Опыт присутствия - Юрий Тола-Талюк

"Юра, что же там произойдет? – Железо железом и останется. Ты слышал, Коля! – Обратился он к вошедшему начальнику цеха алюминиевых деталей Чертовскому, – Изотопы делают железо тверже!".

"Да что-то читал, – неуверенно буркнул Чертовской, недавно окончивший политех и еще помнивший физику и сопромат. Я возразил, что даже при термообработке железо меняет свойства. "Так то ж – термообработка", – многозначительно протянул Рабеко.

Ну, и так далее. А то, чем я должен был заниматься, в соответствии со своими прямыми обязанностями, было прямо противоположно и научной организации труда и рациональной технологии, являясь скорее антипроизводственной деятельностью. Я должен был выявить потребность производственных цехов в рабочих руках и составлял "проскрипционные" списки из "белых воротничков" на откомандирование с третьего этажа на первый. Там, люди, оторванные от кульмана, бухгалтерских, хозяйственных и прочих канцелярских забав, должны были погрузиться в настоящие рабочие будни. "Будни" отпускались в размере календарного месяца и люди отправлялись в цеха, как когда-то крепостные на барщину. Все это продолжалось из месяца в месяц, оставаясь абсурдом от начала до конца. Я заходил в какой-то отдел как вестник смерти и передавал поименные списки начальнику, обязанному обеспечить явку. Я старался быть объективным в выборе очередных жертв, правда, они так не считали. Тогда я включил самого себя, но вышестоящий по должности Уваров, неодобрительно покачав головой и заметив, что мы являемся организаторами производства, а не простыми рабочими, вычеркнул мою фамилию из списка. Но вскоре мне довелось испробовать пролетарского лиха в цехе сборки.

Как было заведено, каждую нерабочую субботу, или в ночь с субботы на воскресенье, руководство завода создавало дополнительные смены для выпуска продукции. С целью сверхпланового производства в цех сборки сгоняли всю "гнилую интеллигенцию", комплектовали команду по принципу "тяп-ляп", и выдавали на гора дополнительные движки. Сами понимаете, каким качеством обладали эти движки. На следующий за воскресеньем понедельник их разбирали и ремонтировали специальными бригадами, созданными из коренных сборщиков снятых с конвейера.

Такая перетасовка кадров, с точки зрения конечной продукции, производила нулевой эффект. Первая рабочая смена простаивала, так как все предназначенные ей детали были использованы в ночные сверхсмены, а интеллигенция и вверху, на собственной работе, и внизу, на службе пролетариату, особой пользы не приносила. В активе оставалась только железобетонная твердость начальства, горькое разочарование инженерно-технического состава и сермяжная ирония рабочего класса.

В конце концов я уяснил все "прелести" синекуры, и чтобы не загадить душу окончательно деятельностью инженера по кадрам, написал заявление на перевод в цех сборки в качестве мастера.

Основной продукт моторного завода – восьмицилиндровый двигатель, только что получил новый цех с автоматической линией главного конвейера. Производителем автоматической линии был отечественный завод, но некоторые агрегаты комплектовались импортными деталями. На моей секции "В", пневматические шпильковерты имели английские дезутора. Симбиоз иностранной и советской техники принес неизбежный результат, – невыдержанный стандарт автомобильной шпильки с

Горьковского завода "Красная Этна", выводил из строя английскую технику. В первый же день официального пуска конвейера было поломано на 127000 английских фунтов стерлингов дезуторов, а в течение недели – цифра достигла 459000 ! Нет смысла описывать усилия по рационализации работы конвейера, но среди них, конечно, важное место занимает распоряжение начальника корпуса Рабеко:

"Немедленно изготовить для сборки 40 технологических ломов".

"Технологических" – ни больше, ни меньше! Эффект от автоматизации сборки восмицелиндровых двигателей был невелик, достаточно сказать, что для дублирования операции завертывания тех же пресловутых шпилек под головку блока, ставили от двух до четырех рабочих. При этом вчетвером за 20 секунд они ошпиливали блок, в то время как минимальный цикл конвеера равнялся 42 секундам, и часто его задерживали те же самые английские шипильковерты. Да если бы мужикам отдали 450000 фунтов стерлингов, которые в те годы равнялись: 1 -

3 $, да они бы!!! Впрочем, техника у нас всегда стояла и стоила выше человека.

В цехе сборки особенно остро чувствовалась несовместимость простого советского гражданина с Его Величеством Государственным

Планом. Бессмысленные сверхсмены потрясали завод снизу доверху.

Ночами перед выходными работали пестрые бригады из "пришельцев" и коренных рабочих. Они выдавали "на гора" продукцию, которую разбирали в понедельник утром. С хронометрической точностью смены по понедельникам простаивали. Начальство ничего не хотело понимать. Для них производственный абсурд был источником дополнительных доходов, как для нынешних генералов Чечня. Апелляция к здравому смысли лишь вызывала раздражение. Они придумали даже специальный тезис, что

"сборка должна вытягивать детали на себя", – тот же Рабеко и все начальники цехов. Производственный абсурд для меня закончился тем, что я переругался с начальством, даже успел обидеть бывшего руководителя главка автопрома по кличке "Васька Кинжал", и ушел на линию "Рено" в алюминиевый цех.

Записи в трудовой книге между 05 1970 и 10 1971 изложены двумя строчками. Примерно так же кратко можно было бы сказать и о событиях того года. Меня снова позвали на сборку. Даже начальство вспоминало меня как неплохого мастера. Я согласился, но поставил условие, что числиться буду на рабочей сетке, а исполнять должность мастера. Как ни странно, такое условие увеличивало мою зарплату раза в полтора (ведь рабочий класс в ССР – гегемон, ему деньги и почет) и, снимало возможность наложения на меня взысканий как на представителя ИТР.

Начинался период вступления в самый важный период моей жизни. Это период радикального изменения системы ценностей, морального и духовного преобразования моей личности. Мироздание раскрывалось передо мною через систему своего нравственного порядка, указывая, что есть место в нем принадлежащее и мне.

– Тут я должен с тобой не согласиться, – внезапно запротестовал

Йорик, – Ты упустил одно из важнейших событий – твое крещение!

Нет, я не забыл, но мне хотелось рассмотреть это отдельно, правда, в таком случае нарушалась хронология. Поэтому я согласился с

Йориком и погрузился в воспоминания.

У каждого человека, который интересовался религиозными вопросами, наверняка было несколько открытий Библии. Сперва я прочитал ее, потом перечитал, потом открыл. Открытие последовало за изучением