Барин - Роман Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком…
Дух бродяжий! Ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств…
Удивительно, но я по памяти вспомнил полностью и исполнил нетленное творение Сергея Есенина.
Растроганный цыганский барон встал с кресла и подошел, он даже слегка прослезился.
– Благодарю от души… это самая лучшая песня, которую я только слышал…
Мне тут же поднесли серебристую чарочку и запеченное мясо на тонком ломтике хлеба. Я опрокинул чарку и закусил, приобняв барона. Снова начались танцы, а я медленно прошел и сел на бревно.
– С вами все хорошо, Андрей Иванович? – участливо спросила генеральша.
– Лучше быть не может…– Меня неожиданно начало накрывать и я похлопал по карману.– А где мой мобильный?
– Что? Я не понимаю вас, здесь очень шумно…
Дальнейшее я уже помнил смутно. Чарка водки точно оказалась лишней. Я пытался танцевать со всеми, обнял молодую цыганку, она вырвалась и убежала. Пожилой цыган отвел меня в сторонку, он что-то рассказывал, но я его совершенно не понимал… Снова танцы, песни, крики. Я и вправду сильно опьянел. Пару раз падал и поднимался, пытаясь отыскать своих спутниц. Последнее что я помнил, как меня тащили два молодых кудрявых цыгана, а я еще подумал что сейчас украдут меня в табор и сделают конокрадом… Надо же, барин-конокрад…
… Когда я проснулся, то почувствовал, что в горле ужасно пересохло. Я осторожно приоткрыл глаза. Стояли еще предрассветные сумерки. Попытался приподняться и только сейчас заметил, что на моей левой руке лежит чья-то кудрявая головка…
Я сразу узнал княгиню. Она лежала на боку, хорошо хоть в платье. Я тоже одет, значит, между нами наверняка ничего не было.
Совершенно ничего не помню.
Я заметил на столе спасительный графин с водой, осторожно освободил руку и привстал. Налил водички в стакан и залпом выпил. Какая вкусная водица с похмелья! Ведь знал дурак, нельзя много пить, мне вообще нельзя больше двух рюмок… опять наступил на те же грабли!
В коридоре послышались тяжелые шаги, в двери сразу громко постучали. Княгиня подскочила и удивленно посмотрела на меня.
– Андрей Иванович?
Неожиданно ударили чем-то тяжелым и дверь настежь распахнулась. В комнату ворвался высокий мужчина с щегольским усами, в сером теплом френче.
Он застыл на пороге и поначалу не мог произнести ни слова.
– Ошиблись номером? – невозмутимо спросил я.
Княгиня побледнела.
– Петя?! Петенька, душа моя, не виновата я. Этот подлец-помещик напоил и затащил меня в номер…
– Прошу немедленно объяснится, сударь…– страшно произнес мужик.
Он стоял и грозно смотрел на меня, сжимая огромные кулаки.
– А кто вы такой?
– Князь Петр Ильич Ягупов. Супруг этой женщины.
– Она… правду говорит. Я действительно напоил и затащил ее в номер…
– Что же… тогда я требую сатисфакции!
– Что?!
– Послезавтра на рассвете, у Вороньего Камня. Стреляться будем из пистолетов.
– Да, конечно… – пробормотал я.– Обязательно буду…
Княгиня побледнела, зажав ладонью рот.
– А сейчас прошу вас немедленно покинуть комнату,– глухо произнес князь.
Я обулся и уже собирался уйти, когда князь окликнул:
– Сударь, вы так и не представились. С кем я буду стреляться послезавтра?
– Помещик Андрей Никитин…
Я быстро вышел в коридор. Вот так попал…
Прямо как в любимом фильме: «Доведут тебя когда-нибудь бабы и кабаки до цугундера…»
В холле дремал пожилой управляющий. Он осторожно приоткрыл глаза когда я выходил, но ничего не сказал. Площадь подметал пожилой дворник. На берегу желтели цыганские шатры. Костер еще слегка дымился. Я заметил спящего медведя, свернувшегося калачиком, словно большой кот. Мальчик спал рядом, на соломенном тюфяке.
На площадке стояли две крытые кареты, я узнал Парамона, он старательно мыл порожки щеткой с мылом.
Я подошел к кучеру:
– А где генеральша Попова?
– Уехали полчаса назад…
Голова просто раскалывалась с похмелья.
Меня окликнул смешливый мужичок с бородкой:
– Барин, ехать-то куда? – он показал на двухместную бричку за углом гостиницы.
Я медленно подошел к бричке:
– В Тимофеево, в гостиницу. Только медленно. Сильно не трясись…
– Жбан ломит, барин?
– Есть немного…
Извозчик усмехнулся и протянул флягу:
– Попейте рассольчик…
Я выпил и почувствовал как в горле сразу перестало сушить, в голове начало постепенно проясняться.
– Божественный нектар… Поехали…
Когда мы тронулись, я сделал еще несколько больших глотков.
– Ты как в воду глядел мужик, прямо подлечил меня…
Извозчик усмехнулся:
– Я господ из Слободки уже третий год по утрам вожу, рассольчик это первое дело. Как приедем – закажите свежий куриный бульончик, выпейте стаканчик хорошей водки и будете как новенький…
– Мужик, а где находится Вороний Камень?
– Так это на излучине, за городом. Я это место всегда стороной объезжаю…
– Почему?
– Там иногда господа стреляются. Часто убивают кого-то… жуткое местечко… Пантелей однажды ночью господ вез и видел у Вороньего Камня призраков с красными глазами…
Я задумался. И что же у вас все так сложно, господа дворяне? Ну почему просто не набить морду сопернику, так нет… нужно обязательно стреляться или друг в друга острыми шпагами тыкать…
Когда в голове у меня окончательно прояснилось, я неожиданно понял, в какую серьезную неприятность попал… Ну какой, на хрен, из меня дуэлянт?!
Глава 9
Когда я вошел в номер, Герасим сидел на стуле и зашивал штаны большой цыганской иглой. Он посмотрел на мою опухшую физиономию и крякнул:
– Барин, а Прохор Петрович всегда тоже неплохо погуляли!
Из комнаты вышел Прохор с фиолетовым синяком под глазом.
– Андрей Иванович, мы за вас волновались… почти всю ночь очей не сомкнули…
– Кто тебя так?
– Да пустяки, один пьяный дурак в трактире…
– Герасим! – окликнул я.– Штаны зашьешь и сбегай вниз. Пусть куриный бульон принесут.
– Так я уже зашил, барин. Прямо сейчас бегу…
Когда Герасим ушел, я кратко рассказал Прохору о своих похождениях и о том, что меня вызвали на дуэль.
– Так у вас было что-то с княгиней?
– В том-то и дело, что не помню. Цыгане водкой напоили до потери памяти.
