Черный гусар - СкальдЪ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Верно. Благодаря слаженному напору первоначальные позиции императора несколько поколебались. Мы надавили на нужных людей. В конце года запланирована встреча с губернатором Аляски князем Максутовым и председателем Правления РАК Врангелем. Вопрос о продажи пока все еще открыт. Но если Россия и продаст Аляску, то цена ее будет выше, чем ты мне говорил. Возможно, удастся вытянуть у американцев девять, а может и все десять миллионов. Они почувствовали наши сомнения и готовы платить. И уж будь уверен, я прослежу, чтобы золото в целости и сохранности добралось до Петербурга.
— Хорошо, — согласился я. Наверное, и в самом деле, нет смысла горевать об Аляске. Через сто лет подобная сделка кажется чуть ли не преступлением, а прямо сейчас — весьма удачным дипломатическим ходом.
Похоже, от ее продажи никуда не деться, несмотря на то, что меня коробило от одной только мысли о «кастрации» русских земель. Земли надо собирать и приумножать, а не продавать задарма. Тем более, настолько богатые. Но что я, рядовой гусар, мог сделать? Тут даже протекция наследника не могла ничего поменять. Мы не могли игнорировать историческую инерцию. Мы имели лишь шанс слегка ее подправить.
Но сейчас Николай озвучил куда более приятные условия. Если все выйдет так, как он говорит, у американцев не получится нас «кинуть». Хотя, у меня нет полной уверенности, что они действительно пытались провернуть подобный подлый номер в моей истории. Пароход с золотом действительно мог затонуть самым банальным образом.
— В любом случае тебе причитается соответствующее вознаграждение. Неофициальное, к сожалению, без наград или повышения.
— Понимаю. Деньги, конечно, мне пригодятся, но ты же знаешь, что к ним я отношусь спокойно, как к инструменту, и не более.
— Знаю. И знаю, как офицеры в полках перебиваются и перезанимают, — он усмехнулся.
Мы беседовали долго, не меньше двух часов. Чем дальше, тем больше мне нравился Николай. Он действительно радел за будущее России и близко к сердцу принимал успехи и неудачи страны.
Очень жаль, но я не мог описать детали будущих пулеметов, самолетов или того же примуса. Но то, что требуется всеми возможными способами улучшать телеграф и телефон, строить железные дороги, проводить опыты в авиации и машиностроении, химии и физики, увеличивать мощь страны путем закладки новых заводов, школ и университетов, знал точно. И конечно, не следовало забывать и о правильной внутренней политике и воспитании в людях патриотизма. А для подобного требовались газеты и журналы, писатели и журналисты.
Николай все эти вещи может до конца и не понимал, но ему хватило намека, чтобы ухватить идею. Тем более, Россия развивалась в хорошем темпе. Ученые, которых смело можно было называть «гениальными самородками», появлялись с завидной частотой.
— С генералом Романовским* вы не пропадете, — заверил наследник, когда мы перешли к более актуальным вопросам. — Я уже отправил депешу в Ташкент. Он вас встретит и отставлять в тылу не станет. Так что, готовься, Михаил. Ближайшие несколько лет гусары смерти проведут в пекле. Как географическом, так и боевом, — он негромко рассмеялся.
— Повоюем, ничего страшного, — ответил я, возможно, немного легкомысленно. — Нас с товарищами куда больше занимает, как мы туда доберемся. До Ташкента путь неблизкий.
— Твоя правда. Но я кое-что наметил. Смотри, — Николай подошел к окну и вытащил из-за шторы длинный рулон плотной бумаги. Развернув его на столе и придавив чернильницей и канделябром, он подозвал меня, демонстрируя карту Азиатской части России. Карта была хороша, топографы потрудились на славу, но, к сожалению, в некоторых частях имелись ощутимые пробелы, а отдельные районы представляли вообще «белые пятна». Туда наши специалисты еще не добрались. Меня поразило, насколько огромно, оказывается, Аральское море. — Я посоветовался с Дмитрием Алексеевичем*, и мы проложили для вас маршрут движения. Коменданты соответствующих городов получили необходимые приказы. Вам везде окажут необходимую помощь.
— Хорошо, когда у тебя есть такие влиятельные друзья, — я не удержался от легкой шутки. Но Николай воспринял ее серьезно.
— Если ты, Михаил, останешься честным и преданным России офицером, если не свернешь на легкую дорожку, то и я тебя не оставлю. Никогда! И дружбы нашей не позабуду, — я не ожидал такого жеста, но он повернулся к иконе Христа Спасителя в углу и неторопливо троекратно перекрестился.
— Я тебе верю, Николай, — признаться, от подобного жеста я немного опешил. — Зачем так торжественно?
— Затем, что в твоем появлении я усматриваю Божий промысел. Не просто ты так здесь появился. Ты — возможность, и лишь последний глупец и безбожник будет отрицать сей факт. Я жив, хотя Боткин признался, что смерть моя прошла рядом. Это ли не чудо? Ты спас меня, и я теперь тебе обязан самым дорогим — жизнью. Так что, я знаю, что делаю, и какие обязательства на себя принимаю. Дружба наша — дело особое, но я, как грядущий император, должен понимать резоны и смотреть в будущее.
Повисло неловкое молчание. Наследник задал тон. Мне понравилось, как он отнесся к делу, и польстило, как сформулировал наши отношения. Дружба строится на трех китах: уважении, доверии и взаимности. У нас все три фактора присутствовали.
Говоря откровенно, я мог считать себя счастливцем, вытащившим один шанс из миллиона и ставший другом будущего императора. Подобное обеспечивало мне прекрасные перспективы. Но все же, я хотел не только получать готовое из чужих рук, но и доказать, себе и остальным, что и сам не обделен некоторыми способностями.
Мы обсудили маршрут полка, хотя в подобном я пока слабо разбирался. Наследник сразу же понял степень моей компетенции. Понял, и не упустил возможности указать на данный факт.
— Михаил, сейчас время еще терпит. Но тебе необходимо поступить в Академию Генерального Штаба. Без нее уважаемым генералом не стать, — заметил он под конец беседы.
Николай подарил мне золотой английский
