История лисы-метаморфа (СИ) - Катрин Селина

Оливер открыл замок и зашёл в детскую. Именно сейчас Доминик закашлялся особенно сильно. Мужчина чертыхнулся и подбежал к кроватке, схватил Доминика на руки и понял, что тот болен, буквально за долю секунды. Он тут же громко позвал Руперта:

– Руперт! Как долго болеет Доминик? Уже вызвали Джека? Когда он будет? Почему мне никто не сообщил о болезни сына? – он буквально таки закидал дворецкого вопросами.

Дворецкий растерянно смотрел на господина, потом встретился с укоризненным взглядом лисы.

– Так это… Шарлотта ничего не говорила, мы не посылали.

– Руперт, какого чёрта?! – Оливер был зол, его ноздри расширились, а дыхание участилось. Чирра уловила слабый запах алкоголя от хозяина дома. «Неужели пил?» – удивилась лиса.

– Велеть послать Огюста за Джеком Джонсоном? – уточнил дворецкий, белый как мел. Ему сейчас стало страшно за свою дальнейшую судьбу в этом доме, да и за маленького господина он тоже переживал.

– Нет, Огюст не успеет. Я сам поеду. Доминика в таком состоянии вести опасно, – отрывисто бросил Оливер. Он уже уложил ребёнка и набрасывал на себя дорожный плащ.

– Велеть запрячь карету? – понимающе спросил Руперт.

– Нет, это долго, и карета медленнее лошади, – граф уже сбегал по ступенькам, последнее лиса услышала краем уха, всё ещё глядя на кроватку.

«Пока Оливер ездит за Джеком, проверю-ка я свои догадки». С уходом графа беспокойство снова накатило на неё, и она не могла найти себе места. Спустившись, Чирра проверила конюшню. Одно из стойл пустовало, Оливер уже ускакал за лекарем. Было тихо. «Ярэн, наверное, отдыхает». Из-за болезни Доминика в доме царил переполох. Фрея и Фрида, отошедшие ко сну, встали поинтересоваться, что случилось. От волнения они и Руперт поочередно дежурили в детской. Руперт обронил, что Шарлотты нет в её комнате. «Где её только носит?» – зло сказал он. Дани тоже встал на общий шум и готовил на кухне бодрящий напиток. Был второй час ночи. Огюст так и не вышел из своей комнаты. «Вот что значит крепкий сон молодого растущего организма», – с завистью отметила про себя Чирра, пробираясь в крыло для слуг. Она не боялась быть замеченной, так как почти все были в хозяйском крыле. Комната Шарлотты оказалась действительно пустой. Лиса обнюхала и исследовала всю комнату, но знакомого горьковатого запаха полыни не учуяла. Она проверила даже под подушкой и за шторами. Ничего. Чисто. «Что ж, остаётся ещё Яр». Оглядываясь и перебегая из одного темного участка в другой, лиса подошла к комнате Ярэна. Легонько толкнула дверь и прокралась к его постели. Как она и ожидала, Яр спал в обнимку с Шарлоттой.

«А вот и мотив. Хотела проводить время с любовником вместо работы, а потому и травила Доминика, чтобы было время на постельные игры», – осознала Чирра. Она стала принюхиваться и искать на запах одежду няни. На спинке стула неаккуратно висел корсет и чулки, на ковре обнаружились панталоны, за платьем пришлось лезть под кровать. Когда лиса залезла под кровать, на ней заворочались. «Ой, как не вовремя!» – Чирра подумала, но уже учуяла запах полыни. Она обнюхала всё платье, настойка явно была спрятана в нём, но лиса никак не могла найти. Кровать скрипнула и лиса увидела тонкие девичьи ножки, спустившиеся на ковёр. Шарлотта нашарила панталоны, надела их, затем стала надевать чулки. «Где же ты, улика?» – Чирра в панике обнюхивала подол платья и перебирала складки платья. Шарлотта уже затягивала на себе корсет. Лиса вдруг наткнулась на молнию в одной из нижних юбок. «Вот оно!» – радостно подумала Чирра, но в этот момент Шарлотта стала вытягивать платье из-под кровати. «Была бы у меня ещё минута, тогда бы я превратилась в человека и смогла бы открыть молнию, а так…» – с грустью подумала лиса. – «Хотя бы я теперь точно знаю, где лежит улика. Если Шарлотта не догадается её перепрятать, конечно».

Шарлотта полностью оделась и ушла из комнаты. Лиса перевела дыхание. Её никто не обнаружил. Яр поворочался во сне, не находя девушки, затем обнял подушку и крепко уснул. Чирра дождалась ровного дыхания конюха и выбралась из-под кровати, потрусив к детской. «Оливер уже должен был вернуться с Джеком», – подумала она. Когда Чирра поднялась в детскую там вновь стояли оглушительные крики:

– Это всё из-за тебя, Шарлотта! Почему ты не сообщила о температуре мальчика? – Руперт был красный от гнева.

«Интересно, он место боится потерять или за Доминика переживает?» – задалась вопросом Чирра.

– Так он спал, что мне ребёнка будить что ли, чтобы мерить температуру каждые полчаса? – возмущалась Шарлотта. – Вообще, мой рабочий день окончен, я спала.

– И с кем же ты спала? – зашипела Фрида. – Небось, ублажала Яра? Как услышала про то, что на него положила глаза какая-то красотка, так сразу ноги раздвигать, доказывать, что ты лучше?

«Ого, да Ярэн здесь – настоящее яблоко раздора! А он-то в курсе? Неужели Шарлотта умудрилась перейти дорогу Фриде?»

– Да ты сама уродина уродиной, вот и завидуешь! – не осталась в долгу няня Доминика

Чирра обвела взглядом всех и поняла главное. Третий час ночи, а Оливера всё нет и нет. И вся прислуга так увлечена обвинениями друг друга, что никто не обратил на это внимания. Очередная волна плохого предчувствия, смешанная с паникой, захлестнула Чирру с головой. Она кубарём скатилась с лестницы в конюшню, обнюхала стойло лошади, на которой умчался Оливер. Надо было взять чёткий след, чтобы найти его. Дальше нос в землю, и она побежала к воротам. Там пришлось перевоплотиться в человека на пару минут и отодвинуть засов, чтобы выбежать. «Оливер выезжал в такой спешке, что по рассеянности не подключил артефакт охраны особняка на ночь, хоть в этом повезло», – промелькнуло в голове. Миг – и на дороге в сиянии луны оказывается рыже-золотистая лиса гигантских размеров.

Вдох, выдох, вдох, выдох. На улице смешались самые разные запахи: днём здесь ездили кареты, проезжала телега с сырой рыбой на рынок, в десятке метров правее выпал свежепойманный сом на дорогу, но был тут же подобран. Недалеко останавливалась телега со вчерашней выпечкой. Корица, дрожжи, сахар, мука, яйца, мускатный орех. А ещё по запаху свежих газет и чернил Чирра поняла, что прошлым утром пробегал почтальон. Столько разных запахов смешалось в воздухе и накрыло лису с головой, как плотное одеяло, что она растерялась. Смесь ароматов людей, лошадей, бродячих собак, женских духов, немытого тела, вкусной еды, помоев, металлического оружия – всего этого было одуряюще много. Закружилась голова от количества запахов, лисе стало плохо. Затошнило. Она привыкла к лесным запахам, а эти сильные городские запахи были как испепеляющее солнце в пустыне, многократно отражающееся от песка, что глаза слепнут.

Вдох, выдох, вдох, выдох. «Я справлюсь, надо только сосредоточиться», – и Чирра почувствовала запах той самой лошади, мыла и такой знакомой мяты. «Это он! Это Оливер!». И она, взяв след, побежала по ночным улицам Хьюддерсфилда. Бежала достаточно долго, останавливаясь и принюхиваясь к мощеным улицам. Погода была ветреная, запахи смешивались, звезды светили тускло, небо заволокло тучами. «Надо успеть до дождя!» – подумала лиса. Несколько раз она возвращалась к развилкам, чтобы убедиться, что выбрала правильное направление. Город оказался неожиданно большим, но Чирра запоминала дорогу как истинный хищник, привыкший охотиться на расстоянии многих километров от дома. Заморосили первые капли дождя. «Нет, нет, я не успеваю!» – панический голос внутри нарастал с увеличением капель воды. Кап-кап-кап. Одна из капель упала прямо на нос, заставив резко чихнуть. Чирра потеряла след перед очередным перекрёстком. «Куда же свернуть?» – лихорадочно думала она. Слева дорогу освещали факелы с импровизированными навесами. Справа дорога была тёмной, мрак казался непроглядным. «Наверное, налево надо» – подумала лиса и двинулась. Капли дождя уже вовсю барабанили по мостовой, лиса шла, следуя интуиции. Пройдя ещё несколько кварталов, она поняла, что свернула не туда. На улицах в это время суток и ненастную погоду никого не было. Лиса усмехнулась. Впервые в жизни, она готова была рискнуть конспирацией, перевоплотиться в девушку в подворотне и попробовать расспросить прохожих, где живёт лекарь Джек Джонсон. Ирония богини Судьбы. Именно сегодня не было ни единого прохожего на улице. Сердце лисы сжималось в плохом предчувствии, она боялась и за Доминика, и за Оливера.