Своя земля - Михаил Козловский

— Врешь, не уйдешь, — бормотал сдавленным голосом. — Теперь ты у меня…

Артемка прыгал вокруг него, тонко визжал.

— Карп, — сказал Генка, поднимаясь и дрожа от возбуждения. — Здоровый, черт… было леску не порвал.

С минуту мальчики молча смотрели на рыбу. Артемка только в магазине видел таких. Толстая, как брус, с необыкновенно крупной, словно двугривенные, серебристо-матовой чешуей, она лежала, шевеля бурыми перьями хвоста. Мокрый Генка, до плеч увоженный песком, сияя скуластым лицом, не попадал зубом на зуб. Под ним песок быстро темнел, набираясь влаги, но он не замечал холода. Артемка приподнял рыбу на леске, заглянул в ее выпученные глаза.

— Ого! — он даже присвистнул от удивления. — Как ты вытащил ее?

— Не трог!.. На кукан сейчас посажу, — сказал Генка, доставая из кармана тонкую бечевку.

Выпущенная в реку, рыба некоторое время лежала на боку, словно отдыхала от борьбы и пережитого страха, затем зашевелила плавниками и так же медленно поплыла вглубь, волоча за собой шнур.

Генка разделся, развесил на кустах пиджак и штаны и, оставшись в одних трусиках, принялся бегать по берегу, согреваясь. Над макушками деревьев висело раннее, еще нежаркое солнце, и все вокруг залило жидким ласковым золотом. Присев на корточки у воды, Артемка потащил за шнурок. Послушно, почти не сопротивляясь, рыба поднялась к поверхности, широко открывая и закрывая рот, точно пыталась что-то сказать. Увидев мальчика, она круто вильнула и с бурунным всплеском снова ушла в подводную темноту.

— Ты не дюже тревожь, — ревниво сказал Генка. — Она и так заморенная.

Вынужденное купание Генки и пойманный карп — один он был увесистее двух десятков красноперок и подлещиков — охладили рыбацкий пыл мальчиков, да и рыба что-то перестала клевать, видимо, напугала ее Генкина возня с карпом. Некоторое время Артемка прилежно следил за поплавком, надеясь на свое счастье, но солнце размаривало, клонило в молодой сон, тело наливалось сладкой тяжестью. Где-то поблизости в тополевой рощице кукушка протяжно прокричала «ку-ку», захлопала крыльями и захохотала, как будто увидела что-то смешное. На другом берегу из густых кустов выбежала собачонка с лихо закрученным хвостом и, войдя в реку, принялась лакать воду. Следом выбрался старик с ружьем, посмотрел на мальчиков и спросил глухим голосом, который разнесся по всей реке:

— Как рыба, соколики? Клюет?

— Еще как! — отозвался Генка и, вытащив карпа, приподнял его над водой. — Погляди-ка, дедушка, какого порося выхватил… на червячка.

Он все-таки не был уверен, что в тот раз дед Сосонкин не опознал его, и на всякий случай постарался задобрить старика.

— Ого-го! Молодец! — снова гулко прокатилось по реке и отозвалось за рощей.

Дед постоял немного, поправил ружье за плечом и, сопровождаемый собакой, с шумом полез в заросли кустарника. Ветер набежал из-за речного поворота, зарябил гладью плеса, зашумел в камышах. По нестерпимо блескучему стрежню забелела волна.

— Видать, больше не будет клева, — сказал Генка. — Пошли домой.

Возвращались другой дорогой, по узкой, протоптанной до окаменелости тропе, по краю лощины с веселым березовым леском. Сквозь густую листву небо над леском казалось синим, по высокой некошеной траве перебегали пестрые пятна от солнечных лучей. Жарко пахло отцветающими травами и лесной прелью. Воздух был неподвижен. Мальчики шли вяло, утомленные зноем и солнечным блеском. Нанизанная на веревочку рыба оттянула Артемкину руку, — ему приходилось держать ее полусогнутой, чтобы карп не волочился перистым хвостом по земле.

— Тут когда-то наши войска стояли, — сказал Генка. — Вот землянка ихняя.

— Где? — обрадованно спохватился Артемка.

Не сразу разглядел он в зарослях можжевельника и золотарника развалины землянки, той самой, в которой жил командир истребительного полка и где бывал его отец. Порожки землянки давно осели, осыпались и поросли травой, бревна наката сопрели и обвалились, и только узкая дыра, похожая на барсучий лаз, вела в землянку. Над лазом, растопырив лапчатые ветки, присела молодая елочка, густо оплетенная серой паутиной, словно кокон бабочки. Артемка заинтересованно смотрел на развалины, заросшие высокой, по пояс, травой. Ничто не напоминало теперь о том времени, когда землянка служила людям, но в этом укромном уголке березового леска была какая-то приманчивая сила, которая властно захватила мальчишку.

— Где-то здесь капониры должны быть, — сказал он.

— Чтой-то? — спросил Генка.

— Такие окопы, куда самолеты ставят… Отец обещал показать их.

— А-а, знаю, — подхватил Генка. — Это в поле, туда теперь не доберешься, пока рожь не уберут.

Путаясь ногами в траве, Артемка полез на крышу землянки, любопытно было заглянуть в развалины фронтового жилья. Он уже выбрался к елочке, цепляясь за какие-то ветки, как вдруг Генка отчаянно крикнул:

— Артемка! Назад!

В двух шагах от Артемки из травы поднялась острая, плоская голова змеи. Колючие, как шилья, глазки горели злобными фиолетовыми огоньками, раздвоенный язычок бешено выпрыгивал и снова прятался за кожистыми губами. За ней кто-то быстро раздвигал траву волнами.

Генка метнулся вперед и концами удочек принялся беспощадно хлестать по траве. Черной лентой вытягивая длинное тело, змея упорно поднимала голову, покачивалась из стороны в сторону, готовясь к страшному броску.

— Беги! — крикнул Генка.

Мальчишки, не оглядываясь, кинулись к тропинке, прыгая через цепко хватающую за ноги траву и страшась оглянуться назад. Они мигом вымчали к ржаному полю и припустились дальше.

— Уж и страшенная!.. Я так и думал, кинется на тебя, — сказал Генка, переводя дыхание, когда они отбежали далеко от землянки.

— Откуда она взялась? Я не видел ее, — смятенно говорил Артемка. Перед его глазами все еще качалась плоская и страшная голова.

— В землянке живет, ясно. Она греться выползла, а тут мы. Да она не одна там, видел, как другая кинулась в траву. Вот бы нарвались.

— Это гадюка?

— А ты не видел! Гадюка, кто же больше, вся черная, одно брюхо белое. А здорова, больше метра, видать, старуха. Такая кусанула бы — насмерть!..

По обе стороны дороги шумит высокая рожь, остались позади зеленые, качающиеся под ветром макушки берез, но Артемка с опаской оглядывается на лесок, словно ожидает преследования змеи. Да и сама рощица теперь не кажется ему веселой и радостной — и в ней таится опасность.

— Жаль, счастливую удочку сломал, — Генка потряс поломанными концами удилищ. — Разве ее, черта, убьешь этим, надо лозой хлестать или палкой, гадюка ведь живучая, сразу и не сдохнет.

— Ух и напугала она меня, — изумленно сказал Артемка, все еще испытывая ужас. — Даже ноги закаменели.

— А ты как думаешь! — подхватил Генка. — Она знаешь какая! Посмотрит в глаза, а у человека руки-ноги так и отнимутся, и хотел бы убежать, да не сможешь. Тут главное — не смотри ей в глаза, а бей чем попало.

Страх, пережитый у землянки, уже забыт, и мальчишки оживленно обсуждали свое приключение.

— А ты пошел бы туда опять? — спросил Артемка.

— А чего ж! Это когда не знаешь про змею — страшно, а с палкой чего бояться.

По селу шли рядом, как в строю, нога в ногу, жаль, никто не видел, с какой возвращаются добычей. Только две девчонки, белоголовые, с помятыми бантиками в косицах, встретились по пути. Забыв о своих девчоночьих играх, они уставились на Артемку и, прижавшись плечами, долго провожали его круглыми, по-галочьи голубыми глазами, а он, вытянувшись в струнку и сделавшись выше ростом, твердо ступал по мягкой пыли, ощущая в руке сладостную тяжесть добычи.

Возле хаты Анастасии Петровны стояла отцовская «Волга». Первый раз за все дни он вывел ее со двора, видно, ездил куда-то или собирался поехать. Только тут Артемка вспомнил, что отец приказал вернуться пораньше.

— Если отец возьмет, поедем? — спросил он.

— Спрашиваешь!

— Ты никуда не уходи, договорюсь с отцом и забегу за тобой. — Артемка неуверенно протянул ему рыбу. — На, возьми своего карпа.

Генка отмахнулся с щедрым великодушием.

— На кой он мне, забирай.

— А как же ты! — удивленно сказал Артемка, но по его лицу было заметно, что он отдал бы что угодно за право вернуться домой с такой великолепной добычей.

— Ладно, неси, — расщедрился Генка. — Я в другой раз и не такого поймаю.

С горделивым сиянием в глазах Артемка влетел в хату и еще в сенях крикнул:

— Папа, где ты?.. Смотри, какого карпа мы поймали!

Отец сидел на корточках перед раскрытым чемоданом, взглянул на сына через плечо, ничего не сказал.

— Мы что — уезжаем? — упавшим голосом спросил Артемка, и у него сразу пропали те слова, какими можно было рассказать об удивительно счастливом и радостном начале дня, о встрече со змеей. Он стоял, нагнув голову, не замечая, как рыба распласталась на пороге хвостом.