Иллюзия любви - Екатерина Савина

– Ну да, – сказала я, сама не зная зачем, должно быть, чтобы посильнее досадить вредному милиционеру, принявшему теперь такой жалкий вид, – когда руки до черной крови наручниками стянуты, тут не до красивой походки. Вот он и запнулся. А шумиху могут раздуть вполне – покойный ведь все-таки известным человеком был...

Сама не знаю, почему я это сказала... Внутри у меня была сосущая пустота, и, наверное, чтобы эту пустоту чем-то заполнить, я и выпалила эти злые слова.

– А и правда, – засуетился вдруг дежурный, – ты это... вы это... не говорите, что он был в наручниках... То есть – он был, а мы потом сняли...

Он загремел ключами, открывая решетчатую дверь, потом вошел в наш обезьянник и долго – осторожно ступая ногами – приближался к мертвецу.

Потом, видимо, решившись, дежурный стал действовать быстро и верно. Он наклонился над трупом, перевернул его на живот и скоро освободил скованные наручниками руки.

Труп едва заметно пошевелился – дежурный проворно отскочил в сторону – и мертвые руки скользнули со спины на пол, тяжело ударившись все еще стиснутыми кулаками, обвитыми венозными бечевками, о холодный бетон.

Даша вздрогнула.

Дежурный тут же спрятал наручники.

Потом прибежал милиционер Смирнов с двумя врачами, которые протиснули через узкую решетчатую дверь носилки. Они погрузили тяжело и неподвижное тело на носилки и унесли – дежурный суетился вокруг и бестолково пытался помочь.

Нас с Дашей и с Васиком продержали еще немного. Потом вызвали к следователю, вежливо попросили подписать копию протокола, потом мы подписывали какие-то бумаги относительно смерти задержанного – уже в качестве свидетелей, потом милиционер Смирнов, ставший вдруг тихим и подавленным, после того как с ним наедине поговорил следователь, отвез нас на патрульной машине домой к Даше.

Там мы и встречали рассвет.

– Д-да-а... – проскрипел Васик, обняв гудящую голову обеими руками. – Вот так дела-а... Ни хрена не помню. Надо же так нажраться было...

Мы сидели на кухне в Дашиной квартире и пили обжигающе-горячий ароматный кофе. За окнами постепенно синело.

Даша все больше молчала, да и я не была особенно разговорчивой. Я все не понимала, что могло связывать девушку Нину, умершего десятикратного чемпиона по боксу Антона Семеновича Буденного и этого загадочного типа – дядю Моню.

Не понимала и мучилась от этого.

– Помню, что катался весь день пьяный по городу, – гудел, уставясь в стол, Васик, – помню, что с утра очень плохо мне было, что пил сначала в кабаке на Тверской, а потом... с мужиками какими-то в сквере, а потом... с какими-то бабками. А потом один в машине. Больше ничего не помню... Как в тумане все.

Даша молчала. Я тоже.

– Так что же все-таки случилось? – спросил Васик и поднял голову. – Почему нас на ментовской тачане сюда подвезли? И где, кстати говоря, моя тачка?

– В ментовке, – ответила Даша, меланхолично размешивая кофе в своей чашечке, – завтра заберешь.

– Конфисковали? – ахнул Васик. – А за что так они меня, мусора поганые?

Я только усмехнулась.

– Ах да, – спохватился Васик, – я же пьяный был... Вот они и...

Я отхлебнула кофе и посмотрела за окно. Мысли начали проясняться у меня в голове – небо все светлело и светлело, приобретая теплые оттенки взамен на холодную синеву.

– Значит так, – проговорила я, обращаясь главным образом к Даше, – что мы имеем?

Даша зябко передернула плечами и посмотрела мне в глаза. Я вдруг заметила, что мыслями моя подруга далеко-далеко отсюда. Все в той же комнате без окон с одной решетчатой стеной.

– Страшно, – словно забывшись, проговорила Даша, – очень страшно мне...

– А мне как страшно! – подхватил Васик. – Это ж надо – ничего не помнить! Может быть, я три убийства совершил... Нет, пить надо бросать, однозначно. Так и до белой горячки допиться нетрудно. Кстати, кто-нибудь знает, откуда у меня фингал под глазом?

Ответа он не получил и, посмотрев на нас, вздохнул и печально констатировал:

– Не иначе, как мусора постарались. – потом подтвердил свои же слова. – Они, они, суки мусарские, кто же еще так может отделать человека...

– Итак, – снова проговорила я и посмотрела Даше прямо в глаза, – имеем мы следующее. Нина ходит зачем-то к какому-то странному дяде Моне...

– К какому дяде Моне она ходит?! – завопил Васик, подпрыгивая на стуле. – Это кто вам сказал?

– Ты же и сказал, – ответила ему Даша.

– А зачем она туда ходит? – немедленно задал следующий вопрос Васик.

– Это мы и пытаемся выяснить, – сказала я, – теперь следующее...

– Ну нет! – энергично взмахнув руками, закричал Васик. – Вы мне объясните, зачем она ходит к этому дяде Моне, и кто такой дядя Моня? Это что – ее любовник, что ли? А-а... это она от него возвращалась тогда утром?

– Васик! – строго произнесла Даша. – Ты можешь помолчать пять минут. Тут и без тебя пухнет голова, а ты еще... Сейчас мы немного поговорим с Ольгой... Более или менее все расставим на свои места, а потом расскажем и тебе. Потерпи. Тем более, что и рассказывать нечего...

Васик тут же притих.

– Что еще нам стало известно, – продолжала я, – это то, что дядя Моня – человек непростой.

– Загадочный человек, – высказалась Даша.

– И мне кажется, что он каким-то образом причастен к гибели этого Буденного, – добавила я.

– Несомненно, – кивнула Даша, – странной гибели. Если не сказать больше.

Она снова передернула плечами.

– И что же получается? – проговорила я. – Получается, что нам позарез нужно познакомиться с этим самым загадочным дядей Моней.

Я сказала это и явственно ощутила ледяной ком у себя в желудке. Мне вовсе не хотелось знакомиться с загадочным дядей Моней – это я знала точно. Я чувствовала в себе могучую силу, но от одного имени дяди Мони мне становилось не по себе, хотя я никогда дядю Моню не видела.

– Да, – тихо сказала Даша, – нужно. Только как нам его найти?

– Через тех самых бабушек, – напомнила я, – с которыми пил Васик.

– Ага, ага, – не удержался Васик, – они классно бухали. Это-то я больше всего и запомнил. Одна такая – р-раз – раскрутила бутылку и все содержимое себе в желудок. Даже я так не смогу... Наверное. Надо попробовать.

– Перестань, – поморщилась Даша, – не мешай.

Васик снова заткнулся.

– Или через приятелей твоих родителей, – сказала я, – через ментов. Не может быть, чтобы такой выдающийся человек, как этот дядя Моня, нигде никогда не отметился.

– С другой стороны, – проговорила Даша, – кроме этого дурацкого имени... «дядя Моня» мы ничего об этом человеке не знаем. И если ментов о-о-чень хорошо попросить, они по меньшей мере неделю будут проверять по картотеке, да свои варианты выдавать... В общем, тягомотное это для них занятие...

– Понятно, что тягомотное, – сказала я, – но нам и такого хода нельзя упускать. Даша, ты позвони завтра утром... то есть – сегодня... объясни отцу ситуацию. Ну, не всю конечно, ситуацию... Ну, ты понимаешь, конечно. Сделаешь, Даша?

Она кивнула.

– А я займусь старушками, – закончила я.

– Моими старушками? – снова не выдержал Васик. – А что они сделали?

Мы переглянулись с Дашей.

– Ладно, – сказала моя подруга, – я думаю, пора нам все Васику рассказать.

– Тем более, что его это касается в первую очередь, – добавила я.

– Точно, – проворчал Васик. – Я между прочим, пока вы тут кофе варили, цветы Нине послал.

Мы с Дашей переглянулись.

– Что ты послал? – переспросила Даша.

– Цветы, – сказал Васик, томно вздохнул и глаза его затуманились. – А что?

– Ничего, – сказала я, – как это ты умудрился?

– По телефону, – ответил Васик, – вы прямо как первобытные... Как еще цветы посылают? Заказал, назвал адрес, а бабки они с моей кредитной карточки снимут. Теперь у нас это просто – совсем как в Европе сервис... Ненавязчивый.

– Нормально, – проговорила Даша, посмотрев на меня. – Он ей цветы посылает...

– Да что вы все! – воскликнул Васик раздраженно. – Я своей любимой девушке цветы послать не могу, что ли? И вообще... Что там у вас за тайны.

– Сейчас, – сказала Даша, – узнаешь.

Васик выпрямился на стуле – приготовился слушать.

– Ну что там у вас? – произнес он нетерпеливо. – Рассказывайте, наконец.

Белые розы. Двадцать пять штук. Нина снова пересчитала цветы в букете. Огромный букет из двадцати пяти крупных роз.

Посыльный принес букет. На этот раз букет был без открытки, но Нина прекрасно знала, от кого эти цветы.

– Конечно, от Васика, – тихо проговорила она, погладив нежные бутоны, – от кого же еще... Поклонников у меня теперь, кроме него нет... Старых знакомых я всех растеряла. Так что ошибки здесь быть не может.

Она отвела взгляд от букета на столе и посмотрела за окно. Солнце взошло уже высоко и желтый свет пробивался через узкие щели плотных штор.