Жуков. Портрет на фоне эпохи - Лаша Отхмезури

24 июня 1945 года, почти день в день через четыре года после начала немецкой агрессии, Георгий Константинович Жуков переживал апофеоз своей карьеры солдата. Ни один другой полководец Второй мировой войны не испытал ничего подобного. Под мелким дождем, капавшим с низко нависшего неба, в 10 часов он выехал на украшенную флагами и транспарантами Красную площадь и поскакал мимо зубчатой стены Кремля на великолепном жеребце Кумире, который нес своего крепкого седока, похожего на былинного богатыря Илью Муромца со знаменитой картины Васнецова. В этот момент тысяча четыреста музыкантов грянули «Славься» Глинки, которую маршал назвал «дорогой для каждой русской души» мелодией. Перед ним стояли сводные полки фронтов, флотские экипажи, части Московского гарнизона. Рокоссовский, сидевший на вороном коне, представлял их Жукову. Затем маршал проскакал быстрым аллюром, здороваясь с войсками, отвечавшими на его приветствия громовым «ура». После этого он поднялся на Мавзолей Ленина и надел очки. Стоя между Маленковым и Калининым, он зачитал свою речь:

«…Четыре года назад немецко-фашистские полчища по-разбойничьи напали на нашу страну. Советский народ вынужден был оставить мирный труд и взяться за оружие, чтобы отстоять честь, свободу и независимость своего Отечества. Война с фашистской Германией – этим коварным и сильным врагом – явилась для нас тяжелым и грозным испытанием. Дело шло, как указывал товарищ Сталин,  – о жизни и смерти советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том,  – быть нашим народам свободными или впасть в порабощение.

Вначале ход войны был неблагоприятным для нас. Мы терпели военные неудачи, у нас были моменты отчаянного положения. Враг подбирался к сердцу нашей Родины – Москве и готовился торжествовать победу. В то время не только враги, но и многие наши друзья за границей считали, что Красная Армия не выдержит мощного натиска немецкой военной машины. Однако наш советский народ, наша Красная Армия не падали духом. Вооруженные гениальным сталинским предвидением, вдохновляемые партией Ленина – Сталина, мы были твердо уверены в победе своего правого дела.

Отстаивая каждую пядь родной земли, проявляя в боях чудеса героизма, советские войска настойчиво учились бить врага. […] Подняв меч против нас, немцы нашли гибель от нашего меча. […]

Война показала не только богатырскую силу и беспримерный героизм нашей армии, но и полное превосходство нашей стратегии и тактики над стратегией и тактикой врага. В победоносном исходе Отечественной войны мы видим торжество нашей передовой сталинской военной науки. Отныне и навсегда наша победоносная Красная Армия войдет в мировую историю как армия-освободительница, овеянная ореолом немеркнущей славы.

Отечественная война завершена. Одержана победа, какой еще не знала история. Источниками этой великой победы являются наш социалистический строй, мудрое руководство большевистской партии, правильная политика Советского Правительства, морально-политическое единство народов нашей страны, исполинская сила Красной Армии и доблестный труд советского народа. Мы победили потому, что нас вел к победе наш великий вождь и гениальный полководец маршал Советского Союза – Сталин!»

Закончил Жуков словами: «Слава великому советскому народу – народу-победителю! Слава вдохновителю и организатору нашей победы – великой партии Ленина – Сталина! Слава нашему мудрому вождю и полководцу, Маршалу Советского Союза великому Сталину! Ура!»

По окончании речи сводные полки в безупречном порядке прошли парадным шагом перед Мавзолеем Ленина, к подножию которого были брошены 200 фашистских знамен и штандартов. Потом на площади развели костер, и офицеры бросили в него перчатки, через которые они держали вражеские символы. Затем снова проходили войска, двигалась техника. В 13 часов парад закончился. Сталин сразу покинул трибуну и ушел, не сказав ни слова. Ночью небо Москвы осветили 3000 зенитных прожекторов, был дан грандиозный фейерверк.

Малый двор маршала

На следующий день Жуков устроил банкет на своей даче в Сосновке. Он пригласил своих друзей. Любимая солдатами популярная певица Лидия Русланова, жена генерала Крюкова, настоящая красная авантюристка, настолько богатая, что на свои деньги построила две батареи реактивных установок «Катюша», предложила тост за «Георгия Победоносца»[732]. И ни слова о Сталине. Все речи на банкете фиксировались людьми Абакумова, который на основе их данных подготовил доклад Сталину. В тот же вечер Русланова подарила Александре Диевне брошь с бриллиантами, принадлежавшую некогда жене Пушкина. По словам Эры Жуковой, прежняя владелица драгоценной броши согласилась уступить ее только после того, как узнала, кому она предназначается[733]. Трудно сказать, действительно ли данная брошь принадлежала Наталье Гончаровой, первой красавице России своего времени. Осенью 1948 года, когда Русланова и Крюков будут арестованы, сотрудники органов госбезопасности обнаружат в их квартире 208 драгоценных камней и огромное количество картин великих русских художников XIX и XX веков, достойных самых лучших музеев.

Жуков находился на седьмом небе. Сталинский наместник в Германии, командующий оккупационными войсками и одновременно глава администрации в советской зоне оккупации, он принимал сыпавшиеся на него почести и награды, подарки и другие знаки внимания, был окружен толпой подхалимов и льстецов. 1 июня 1945 года он получил третью «Звезду» Героя Советского Союза за взятие Берлина. 22 июня он в качестве депутата присутствовал на XII сессии Верховного Совета СССР. На сделанной в конце сессии фотографии он запечатлен справа от Сталина, впереди Василевского, Конева и Рокоссовского. В августе он получил второй орден Победы, снова раньше самого Сталина. Солдаты подарили ему алюминиевый портсигар с выгравированными ими на крышке портретами: Суворов и Жуков[734].

Похоже, Георгий Константинович быстро привык к тому, что его сравнивают с Суворовым и Кутузовым, к славословиям и лести, о чем на допросе рассказывал генерал Крюков:

«Особенно отличались в создании рекламы Жукову бывший член Военного Совета 1-го Белорусского фронта Телегин, командующий авиацией Новиков, маршал бронетанковых войск Ротмистров, а также я и моя жена Русланова. Телегин под разными предлогами устраивал в Берлине и Москве банкеты, которые проходили в атмосфере лести и угодничества. Все мы старались перещеголять друг друга, на все лады восхваляя Жукова, называя его новым Суворовым, Кутузовым,  – и Жуков принимал это как должное.