По волчьему следу - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И потом, когда рану закрывали повязкой.
И когда Одинцов вливал в него силу.
И позже.
- Я… найду тебя… с-спляшем… З-Зима? Вдвоем? Обещаешь?
- Обещаю, - сказала я.
Умирающим легко раздавать обещания. Знаешь ведь, что исполнить не придется.
А он все-таки выжил. И теперь вот обзавелся пшеничными усами, бачками и тремя подбородками, которые придавливали белый воротничок рубахи.
Мундиром.
Кабинетом.
Чинами.
- Я тогда в госпиталь угодил надолго, что-то там в кишках крепко повредилось. Думали, что все, отойду. Но после какой-то целитель заглянул… в общем, вытащил. А дальше сам. Потихоньку, а пока валялся, то и войне конец. Мне он медальку дали, наверное, чтоб не сильно обидно было. И списать хотели. По состоянию здоровья.
- Но не списали?
В его кабинете стол раздвигался. И на этом столе находилось место самовару, огромному, начищенному до блеска, пусть даже растапливался он не шишками, а электричеством, но все одно впечатлял. К самовару прилагался свежий хлеб, щедро приправленный тмином, чесночное масло в горшочке, холодное мясо, напластанное тонкими кусками, сыр и домашние колбасы.
- Да… случилась у меня любовь с одною дамой… - Шапка мечтательно прищурился. – Она и помогла комиссию пройти… сама подумай? Куда мне? Тогда уж знал, что некуда. Дом наш разбомбили, мать и сестра в нем остались, еще в первый год письмо от соседки пришло. Отец до войны преставился. И выходило, что ни дома, ни родни какой, которую близкой назвать можно. А тут служба… предложили в полицию, я и пошел. И прижился. Помотало, конечно, пару лет, а после посчастливилось тут от осесть. Что? Городишко небольшой, но доволи-таки тихий…
Он тяжко вздохнул и, отмахнувшись от каких-то своих мыслей, разлил чай. Мне вручил огромную оловянную кружку, чуть примятую сбоку. Бекшееву досталась чашечка фарфоровая, с золоченым краем, и аляповатая, расписанная розами, тарелка к ней.
- Рассказывай, - велела я. – С каких это пор у тебя медведи головы по пням расставляют.
Шапка крякнул и пригладил усы рукой.
- Говорю же… городок у нас большею частью тихий.
- Большею? – уцепился за оговорку Бекшеев.
- Так… граница же ж недалече. И туда идут. И оттуда… оно-то тропы давненько проложены, поделены… - Шапка говорил неспешно, успевая прихлебывать чай, в который бросил четыре кубика сахару. – Но порой бывают… недопонимания. Или чужаки суются…
- Или беглые?
- Васька растрепал? Хороший мальчонка, да болтливый без меры. Язык поперед мозгов работает… но пройдет, сам таким же ж был.
- Ему пятнадцать. А ты его отправил нас встречать.
- А кого еще? – удивился Шапка. – У меня, думаешь, тут полк засадный стоит? Я вон… еще Уголь, но тот который день в госпитале, отравился чем-то, подняться не может. Пара стариков да Васька. Сам я, уж извини, не мог. Офицеры приехали.
- Зачем?
- Да пропал у них там солдатик… требовали содействие оказать.
- Когда? – подобрался Бекшеев.
- Намедни и пропал. Вчера, стало быть. Когда точно, то не скажу, они не особо делились, знаю, что сперва своими силами искать пробовали, а утром мне начальство позвонило, чтоб был и никуда… будто я им этого солдатика возьму да найду по щелчку пальцев. Я им так и сказал: хотите искать – ищите, препятствовать не стану, но и помочь нечем.
Он погладил усы.
- Пока с ними… пока бумаги оформлял, то да сё… ну и чего делать было? Васька толковый. И баранку крутит ловко.
- А что в лесу у вас не безопасно? Что где-то здесь убийца ходит… это ничего? – поинтересовался Бекшеев.
- Так… все мы под Богом, - Шапка перекрестился. – Да и оружие у Васьки есть. Точно есть, знаю. К тому же я велел ему нигде не останавливаться, до станции и назад.
Я прикрыла глаза.
Был ли он таким изначально, веселый парень Шапка, когда-то поймавший по дури пулю, или же сделался тем, кого я вижу, после, постепенно меняясь? Не знаю. И знать не хочу.
- Но живой же ж! Ты в его годы, вон, под пулями ходила… а они, если хочешь знать, всю войну в лесу пересидели. Да! – пусть я не произнесла ни слова, но Шапка понял. – Тутошний народец такой… себе на уме.
Почуял.
И разозлился.
- Тебе лучше знать, что тут да как, - произнесла я примиряюще. Пусть дерьмо, но свое. И он нам нужен. Пока нужен. А там… об отставке, полагаю, Бекшеев позаботится. – Значит, солдатик пропал?
- Да сбег, тут думать нечего. Небось, письмецо от невесты получил и сбег. Или дома чего приключилось. Или просто… дури у них, нынешних, много. Мы не такими были.
Киваю, соглашаясь.
И на Бекшеева кошусь, который молчит.
- А позвонить можешь? Офицерам? Глядишь, и вправду сподмогнем… вон, Девочка, след возьмет… мы убедимся, что не по нашей части. Ты, ежели паренек найдется, отчитаешься…
Этот вариант Шапке пришелся по вкусу.
- Васька! – гаркнул он во всю глотку. – Васька! Созвонись там! Скажи, чтоб машину прислали… выделю им… поисковиков, как требовали.
И хохотнул.
- А машину зачем?
- А чего мне, свои гонять? – Шапка искренне возмутился. – После за топливо отчитывайся, на ремонт выделяй, а где возьму? У нас бюджет-то давно уж сложеный. Так что, им надобно, они пусть и шлют. А по прочему… зря вы приехали, Зима. Это все…
- Медведи? – не удержалась я.
Шапка поморщился.
- Глупо, признаю. Но тогда в голову ничего иного не пришло. Паренек тот, которого первым нашли, он из этих… ходоков.
- Кого-кого?
- Ну тех, что к границе ходют. Туда несут одно, назад несут другое… под Егоркой-Васильком ходил. Небось, чегой-то или потерял, или еще нарушил, вот и наказали.
- Кто? – уточнил Бекшеев, все же пробуя чай.
- Может, сам Егорка, может, конкуренты… тут тоже слушок пошел, что Егорка приболевший, а стало быть, будут с троп выживать. Могли начать с такого от. Мол, людишек его убивают, а Василек ничего не делает. А раз так, то силу потерял. Хватку. И пришла ему пора… - Шапка мазнул ребром ладони по горлу. – В лес уйти…
- Это выражение такое?
- А то, господин маг… выражение. Точное. Леса тут хорошие… густые леса… и болото