Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем - Натали Голдберг

Итак, я решила провести день одна, потому что я всегда стремлюсь раздвинуть свои границы. Полдень, очень жарко. На пляж я не пошла, а вокруг все закрыто. Я начинаю размышлять о том, что я делаю со своей жизнью. Всякий раз, когда я в чем-то запуталась или потеряла уверенность в себе, я принимаюсь подвергать сомнению всю свою жизнь. Это мучает меня. Чтобы избавиться от этих болезненных ощущений, я говорю себе: «Натали, ты хотела писать. Вот и пиши. Мне все равно, что ты сходишь с ума и тебе одиноко». И я начинаю писать. Я пишу о церкви неподалеку, о яхте в гавани, о моем столике в кафе. Это не слишком занимательно. Я начинаю беспокоиться, когда же вернется подруга. На пятичасовом пароме она не приехала.

Я не говорю по-гречески. Я предоставлена самой себе и очень остро чувствую все, что меня окружает. Четверо пожилых мужчин за соседним столиком снимают длинную зеленую ленточку с каждого стручка бобов на столе перед ними. Тот, что сидит лицом к морю, спорит о чем-то с соседом слева. Старуха в черном у причала наклоняется, чтобы подтянуть чулок. Я иду на пляж, на котором раньше не была, располагаюсь в баре, который стоит прямо на песке, начинаю читать «Зеленые холмы Африки» и смотрю, как садится солнце. Я замечаю таверну, где подают свежего тунца. Я пытаюсь установить связь со всем, что меня окружает. Мне очень не хватает подруги, но сквозь свою панику я пробиваюсь к единению с песком, с небом, со всей моей жизнью. Я иду обратно по пляжу.

Когда мы были в Париже, подруга очень боялась потеряться и постоянно впадала в панику. Я не боюсь потеряться. Заблужусь так заблужусь. Вот и все. Посмотрю на карту и найду дорогу. Мне даже нравилось бродить по парижским улицам, не зная точно, где я нахожусь. Точно так же мне нужно побродить по полям одиночества и научиться наслаждаться ими, а когда одиночество начнет слишком сильно кусаться, взять карту и найти путь назад, не впадая в панику и не бросаясь в экзистенциальную пустоту мира, подвергая сомнению все – «Зачем мне быть писателем?» – и выталкивая себя из бездны.

Поэтому, когда вы пишете и начинаете с чистого листа, с неуверенностью в сердце, нехваткой мыслей и страхом перед отсутствием чувств, – просто начните отсюда, с этой искры. Это неуправляемое письмо: вы не знаете, к чему придете, – и начинается оно во тьме и неведении. Но если вы не побоитесь взглянуть всем этим вещам в лицо и будете писать именно из этого состояния, вы постепенно прорветесь наружу и откроете для себя мир таким, какой он есть. Из этого торнадо страха рождается истинный голос писателя.

Когда я была в Париже, я читала «Тропик Рака» Генри Миллера. В предпоследней главе Миллер обрушивает свой гнев на школу во французском Дижоне, где он бился над преподаванием английского, на мертвые статуи и своих учеников, которым предстояло стать стоматологами и инженерами, на морозную зиму и выросший на горчице город. Необходимость быть там приводит его в ярость. Но потом, в самом конце главы, он сидит ночью за воротами колледжа, обретя душевное спокойствие, полностью покорившись в тот момент месту, где находится, не зная, что хорошо и что плохо, и просто чувствует себя живым.

Если вы будете писать, отталкиваясь от своей боли, вы постепенно научитесь сопереживать нашим маленьким хрупким жизням. Из состояния расколотости на части возникнет нежность к цементной дорожке под ногами, к сухой траве, шуршащей на жестоком ветру. Вы сможете прикоснуться к окружающим вас вещам, которые раньше считали уродливыми, увидеть уникальность в их облупленной краске и серых тенях, осознать, что они не хороши и не плохи, они – просто часть жизни, происходящей вокруг. И вы полюбите эту жизнь, потому что она ваша и в этот момент для вас нет ничего лучше.

Сомнения – это пытка

Мой друг хотел переехать в Лос-Анджелес в надежде оказаться поближе к музыкальной индустрии. Он был музыкантом и автором песен и решил, что пора последовать за своей мечтой. Роси Катагири сказал ему: «Ну что ж, если вы действительно решили ехать, давайте посмотрим на ваше отношение». «Я буду стараться изо всех сил, – ответил он. – Я должен попробовать, ну а если не получится, значит, не судьба. Я просто приму это». «Это неправильное отношение, – сказал ему роси. – Если вас повалят на землю, вставайте. Если вас опять повалят, вставайте опять. Неважно, сколько раз вы окажетесь на земле, – вы все равно будете вставать. Только с такими намерениями можно ехать».

То же самое верно и для писателя. На каждую удачную книгу приходятся тысячи, которые даже не были изданы. Мы все равно должны продолжать. Если вы хотите писать, пишите. Если вашу книгу не желают печатать, напишите новую. Каждая следующая будет лучше предыдущей, потому что за плечами у вас будет все больше практики.

Примерно раз в пару месяцев я готова бросить писать. Внутри меня звучит примерно такой монолог: «Это глупо. Я не зарабатываю денег, на стихах карьеры не сделаешь, никому это не нужно, это печальное одинокое занятие, я его ненавижу, это бессмысленно, я хочу нормальной жизни». Такие мысли – сущая пытка. Сомнения – это пытка. То, насколько полно мы отдаемся чему-то, проверяется именно в такие моменты, когда кажется вполне разумным все бросить. Это постоянная проверка на стойкость. Иногда я прислушиваюсь к голосу сомнений и на какое-то время сбиваюсь с пути. «Наверное, надо заняться продажами; или открыть кафе, чтобы другие писатели могли приходить туда, попивать капучино и писать; или выйти замуж, нарожать детей, заниматься домом и готовить восхитительные обеды из курятины».

Не поддавайтесь сомнениям. Они не принесут с собой ничего, кроме боли и негатива. И не слушайте критика, который терзает вас, пока вы пытаетесь писать: «Это глупо. Нельзя так говорить. Кем ты себя возомнила? Думаешь, ты настоящий писатель?» Не обращайте внимания на эти голоса. Они ничем вам не помогут. Вместо этого отнеситесь к своему делу с любовью и упорством, с юмором и терпением, твердо зная, что вы занимаетесь тем, чем должны. Не давайте настырной маленькой мышке сомнений грызть вас изнутри. Освободитесь от нее, распахните перед собой просторы жизни и поверьте в силу времени и практики.

Немного сладкого

В иудаизме есть старинная традиция: когда мальчик впервые идет учиться и читает свою первую строку из Торы, ему дают немного меда или еще чего-нибудь сладкого. Благодаря этому учеба навсегда будет связана для него со сладким вкусом. То же самое нужно делать писателям. Вы должны с самого начала знать, что писательство – хорошее и приятное занятие. Не нужно брать его штурмом. Подружитесь с ним.

Оно уже на вашей стороне. Оно никогда не предаст вас, хотя вы будете предавать его неоднократно. Процесс создания текстов – это неиссякаемый источник жизни и энергии. Иногда, возвращаясь с работы домой вымотанной и печальной, я говорю себе: «Натали, ты же знаешь, что тебе нужно: нужно сесть и писать». Если в тот момент мне хватает ума, я прислушиваюсь к этому внутреннему голосу. Если же у меня слишком деструктивное или грустное настроение, то я отказываюсь его слушать и продолжаю грустить. Но когда я все же сажусь писать, у меня появляется возможность прикоснуться к своей подлинной жизни, что всегда смягчает мою душу и позволяет снова примириться с собой. Даже если я пишу о том, как ехала утром на работу, и повторно проживаю эти напряженные минуты, я обретаю покой и убежденность: «Я – человек. Я просыпаюсь по утрам. Я езжу на работу».

Гор Видал сказал замечательную вещь: «Каждому писателю – и каждому читателю – известно, что хороший текст – это лучшее из всех путешествий». Не придавайте значения слову «хороший»; даже просто писать – это уже значит попасть в рай.

Новый момент

Роси Катагири часто говорил: «Сделай с тридцатиметровой высоты шаг вперед». Это пугает, правда? Вы наконец-то добрались до вершины, что само по себе было непросто, – а теперь вам нельзя здесь оставаться. Нужно шагнуть вперед и переступить грань. Иными словами, нельзя почивать на лаврах. И смиряться с неудачей. «Я написал нечто замечательное». Прекрасно – но жизнь продолжается, наступил новый момент. Напишите еще что-нибудь. Не позволяйте ни успеху, ни неудаче отбросить вас назад. Продолжайте несмотря ни на что. Это позволит вам остаться здоровым и живым. Вы ведь не знаете наверняка, что упадете, сделав шаг с высоты. Может быть, вместо этого вы полетите. Нет никаких гарантий. Просто продолжайте писать.

Тюльпаны весной вырастают безо всякой причины. Да, конечно, вы сажали луковицы, а теперь наступил апрель и прогрелась земля. Но почему? Потому что Земля обращается вокруг Солнца. Но почему? Причин нет, не считая гравитации. Но почему существует гравитация? Безо всяких причин. И почему вы вообще посадили луковицы тюльпанов? Ради красоты, которая сама по себе не имеет никаких причин. Итак, мир пуст. Вещи появляются и исчезают безо всяких причин. Представляете, сколько в этом кроется возможностей?! Вы можете начать писать в любой момент. Забудьте обо всех своих неудачах, сядьте и напишите что-нибудь великое. Или напишите что-нибудь ужасное и почувствуйте себя великим.