Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции - Евгений Васильевич Цымбал

Еще один существенный момент, который тоже относиться к цвету, к изменению тональности, постепенно идущей. Потому что, если тональность не будет изменяться, то я не убежден, что тогда эта серость будет вечной.

Эти декорации, найденные в Эстонии, все эти проходы — это интересно, но мне кажется, что сюжетная необходимость заключается в том, чтобы обязательно нарастала тема. Здесь тема не нарастает. Идет равномерность изложения. Сценарий для меня лично интересен в каждом своем куске, но в отношении тональности, я никогда не думал, что это может быть решено в такой сумрачной безнадежности.

Л. Н. Нехорошев: Это снималось раньше.

Г. Л. Рошаль: Но я смотрел материал и я о нем говорю.

Юлий Яковлевич говорил очень интересно. Он сказал, что тема может быть решена и так, и сяк. По-моему, решение должно быть только одно, потому что счастье — это не отвлеченное понятие, а счастье — это реальное понятие. В чем оно заключается для человечества? Не для человека, а именно для человечества? Оно должно быть единственным во всем мире. Другого счастья для человека не может быть. И нет его, и не надо его. А это счастье постепенно вырастающее, как тема. Оно и должно быть основным в этом сценарии.

Я думаю, что в изобразительном решении есть какой-то существенный просчет и у оператора, и может быть у Тарковского. Изобразительная сторона в некоторых местах очень интересно решена, но в целом этот стиль был предложен. И мне кажется странным выбранный рисунок и ход, потому что дальше есть реальная часть, когда все происходит в доме. Все домашние сцены мне кажутся важными, вплоть до сцены, когда он молится в ванной. О чем он молится? Сила этого места доходит до пророчества. Это можно было довести до высочайшего темперамента, до высочайшей мудрости, но в материале этого пока нет.

Вот все, что я хотел сказать.

Л. Н. Нехорошев: Какой же основной вывод?

Г. Л. Рошаль: Я считаю, что надо продолжать. Надо обязательно продолжать. И что бы Тарковский ни говорил, заставить его продолжать до конца, потому что это необходимо для престижа его самого, и он должен понять, что это не проходная вещь для него, а существенная, потому что это величайшее открытие для него самого.

Е. Л. Дзиган: Я не хочу вдаваться в обсуждение материала и сценария — и вот почему. Я слушал товарищей, и по ассоциации у меня возникло такое воспоминание. Когда Эйзенштейн снимал «Бежин луг», было снято довольно много материала, потом он подвергся резкому осуждению, и картина была закрыта. Сейчас мы все об этом жалеем.

Кто такой Андрей Тарковский — мы знаем. Есть ли у нас второй Андрей Тарковский — по своему таланту, по своему пути? И допустить, чтобы Тарковский не сделал картину просто нельзя. А что касается вопросов материального порядка, финансового и т. д. — надо искать какой-то выход из положения, но я считаю, что надо приложить все усилия, чтобы дать возможность Тарковскому закончить эту вещь. Она может кому-то нравиться, не нравиться… По моим личным вкусам это другое, но по общему счету того, что делается в кинематографе, допустить, чтобы Тарковский не закончил картину нельзя. Я считаю, что надо дать все возможности, чтобы он поставил этот фильм.

А. А. Тарковский: Может быть, присутствующим интересно знать, что я думаю по поводу сценария?

Л. Н. Нехорошев: Товарищи все выступят, а потом вы выступите в конце.

В. П. Строева: Мне кажется, что Е. Л. Дзиган сказал самое главное. У каждого из нас присутствует ощущение, что мы не можем участвовать в закрытии работы Тарковского. Сценарий очень интересный. И я удивлена мужеству человека, который испытал такой удар: он не увидел на экране того, что он задумал — это положение трагическое… и найти мужество все это смотреть и написать новый, более интересный сценарий — этому надо удивляться.

По вопросу о сценарии. Он настолько глубок, что каждый будет воспринимать его по-своему. Он дает возможность каждому человеку задуматься и, может быть, пересмотреть себя. Причем это не бухгалтер, не счетовод, это широкая тема человека вообще — этот адрес шире нашей комнаты. И весь вопрос в том, удастся ли актерам подняться на уровень задач — это решает вопрос о результате всей вещи.

Мне кажется, что актеры интересны. Легкое сомнение вызывает у меня актер Солоницын. Он проявил себя в фильме «Восхождение», он глубоко и интересно сыграл роль нового Смердякова.

Но мне хочется обратить внимание на то, что эти три актера, которые снимаются в картине «Сталкер» если не будут нести в себе актерского обаяния, то у меня нет уверенности, сможем ли мы смотреть всю эту вещь. Солоницыну не хватает актерского обаяния здесь. Я увидела, что оно у него присутствует только в вашем «Зеркале». Раскрыть актерское обаяние — чрезвычайно серьезно и важно для этого актера так же, как важна глубинность мышления у Гринько.

Почему он должен дорастать? Мы должны присутствовать при раскрытии человека. Неповторимость раскрытия человека на экране не только в эмоциях, не только в человеческом поведении, но и в раскрытии всего мышления и потрохов человеческих в результате прохождения по этой Зоне и углубленного понимания фантастики.

Я очень рада, что прочла об этом в «Искусство кино». Мне кажется, что ваше изложение Зоны предельно сжато для того, чтобы вся ситуация в сценарии была достаточно ясной. Но и короткое отражение Зоны отсутствует.

Что меня больше всего волнует во всей натуре? Это то, удастся ли вам снять всю экспозицию едущего электропоезда со всеми обстрелами. После этого нужна будет «зарядка» для дальнейших поступков на протяжении всего сценария.

Еще одно замечание. Подготовительный период уже был в этом фильме, следовательно, вы списываете не 300 тысяч рублей, а меньше. Уже проведена также работа по выбору актеров.

Л. О. Арнштам: Это будет не 300, а 350 тысяч рублей.

В. П. Строева: Важно другое, что этот процесс уже проделан и существует, подготовительный период режиссером проведен.

Самое главное для этой вещи — существует ли слиянность, контакт оператора нового и режиссера. Это очень важно для всей работы в картине «Сталкер».

Желаю вам успеха!

Этот фильм нужен, он открывает новую стилевую страницу