Поверить в чудо (трилогия) - Елена Сарафанова

— Возможно. И всего хорошего.

Когда они с Виктором, наконец, остались одни, Ольга без стеснения стала его рассматривать.

— А ты поседел за последние годы, — откровенно сказала она.

— В нашем роду мужчины седеют рано.

— Но выглядишь прекрасно.

— Что я? Вот ты! Господи, девочка, ты просто сияешь красотой! Волосы черные и блестящие, глаза — как синие звезды, и вся фигура, словно сладкое видение из прошлого.

— Еще пара таких комплиментов, Виктор, и я сбегу, — "грозно" пообещала Ольга. — А я пришла по делу.

— Ладно, давай поговорим, — согласился мужчина. — Но предлагаю сделать это не в кабинете, а во время ужина, где не спеша, подробно, ты мне всё расскажешь. Как тебе предложение?

— Принимается.

— Вот и отлично, пошли.

Охранник вежливо попрощался с ними, закрывая дверь офиса, и Виктор повел Ольгу к роскошной машине, мысленно ругая себя последними словами. "Что со мной? Веду себя, как подросток на первом свидании, а когда случайно коснулся ее руки, чуть не рухнул от счастья. Вот, дурак!"

Ресторан, куда они отправились ужинать, открылся недавно.

— Там хорошая кухня, — голос Виктора, сидящего за рулем, звучал спокойно, хотя Ольга чувствовала, как он волнуется. — Но главное, мы сможем поговорить, не крича в ухо друг другу, а то, когда вокруг гремит музыка, я этого не люблю.

— Виктор, мне безразлично, куда ехать, — успокоила его девушка. — Я вполне доверяю твоему вкусу. Да и вообще, в моей жизни сейчас происходит столько изменений, что не помню, когда в последний раз ужинала в ресторане, тем более, в компании мужчины.

— Значит, ты сейчас одна? — вскинул он бровь.

— Представляешь? Уже второй месяц.

— Не может быть. Вокруг тебя все время толпа парней кружит.

— А я всех разогнала.

— Почему?

— Пока не поем, ничего не скажу.

— Что ж, я подожду. Тем более, вон и ресторан показался, тот, с изогнутой крышей, видишь? Еще не была здесь?

— Нет.

Их столик в уютном углу был уже сервирован, и на вопрос, светившийся в глазах Ольги, Виктор ответил:

— Если бы ты не согласилась, я просто отменил бы заказ.

Тихо играла музыка, по залу незаметно сновали официанты в зеленых фраках, а эти двое все не могли наглядеться друг на друга. И молчали.

— Я тебя часто вспоминаю, — нарушила, наконец, молчание Ольга.

— Я тоже…все время, — ответил Виктор.

— Собираясь на встречу, и не думала, — девушка на мгновение остановилась, но, все же, решила быть до конца честной, — что буду чувствовать себя так.

— Как? — тихо спросил он.

— Словно вернулась домой.

— Не пугай меня, Оля, — попросил он.

— Чем я пугаю?

— Ты даешь мне надежду, а это страшно, потому что может оказаться минутной прихотью красивой женщины.

— И ты не?..

— Дурочка, — он грустно улыбнулся, — в моем положении не выбирают, поэтому я заранее согласен на все, что ты предложишь.

— Но я сама еще не знаю, чего хочу, честно.

— Главное — ты рядом, а все прочее — не важно. Повторяю, я согласен на любые отношения…кроме отцовских.

— Вот чего нет, того нет, — энергично возразила девушка. — Но давай все эти вопросы отложим на потом.

— Ладно. Начинай рассказывать, что там у тебя за проблемы.

И Ольга совершенно откровенно рассказала Виктору о своей семье, о том, как стала владеть необычным талантом, о Ефимовиче и его "наследстве". Она ничего не скрывала, потому что была уверена — этому человеку можно полностью доверять, а в конце рассказа объяснила, какая, собственно, помощь ей нужна.

— Я верю, ты сделаешь все необходимое, Виктор, но прошу, давай оформим бумаги, как положено. Я буду вежливо рассчитываться за услуги твоей фирмы и охранника. И это ни в коем случае не будет зависеть от наших личных отношений.

Мужчина удивленно рассматривал ее некоторое время, переваривая новости, а потом переспросил еще раз:

— Ты заменишь старого Ефимовича?

— Да. А что?

— И ко мне тоже будешь ездить?

— Конечно.

Виктор даже присвистнул, а затем вмиг помрачнел.

— Сколько же…всяких…хм…пройдет через твои руки, кошмар.

— Зато деньги, заработанные у них, я смогу потратить на добрые дела. А мой наставник говорит, что кланяться тоже нужно учиться, потому что это лучшее лекарство от тщеславия.

— Справедливое замечание, — усмехнулся Виктор. — Хорошо, сделаем краткие выводы: договор с тобой мы составим стандартный, а насчет машины я тебе помогу. В моем гараже уже год стоит новенькая "Тойота", и я дам на неё генеральную доверенность. Подожди, не спорь, девочка, а послушай. Машина досталась мне случайно, помогли друзья с таможни выкупить за полцены, но ездить на ней некому, а продавать жалко. Тебе же она подойдет как нельзя лучше, ведь у неё даже цвет ярко-синий, как твои глаза. Но если ты боишься за ее сохранность или эксплуатацию, телохранитель может быть одновременно и твоим водителем, то есть сам будет нести ответственность за машину. Что скажешь?

— Знаешь, Виктор, пусть охранник, действительно, будет ещё и водителем, а то я не уверена, что смогу после многочасовой физической нагрузки и расхода сил уверенно держаться за рулем.

— Вот и договорились. Сделаем так: я подготовлю договор, переоформлю бумаги на машину и выберу охранника. Кстати, тебе какого хочется, брюнета или блондина?

— Вообще-то, лучше умного и сообразительного.

— Ага, — не согласился Виктор, — а ты потом начнешь с ним встречаться и окончательно разобьешь мне сердце.

— А я его и так собираюсь разбить.

— Жестокие шутки у тебя, Оля.

— Лучше рассчитайся и поедем ко мне…или к тебе, чтобы я могла показать, что имела в виду.

Квартира Ольги была ближе, поэтому через десять минут, едва успев прикрыть за собою дверь, девушка оказалась в объятиях Виктора. От нетерпения он даже застонал, пока раздевал ее и себя, а вскоре, обнявшись, они упали на диван и забыли обо всём. Без всяких прелюдий и нежностей, они так любили друг друга, словно через минуту мир должен был исчезнуть навсегда, но любовников совершенно не интересовало, что будет потом, главное сейчас — утолить пятилетний голод. Одновременно дойдя до сладкого пика, они слились во взрыве, целуясь чуть не до крови, а потом еще долго выдыхали сдерживаемое во время секса дыхание, прижимаясь друг к другу потными телами.

Проходили минуты, пока Виктор, наконец, смог сказать:

— Господи, девочка, что же ты наделала!