Иллюзия любви - Екатерина Савина

– А что здесь, собственно, произошло? – поинтересовался Васик, закуривая сигарету.

– О-о-о! – тихонько подвыл пенсионер с грустными глазами. – Просто кошмар тут был! Вы, молодой человек, наверное, нездешний? Ну, я имею в виду – не из этого двора?

– Нет, – сказал Васик, – я не из этого двора.

Он поднял голову и взглянул на окна, которые вполне могли бы оказаться окнами квартиры Нины.

«Погожу немного, – подумал Васик, – соберусь с мыслями и... с духом соберусь. Покурю. Через пять минут пойду к ней»...

– Ну, – проговорил пенсионер с грустными глазами и оперся о свою палку в знак того, что рассказ будет длинным и утомительным для самого рассказчика, – если вы, молодой человек, не из нашего двора, то вы, конечно, не знаете, какие тут у нас проживают личности. В пятидесятой квартире. Не знаете?

– Нет, – сказал Васик, не сводя глаз с окон.

– А ведь это форменные бандитки, – сообщил пенсионер и заглянул своими грустными глазами в лицо Васику, – из пятидесятой квартиры-то... С виду и не скажешь – совсем старенькие бабушки, а как только поговоришь с ними... У нас их весь дом боится. Сантехник как-то полез к ним на бутылку денег просить, а они ему морду набил и, да еще и все деньги отобрали, которые у того с собой были. Так вот... – пенсионер причмокнул беззубым ртом и продолжал, – сегодня эти две старые бандитка напились. Непонятно, откуда взяли денег, но напились капитально. Одна даже... одну даже вырвало прямо здесь у подъезда. Безобразничали, песни орали... И даже... – тут пенсионер понизил свой голос до доверительного шепота, – предлагали мне вступить в с ними в интимную связь – когда я здесь рядом совершенно случайно проходил...

«А ведь я совсем не знаю, – думал Васик, не слушая, о чем рассказывает ему пенсионер с грустными глазами, – Нина замужем или нет... Может быть, она замужем. Или живет с приятелем. Как это называется – гражданский брак. Вообще-то, вряд ли – я же видел, как она возвращалась в эту квартиру рано утром после явно бурно проведенной ночи. Или... Вообще я ничего о Нине не знаю, но от этого не перестаю любить ее с такой силой, что кажется, будто у меня когда-нибудь сердце лопнет. Черт возьми, разве такое может быть? Никогда бы не подумал, если бы не случилось со мной самим»...

– А когда проснулись, стали безобразничать еще больше, – монотонно гундел пенсионер с грустными глазами, – напились спирта и принялись между собой драться. Одна другую укусила, а та, которая укушенная, схватила магнитофон и прямо магнитофоном по башке. Пришлось милицию вызывать, а то они все бы здесь разнесли. Но и участковому досталось. Все-таки погрузили этих бандиток в воронок и отвезли куда надо. Я вот теперь размышляю, может быть их в тюрьму посадят? Ведь за нападение на стража правопорядка могут и срок дать. Вот бы тогда весь дом свободно вздохнул. А то эти бандитки никому проходу не дают. Матерятся, как звери, а ведь тут и дети бегают и беременные женщины ходят. Вы как думаете, молодой человек, посадят все-таки наших бандиток или нет? А? Нападение, оно...

– Что? – переспросил Васик, переводя взгляд на замершего в ожидании ответа пенсионера.

– Вот, когда нападают на представителей власти, это считается... – начал снова задавать свой вопрос пенсионер с грустными глазами, но Васик опять не слушал его.

– А скажи мне отец, – вдруг спросил Васик. – Ты всех знаешь в этом доме?

Пенсионер, перебитый на полуслове, минуту обиженно молчал, потом все-таки выговорил:

– Двадцать лет живу здесь. Знаю кое-кого.

– А Нину Рыжову из сорок пятой квартиры не знаете? – спросил Васик.

– Ниночку-то? – наморщился пенсионер. – Из сорок пятой? Это вот в этом подъезде... Знаю. Я еще маленькой ее помню. В желтом платьице здесь бегала... Потом она, как совсем молоденькая была долго не появлялась в этом доме, а теперь, когда мать-то умерла у нее – живет.

– Одна живет? – сквозь зубы выговорил Васик.

– Зачем одна? – удивился пенсионер. – С мужем. Только болеет он у нее чем-то.

Васик скрипнул зубами так, что едва не вывихнул себе челюсть.

«Ладно, – подумал он, – муж... Муж он и есть муж... Все-таки препятствие, но что для меня это препятствия, если»...

Мысли – обрывочные и бессвязные – кружились у него в голове, словно потревоженные ночным ветром старые газеты. Наконец он тряхнул головой и, ступая уверенно и смело, пошел по направлению к подъездной двери, оставив позади себя ошеломленно замолчавшего на середине фразе пенсионера с грустными глазами.

– Так что вот, – проговорила Даша, закончив свой рассказ и откинулась на спинку кресла, – у меня все прошло удачно. А у тебя как?

– Нормально, – сказала я, – самое главное я все-таки выяснила. Выяснила, где живет этот самый дядя Моня. Старушки оказались в курсе. И вообще... Они оказались крайне необычными старушками.

– То есть? – заинтересовалась Даша.

Я рассказала ей все, что успела увидеть своими глазами и что успела узнать о личной биографии бабушек из сознания и подсознания той самой Сикухи.

– Н-да... – качнула головой моя подруга, – встречаются же люди на этой земле. Ну, оно и к лучшему. Только подтверждает мои домыслы.

– Какие такие домыслы? – спросила я.

– Ну как, – начала объяснять Даша, – во-первых, ты выяснила, что старушки в прошлом – самые настоящие уголовницы. Во-вторых, они знают этого самого дядю Моню и даже знают, где его найти. А из этого следует то, что дядя Моня имеет какое-то отношение к преступному миру. И в таком случае люди Владимира Михайловича Пронина легко найдут нашего дядю Моню.

– Так-то оно так, – кивнула я Даше, – только вот про один момент я тебе еще не рассказала.

– Про какой? – спросила Даша.

Я вздохнула, прежде чем начать говорить.

– Дело в том, – сказала я, – что я ощущаю в образе этого человека – дяди Мони – какую-то мощную силу.

– То есть? – несколько недоуменно переспросила Даша.

– Силу экстрасенсорного порядка, – объяснила я, – короче говоря, я уверена в том, что дядя Моня обладает недюжинными способностями в этом плане.

Даша несколько раз моргнула.

– Сильнее, чем ты? – негромко спросила она.

– Не знаю, – пожала я плечами, – вполне может быть, что гораздо сильнее, чем я. Если сравнить коэффициент психического давления... То есть отпечаток этого давления на сознании людей, общавшихся с ним – я имею в виду Дашу и этих старушек – с предполагаемым коэффициентом мощности экстрасенсорного дара, то тогда – да. Он намного сильнее меня. Но повторяю еще раз – я не уверена.

– Нормальненько получается, – выдохнула Даша, – я помню, как ты себя чувствовала после того, как пообщалась с Ниной. Но ведь после общения со старушками...

– Мое сознание несколько адаптировалось к психическим проявлениям такого рода, – сказала я, – точнее, выставила, так сказать, блокировку. Но трудно сказать, что будет с этой блокировкой после встречи с реальным дядей Моней. Так-то вот...

Сказав это, я замолчала.

Даша тоже молчала какое-то время. Мы сидели в гостиной ее квартиры перед выключенным телевизором. Даша вдруг передернула плечами, будто ей стало холодно и как-то странно посмотрела на меня.

– Ольга, – позвала она.

– Да?

– Мне тут пришла в голову мысль... – Даша немного помялась, потом все-таки сформулировала, – ты что – боишься?

– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, хотя прекрасно понимала, что имеет в виду моя подруга.

– Ты боишься этого дядю Моню? – повторила вопрос Даша.

– Да, – сказала я, – честно говоря – да... И даже не могу понять, какого рода этот страх. Я понимаю, что дядя Моня обладает исключительным даром воздействия на человеческую психику. Может быть, его дар, даже больше, чем мой. Но... Мы с тобой побывали во многих переделках и бояться злых колдунов и магов, как называют в народе людей, обладающих экстрасенсорным даром, было бы... как бы даже стыдно. После всего того, что мы уже пережили. Но этот дядя Моня... Не знаю... Вполне вероятно, что страх передался мне через сознание Нины или этих бабушек и потому-то мне так не по себе сейчас, но... Короче говоря, не знаю, Даша, – совсем запуталась я, – знаю только одно – встреча с дядей Моней, если она, конечно, состоится, не будет такой уж простой.

– Это понятно, – вздохнула Даша и снова замолчала.

– Позвонить Васику? – спросила я через минуту.

– Только что звонила, – ответила мне Даша, – десять минут назад. Никого нет дома. И где только этот обормот болтается. Ведь сказано ему было – езжай домой и сиди, жди звонка. Неужели он все-таки поехал к Нине. Я ему строго-настрого запрещала.

– Будем надеяться, что не поехал, – сказала я и встала с кресла.

Не знаю, что за выражение было на моем лице, но только Даша, подняв на меня глаза, немедленно спросила:

– Ты куда? – и голос ее звучал испуганно.