Записки марсобойщика - Дмитрий Евгеньевич Тагунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Светлана. Стюардесса с того самого злосчастного рейса «Енисея».
– Здрасть, тёть Свет.
– Привет, Паш. Ты откуда так внезапно?
– Проездом. – Павел дёрнул щекой, словно вспомнил что-то неприятное. – Слушай, я у тебя тут перекантуюсь пару часиков. Можно?
– Да проходи, конечно. – Она впустила его внутрь. Закрыла дверь, нашла какие-то тапочки. Велела: – Разувайся. Чай будешь?
– Попозже, – неохотно ответил марсобойщик. Он внимательно осмотрелся по сторонам. – Где сын?
– В школе, надеюсь.
– Прогуливает?
Светлана со вздохом кивнула.
– Это самое, – замялся Павел. – Я бы хотел поспать часика три. Меня в пустыню послали на несколько дней, там отдохнуть негде будет.
– Ну ладно. Я тебе в гостиной постелю…
– Да не надо, я так. На диване прилягу.
Она не спорила.
Мужчина прошаркал в тапочках в комнату, отмечая странный, совершенно чуждый быт, и прилёг на мягком диване, сунув подушку под голову. Светлана постояла в дверях, глядя на нежданного гостя, и вышла на кухню.
А сон не шёл. Треть жизни прожить за рулём – это не мало. Успеваешь отвыкнуть от домашнего уюта, от спокойной атмосферы, от обжитого пространства. Сложно вновь возвращаться к этому.
Вспомнилось далёкое, ставшее почти нереальным детство. Когда Паше было всего-то пять или шесть, и жизнь казалась простой, интересной, неравномерной.
Мама как обычно возилась на кухне. Готовила. Пашка крутился под ногами, задавая несвоевременные вопросы и тайком подметая с доски нарезанные овощи для салата. Ждали папу. Тот подолгу пропадал в межпланетных перелётах, и мама часто сердилась на него. А вот Пашка ждал возвращения отца с искренним, нескрываемым нетерпением.
Наконец, щёлкал отпираемый замок. Звенели в коридоре ключи.
– Беги, папа вернулся, – улыбалась мама, и мальчик пулей слетал с места.
Папа, вот он. Высокий, стройный, уверенный. В неизменной форме. Поставил сумку на пол. Рядом положил пакет с продуктами.
– Папа! – Мальчик прыгнул на шею отцу. Тот обнял ребёнка, улыбаясь и тоже радуясь.
– Привет, заяц, – сказал тихо, с нежностью.
– Я не заяц, – заупрямился Паша.
– А кто же ты?
– Человек, – убеждённо разъяснил малыш.
Папа весело подбросил его на руках.
– Маленький мой человек.
– Я не маленький, я большой!
А потом был праздничный ужин. Пришли соседи, Устиновы. Подтянулся чуть позже дядя Толя – он был одинок, семьёй обзавестись тогда ещё не успел, так что пришёл сразу, как закинул домой сумку с вещами. Сидели шумной толпой. Смеялись. И Пашка сидел рядом с папой, держа его за руку.
Потом взрослые играли в карты. Ребёнок не понимал правил игры, но с уверенным видом подсказывал папе с какой карты обязательно надо ходить.
Были, конечно, и подарки. Папа принёс большую сумку и всем начал раздавать гостинцы. На Марсе, как тогда казалось, можно найти столько удивительных вещей! После каждого полёта Антон Викторович всегда привозил подарки. Никого не забывал. Соседи гордились знакомством с ним. Дяде Толе, естественно, подарков не доставалось, ведь он летал тем же рейсом. Но он не переживал. Вместо него переживал Паша, который любил справедливость и очень уважал толстенького друга отца. Ведь тот тоже привозил ребёнку подарки, пусть и не такие хорошие, какие дарил папа.
И потом начинались счастливые дни. Часто гуляли, ходили в зоопарк, катались на аттракционах. Ездили кататься на лодке, причём Паша указывал куда плыть – папе, сидевшему на вёслах, этого было не видно. Побывали в планетарии. Сходили в театр. Каждый день что-нибудь новенькое.
Расцветала и мама, обычно молчаливая и тихая, она преображалась с возвращением мужа. Паше в такие времена разрешалось смотреть мультики допоздна, есть сколько угодно сладкого и занимать хоть на весь день домашний компьютер. Было хорошо.
Но потом…
Потом папа улетал, и всё вновь становилось серым, однотонным, скучным. Спустя время начинало казаться, что иначе никогда и не было. И не прилетал из далёкого рейса самый близкий человек на свете. И не было подарков. Не было ничего.
И вот теперь страшная, тяжёлая, нечеловеческая мысль разрасталась, не желая покидать сознание:
«А было ли?..»
***
Он проснулся ровно через три часа. Тут же сел, болезненно щуря глаза и убирая в сторону неведомо откуда взявшийся плед. Мгновение соображал, где это он очутился. И потом, нащупав ногами тапочки, побрёл на кухню, откуда доносились запахи горячей пищи.
Светлана, как выяснилось, времени зря не теряла. Сделала в дорогу пирожков с мясом. Накормила Павла кашей с котлетами. Угостила холодным клюквенным морсом.
– Сын так и не приходил?
– Шляется где-то с дружками.
– Сама-то как поживаешь? Как работа?
– Да ничего, помаленьку. А ты?
– Как видишь, – вздохнул Павел. Он отпил ещё немного морса, задумавшись о чём-то своём. – На
