Записки марсобойщика - Дмитрий Евгеньевич Тагунов

«Полтинник» зашуршал по песку и вывернул на юго-запад, в объезд вздымающимся хребтам каньона Эхо. И там же, впереди, уже видны были, словно огромный рой насекомых, бушующие в ярости вихри урагана.

Вскоре выяснилось, что неприятности на этом не заканчиваются. Верно говорят, беда не приходит одна: на экране заднего вида появился чёрный грузовик в окружении трёх мотоциклов. Кто быстрее нападёт на Павла – буря или убийцы – было неясно, однако любая из этих бед являлась в то же время спасением от другой. Марсобойщик бы предпочёл очутиться во власти шторма, чем в лапах вооружённых до зубов головорезов.

Он вдавил педаль газа в пол, едва удерживая грузовик в подчинении. Тяжёлую машину заносило, поднимающийся ветер силился её развернуть и сбросить на бок, но Павел всё-таки не один год просидел за рулём. Выравнивал, выворачивал, держал курс по навигатору.

«Арктика» поотстала, но вот мотоциклы постепенно приближались. Они легче, им проще. Из-под широких чёрных колёс вырывались песчаные рассыпные хвосты.

Наконец, Павел достиг полосы шторма. Тут же стемнело, в стёкла застучал гравий, поднялся грозный, надрывный вой обезумевшего ветра. Гигантские смерчи, каких не бывает на Земле, распрямились грозными исполинами над поверхностью планеты. Чёрные тучи застлали небосвод. Мотоциклы позади почти скрылись из виду, поминая о себе лишь неуверенным светом фар. Было бы здесь давление воздуха побольше, и мотоциклистов бы сдуло куда-нибудь на Луну, а то и дальше. Но те упорно продолжали преследование.

– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То как зверь она завоет, то заплачет как дитя, – процитировал по рации Большой Бонус своим глухим, насыщенным басом. Интересно, он что, тоже где-то неподалёку? Или полоса шторма столь широка, что задевает основные транспортные трассы?

Резкий удар вырвал Павла из размышлений. Справа что-то вспыхнуло – взорвалось. По обшивке загромыхали вырванные из земли камни. Опять ракетами палят что ли, черти?

Павел сдал влево и чуть не сорвался вместе с грузовиком в пропасть. Рядом вдруг открылся тёмный проём обрыва, уводящий на дно исполинского каньона. Мотоциклы нагоняли. В крутящемся мраке из мириад крошечных песчинок можно было различить их стремительные силуэты.

Боевые роботы в контейнере пока и не думали вмешиваться, да и вмешаются ли? Тут и погода неблагоприятная, не видно ничего, и супостаты пока не слишком активны, им тоже сильно мешал встречный ветер.

И всё-таки они его отжимали всё ближе к обрыву. Рано или поздно придётся или остановиться, или разворачиваться под удар «Арктики»… или сигать в пропасть, если уж совсем выбора не оставят.

– То по кровле обветшалой вдруг соломой зашумит, то, как путник запоздалый, к нам в окошко застучит…

Гром, сопровождаемый глубинным рокотом, сотряс пространство, и Павел почувствовал, как мир начинает наклоняться, будто смещались некие невидимые подпорки, и вселенная, ставшая вдруг плоской, покатилась вниз на огромных колёсах. Внутри всё сжалось, дыхание перехватило. Мысли оборвались.

Мотоциклисты остановились у самого края, успев увидеть лишь, как сверкнул в слепом поиске по летящей пелене свет фар сгинувшего грузовика, и свет этот шёл снизу, из пропасти, тут же оборвавшись. Выжить после такого падения казалось невозможным. Постояв у края, преследователи развернулись и устремились по ведомым им одним делам.

Пустыня поглотила очередную жертву. Жадно, властно, безжалостно.

– Спой мне песню, как синица тихо за морем жила. Спой мне песню, как девица за водой поутру шла…

Запись четвёртая:

Свобода для всех

Судьба моя сложилась случайно.

Команда КВН «Уездный город»

Кто-то из древних фантастов писал, что в разреженной атмосфере Марса голова становилась словно хмельная, если двигаться слишком быстро. Что ж, теперь атмосферу красной планеты сложно назвать такой уж разреженной. Голова, во всяком случае, не кружилась.

Павел медленно, наслаждаясь каждым шагом, обошёл вокруг грузовика и посмотрел на светлое бледно-розовое небо, освободившееся от туч.

Вечерело, и края гигантского ущелья обрели нереалистичную чёткость.

Чудо. Просто чудо, что марсобойщик остался жив! Более того, грузовик тоже невредим! Съехал верхом на широченной каменной плите по зыбкой волне оползня. Самый удивительный сёрфер! Придите на пляж, сделайте небольшой гребень из песка и положите на край книгу, так, чтобы книга съехала по склону. Вот блоха на этой книге и будет счастливым «полтинником»!

Известняковая плита, на которой стоял грузовик, имела пару сотен метров в ширину и больше полукилометра в длину. Покрывал её тонкий слой красного кремнезёма, который хотелось зачерпнуть ладонью и смотреть, как песчинки сыплются в вольном падении.

Жить – хорошо. И чем дольше, тем лучше. Оставалось только как-то съехать с оползня и найти выход из ущелья. После всех пережитых потрясений в душе начался некий подъём. Появилась странная вера в лучшее. Будто всё самое страшное уже позади.

А ведь дело ещё не сделано. Через несколько часов совсем стемнеет, и, если выход не будет найден, ночевать придётся в каньоне.

Соблюдая осторожность, Павел прогулялся к краю плиты, огляделся. И с радостью отметил – выход есть!