Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

Сделав всё, о чем просил повелитель, и воздав ему и царевичу должное за одержанную победу, арабские рыцари поспешили выразить свою радость от возвращения Хабиба.

Пока Саламис держал речь, его слова так приковали к себе внимание слушателей, что они не заметили огня, сверкавшего в его очах.

Теперь правитель говорил с каждым по очереди, и подданные с изумлением обнаружили, что он снова видит.

— Должно быть, — сказал эмир, — вы прослышали о лекаре, который вызвался исцелить меня. Его привела сюда милость Аллаха и Великого Его Пророка, и он преуспел в своем деле, но и это еще не всё… Доблестные арабы, победа, которую нынче утром одержали мы с моим сыном, — это залог нашей будущей свободы и торжества! Пятно преступления смыто с вас. Пусть вера в себя вернется в ваши сердца вместе с присущими вам отвагой и неудержимостью, готовьтесь к походу на кочевье Зира. Мне нужны только конники, пусть пешие воины отведут наши табуны и стада на дальние пастбища и сторожат их там. И, наконец, часть мужчин останется здесь, чтобы охранять наши шатры… Пусть предупредят племена, которые разбрелись по пустыням, что скоро страх поселится в шатрах наших врагов и навсегда покинет сердца тех, кто встанет под знамена Саламиса… Нам следует собрать по-настоящему значительное воинство, чье вооружение и грозный вид лишат мужества врагов и избавят нас от печальной необходимости вести кровопролитную войну, а пока радуйтесь вместе со мною милостям, ниспосланным мне с Небес. Постарайтесь приобщить к нашему счастью всех арабов, верующих в истинного Бога… Мой сын Хабиб жив, я вновь обрел зрение — это еще не все благодеяния, коими осыпал меня Аллах. Смотрите, это Дорат-иль-Говас — царица Семи морей, что плещутся на краю Востока, жена моего славного сына, которой звезды повелели прийти сюда и вернуть мне вместе с силами моих лучших лет возможность поднять к небосводу глаза, свободные от мрака, мешавшего им видеть свет… Пусть новость об этом облетит все края, покорные законам Корана, и пусть все верующие вознесут Аллаху и Его Пророку хвалу за совершенное ими чудо… Пусть везде начнутся праздники, но не для тела, а для душ мусульманских, которые должны возрадоваться тому, что мы снова получили небесное благоволение, о чем возвестили столь необыкновенные милости, нам оказанные, и удивительные чудеса… Пусть голоса наши в порыве благодарности зазвучат подобно грому небесному, и пусть услышат его в становищах Зира и он устрашит тех, кто пока еще верен мятежнику.

Весь народ бану хиляль выразил почтение Дорат-иль-Говас и принес ей клятву верности, а затем повсюду раздались радостные возгласы, к которым присоединился шум от празднеств и увеселений.

Стан Саламиса преобразился и снова выглядел как в прежние благополучные времена. Хорошие новости распространились по Аравии, и рыцари, покинувшие эмира в дни бедствий, поспешили вновь присоединиться к своему вождю.

Эмир принял их ласково и велел Хабибу и его жене обращаться с ними по-доброму. Не дав воинам возможности испросить прощения и избавив их тем самым от стыда, он назвал карой небесной их поведение по отношению к нему. Уже через две недели многочисленные воины снова окружали эмира, и каждый рвался в бой, дабы искупить ратными подвигами свою вину и смыть позор, коим покрыл он себя отступничеством и бездействием.

Зир не мог не знать о произошедшей в стане Саламиса перемене — поражение шести рыцарей говорило само за себя. Трое из них погибли на месте, а трое были взяты в плен: именно они передали своим соплеменникам проникшие сквозь стены их темниц вести, которые не переставали поражать Зира. Прежде всего он узнал о внезапном прозрении Саламиса и о возвращении Хабиба с женой-царицей.

Вождь племени клебов понял, кто именно разгромил его воинов, и очень сожалел, что сам не явился к вражеской заставе, дабы оказать противнику достойное сопротивление.

Зир с его самомнением не сомневался, что вышел бы из этого поединка победителем, и, дабы расквитаться с врагом, решил лично бросить вызов Саламису.

Его сестра Йемана, девушка красивая и разумная, зная, сколь нечеловечески силен и храбр ее брат, всё же позволила себе с ним не согласиться.

— Брат мой, — сказала она, — возможно, ты сочтешь мои предчувствия следствием убеждений, которые не совпадают с твоими. Знай, каковы бы ни были силы того, кого мы всегда называли Великим Саламисом, если бы я верила в удачу, то сказала бы, что ты способен склонить ее на свою сторону, но я верю звездам. Их неблагоприятное влияние ослабило народ бану хиляль, и он вместе со всеми подвластными ему племенами не сумел оказать тебе должного сопротивления. Ты победил. Однако, брат мой, небо не стоит на месте, и вместе с ним меняется расположение и влияние созвездий… Как известно, беда не приходит одна, то же самое можно сказать об удаче. Тем не менее никто не понимает, почему это так, и никогда не доискивается до настоящей причины… Теперь вспомни о счастливых, почти чудесных событиях, которые одно за другим произошли в стане твоего врага, и подумай, как ты, единственный защитник племени клебов, можешь позаботиться о своей и его судьбе.

— Я подумаю об этом, — обещал Зир, — когда докажу свое превосходство над Саламисом. Победа его оскорбляет меня сильнее, чем могущество. Я видел эмира поверженным, а он восстал из пепла. Этот правитель вырастил сына, чтобы создать еще одну преграду на моем пути к славе. Аравия стала слишком тесной, в ней нет места для двоих. Сестра, пусть звезды выбирают кого хотят, я заставлю их побледнеть от страха за того, кому они, по твоим словам, отдали предпочтение.

Пока Йемана и ее брат спорили, Саламис во главе своих подданных приближался к их кочевью, что находилось всего в часе езды от стана бану хиляль.

Узнав о приближении неприятеля, Зир собрал почти такое же количество всадников, и два воинства сошлись на расстоянии выстрела из лука.

Предводитель клебов, которого было видно издалека из-за его громадного роста, горделиво скакал впереди. Саламис хотел было выехать ему навстречу и бросить вызов.

— Нет, отец, нет! — вскричал его сын. — Сохранив мою жизнь и послав к тебе на выручку, Небо поручило мне отомстить за тебя!

— Ты слишком молод, Хабиб, — отвечал добрый родитель. — Твои члены еще не обрели нужной мощи, чтобы ты мог помериться силами с