Воровской орден - Виталий Аркадьевич Еремин

Всякого, кто претендует на звание «ВЗ», называют пацаном. Звучит ласково, а в подтексте: ты еще зеленый, мало «плавал», мало испытал, так что не заносись, не возомни себя равным, знай свое место, беспрекословно выполняй все приказания и терпеливо жди своего часа.

«Пацан» не будет коронован (возведен в звание «ВЗ») до тех пор, пока не пройдет всестороннюю проверку: в каких местах заключения бывал? с кем из заключенных водил дружбу? как относился к труду? не замаран ли участием в работе актива заключенных? не был ли стукачом? сколько сидел в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа?

Персонал часто удивляет вызывающее поведение молодых заключенных и та бравада, с которой они принимают наказание штрафным изолятором. Это объясняется просто. «Пацан» набирает очки. Неволя есть неволя. Утаить что-либо почти невозможно. Даже когда нет ни одного свидетеля из числа заключенных, информация о том, как «пацан» вел себя с «ментами», доходит до «ВЗ» и служит для него либо положительной, либо отрицательной рекомендацией. Там, где требуется обыкновенная мужская выдержка, кандидат в орден обязан закатить «ментам» истерику, продемонстрировать ненависть к ним. С особой ответственностью пацаны относятся к выполнению проверочных поручений. Чаще всего это тюремный рэкет (сбор взносов в воровскую кассу), требующий не только умения уговаривать мужиков, но и (если не понимают «по-доброму») нагнать на них страху. Но так хитро припугнуть, чтобы не объединились, не устроили бунта. Высокопоставленные «ВЗ» лишь в самых исключительных случаях снисходят до общения с мужиками. Все контакты ведутся чеоез «пацанов» и молодых воров. Так называемое «ВОРОВСКОЕ БЛАГО», или сбор дани, вещь щекотливая, а порой и опасная, требует исполнителей, на которых можно при случае свалить всю ответственность.

Услуги «пацанов» оцениваются вдвойне, если им удается подкупить надзирателей, передать подогрев (чай, сигареты, еда, наркотики) в штрафной изолятор или помещение камерного типа. Именно там «ВЗ» проводят долгие обсуждения кандидатур новичков.

Но самое трудное испытание, которому подвергаются некоторые «пацаны», — это исполнение приговора, вынесенного воровским съездом. Не так просто убить человека. Поэтому в былые времена, по свидетельству Варлама Шаламова, приговоры приводились в исполнение молодыми, но уже закаленными «ВЗ», а «пацанам» давали только потыкать умирающего ножами.

По правилам прием в орден должен проходить на воровской лагерной сходке. Когда наиболее влиятельные «ВЗ» находятся в изоляторе и не могут провести сходку, вопрос «принять — не принять» решается путем письменного опроса. «Мы не против, если у него душа чистая», — осторожно пишет один. «Рад, что в нашу семью прибавляется молодежь», — пишет другой. «Бог ему навстречу!» — пишет третий. Если «пацан» лично присутствует на приеме, его обязывают произнести воровскую присягу. «Я, «пацан» встаю на путь воровской жизни. Клянусь перед ворами, которые находятся в сходке, быть настоящим вором и не идти ни ни на какие аферы «ментов». Далее идет обещание вести настоящий воровской образ жизни, то есть не работать. Ни на воле, ни в колонии. Нигде! В заключение новичок говорит, что он знает: за отступление от воровских законов кара одна — смерть.

Прием в орден обычно ведется на уровне первичной воровской ячейки, где решения принимаются ворами незначительного калибра. Есть так называемая всесоюзная короновка, когда поручателями выступают воры всесоюзного значения.

Существует мнение, что никто из осужденных впервые не может стать «ВЗ». Вероятно, так и было раньше. Но в настоящее время, когда множеству преступников, в особенности проживающим в Средней Азии и Закавказье, удается по многу лет избегать уголовной ответственности, некоторые из них получи ли звание «ВЗ», будучи ни разу не судимыми. Сами заключенные поговаривают о том, что в настоящее время воровское звание можно элементарно купить, вручив рекомендателям «ВЗ» большие взятки. Называются суммы с шестью нулями.

«Раньше, — делится воспоминаниями один из прошляков, — прибывших этапом встречали вопросом: «Воры есть?» А слово «пацан» имело в то время совсем другое значение. «Пацанов ебут», — говорили мы. «Малыш» или «сынок» — только так называли молодых воров. Лично мне, шустрому и тертому, тоже приходилось жрать (вместе гоношить еду, когда мужики «отстегивают» ворам от посылок) со старыми ворами, такими, как «Люсик» в Кизиллаге, Иваном Львовым в Краслаге, «Бульдозером» на Воркуте. Для них я был «сынок», но на равных воровских правах. И никто меня в воры не принимал, сам как-то дошел. Да и как можно принимать? Свидетельства, что ли, выдавать?»

1992 г.

ТЮРЕМНЫЕ ВОРЫ

Впечатления автора о Владимирской тюрьме

Здесь держат обычно самых крупных воров в законе. Греть их (оказывать материальную помощь) — святая обязанность каждого уголовного авторитета, в какой бы колонии он ни находился. Идет этап во Владимирскую крытую — хоть сто рублей, но передать обязан. Какие-то денежки, слышал я, идут сюда и с воли. Но вот приезжаю и узнаю, что четверых воров в законе греют работающие арестанты из других корпусов. Теперь можно покупать по безналичному расчету продуктов и курев на большую сумму, чем раньше.

Некоторые наши издания время от времени публикуют репортажи о встречах с ворами в законе. Журналистов сажают в черную «Волгу» или иномарку, завязывают глаза. Машина долго петляет по улицам — идет проверка, нет ли слежки. Потом только журналиста привозят к вору в законе. Тот либо сидит спиной к собеседнику, либо не прячет лица и даже не скрывает, какие имеет доходы. Один недавно назвал 5 миллионов ежемесячно. И тут же, подобно другим, добавил, что не забывает про томящихся в темницах «братьях», отстегивая им до 40 процентов. То есть 2 миллиона! Да если бы шел такой подогрев, зачем везти денежки в желудке? Их проносили бы чемоданами. Здесь я не бросаю на сотрудников Владимирской тюрьмы никакой тени. Им бы сверху приказали. И они бы выполнили. Эти четверо воров в законе черную икру ели бы ложками. Им бы девочек водили. Им бы отдельные камеры дали — при таком-то числе пустующих! Они бы друг к другу в гости ходили, совсем как в западных тюрьмах. Ну и, наконец, если бы один только этот мафиози отстегивал два миллиона в месяц, они бы давным-давно были бы на свободе!

Если бы на воле собиралась такая общаковая касса, то зачем ворам и авторитетам нужно было бы наскребать свои колонийские общаки, восстанавливать против себя работяг? Ведь там сегодня, как и на воле, каждый рубль на счету.

Итак, либо эти встречи — байки для легковерных, либо те мафиози, что живут на виллах, не имеют с ворами, что парятся в крытых, ничего общего. И