Хозяйка Кричащего Леса (СИ) - Виктория Кудрявцева

Под конец Кара срывается на крик. Протяжный. От этого становится не по себе. Словно я клялась ей по доброй воле в вечной верности, а затем предала.

Меня вырывает из пустоты рывком. Просто выкидывает из подсознания, не церемонясь.

— Ты — умничка, справилась! — Надо мной нависает счастливая жрица, ласково поглаживая по голове. Я же вовсю разлеглась на земле и ощущала вполне себе такой дискомфорт в спине и позвоночнике. Видимо, от падения. — Отдохни немного.

Девушка положила мою голову к себе на колени. Легко перебирая мои местами спутанные локоны.

Не противясь, продолжаю безучастным взглядом смотреть на небо. Привычно затянутое громоздкими серыми тучами, оно нагоняло тоску.

«Правильно ли я поступаю? Боже, как же всё сложно…»— Сил еле-еле хватает на кривую усмешку. Во рту вновь ощущается металлический привкус. — «Где же ты, верный путь? Как сделать так, чтобы никого не обидеть? Может, проще сдаться? Умереть?»

— Спеть тебе? — внезапно предложила Ориола. — Я знаю одну подходящую балладу.

— Давай. — Прикрываю глаза и готовлюсь слушать.

— О, прекрасная Принцесса, открой свои глаза. Начни дышать скорее и мило танцевать. Забудь о смерти лихой, отринь её скорей. Ведь Император сильный сломился уж теперь.

Сидит он у палат твоих. Белеет, словно мел. Дрожит и молит тихо:

— Верните её мне!

Проходит пара дней, ответа нет и нет. Надежда все тусклее. А боль в груди сильней. Тоска сжимает сердце тяжёлую рукой.

— Раз Альтор безучастен, то я пойду другим путем! Пусть тьма сломает душу! Пусть труден станет путь! Пусть свет меня отринет, и Альтор проклянет! Тебя я вновь увижу! Тебя я обниму! Тебе я извинение за слабость принесу!

«Безумец!» — молвят люди, и это, верно, так. Никто не станет у бога немилость вызывать.

Зло точит ножны в слабых сердцем. И в самый темный час подымится с колен. Оно сломает волю, заставив выбирать не тех.

Не те, они — другие. Им все равно на вас! Они лишь жаждут власти, мечтая вновь летать!

Но Император глух. Не слышит он людей. Он, словно одержимый, идёт в Фейнейский лес.

— О, дети Тьмы! О, чудо-диво, откликнитесь на зов, и вы озолотитесь! Отдам я всё, что есть. И дам, что нет пока. Верните только дочку, прошу, верните её мне назад!

Проходят дни и ночи, приходит и пора, когда мольбы услышаны. Когда надежда ожила.

— Не бойся, человек, ты вновь услышишь дочь! Ты только её тело опусти в наше озеро в Кровавую Ночь.

Не пугают безумца требования ребенка тьмы. Всё в точности исполнено. Все требования соблюдены.

Тридцатая ночь, полон людьми дворец. Бал в честь Принцессы. Лучшие музыканты прибыли со всех краев страны.

Льется музыка, сквозь страх веселится народ. Над золотым дворцом могильный хлад расстилает полог.

Трясутся придворные. Белеют жрецы. Альтор наш всемилостивый не слышит молитв.

Полночь подступается ближе. Окончательно меркнет последний свет. Хрупкий женский силуэт порхает в переполненных залах теперь.

Через минуту аль две гости в ужасе бегут кто за кем. И Алая кровь льется рекою за ними вслед.

— О, глупцы, что бегут в надежде спастись! Вам от меня не скрыться! Вы — мой пир. Мой долгожданный обед.

— Не помогут ни копья, ни мечи. Пусть в руках оружия отродясь не держала. Сейчас я сильнее солдат, сильнее придворных жрецов и обычных людей!

— Теперь ваши крики стали усладой. Теперь вы — обречены. Сердце мое окаменело. Душа же — почернела в Ночи.

— О, Великая Кара! О, Забытая Дева Тьмы — ты возродила меня. Возродила в Проклятой Кровавой Ночи. Забрала мою душу, забрала и покой. Забрала все, что было, подарив вечную боль.

— Ты же, папенька, подумай. То, на что ты веру обменял. Разве ценно оно? Разве нужно? Разве стоило так низко пасть?

— Смерть — она неисправима. Нет пути тому, кто сделал шаг за грань, назад. Смерть — она неизлечима. Я теперь совсем другая — это факт.

— Жить я буду долго, вот спасибо! Жить я буду вечность, только так! Правда, слез моих никто и не увидит. Ты ушел. Ушел, отныне я одна!

— Ты всегда хотел лучшего, знаю! Ты всегда думал лишь обо мне! Не нужна была власть или слава! Только я. Только я. Только рядом с тобой.

— Ты прости меня, папенька, милый. Ты прости свою глупую дочь! Избалована и легко ранима, не смогла усмирить гордость и боль!

— Думалось мне тогда, что все обойдется! Что мятежники сгинут! И не будут гореть города! Алым вихрем кровь не прольется. И тебя не тронет обезумевшая от гнева толпа.

— Они рвали тебя на части! Проклиная во веки веков! Они рвали и били, рвали и били! Выжигая на спине клеймо!

— Не могла ничего я поделать, ведь была уже далеко. Ты обрек себя на страшные мученья! Только б выжить тогда я смогла!

— Ты прости меня, папенька, милый! Ты прости меня, правда, прости! Впредь прошу, где бы ты ни был, свое счастье наконец обрети!

— Я же буду служить нашей Деве. Верой-правдой, клинком и войной. Пусть от темных она отвернулась! Мне плевать! Я исполню свой долг.

— Я теперь не Принцесса, а воин. Алый след идет шлейфом за мной. Я теперь не Принцесса, а воин. Платье скинуто, латный доспех!

— Красивая песня. И трагичная. Впрочем, что-то подобное я и ожидала. Здесь о счастливом исходе и мечтать не стоит. Ваш Мир слишком жесток.

— И этим он прекрасен.

— Да, прекрасен. Но безопасней наблюдать со стороны.

— Что правда, то правда. — Ориола посмеивается. — Ты слышала уже эту историю?

— В двух словах. Конец меня больше всего огорчил.

— Он кажется тебе несправедливым?

— Нет, не кажется. Каждый получил достойный конец.

— Правда? — Чувствую на себе внимательный взгляд. От него не по себе.

— Правда. — Не кривлю душой. — По крайней мере, это мое мнение. А ваше?

Мне даже спрашивать не стоило, и так понятно, что ответит. Удручает это. Причем сильно.

— Принцесса должна была погибнуть вместе с отцом, предварительно раскаявшись в своих грехах Альтору.

«Жертва идёт с виновником на костер — она тоже виновна». Так, что ли? Отвратительно!

Интуиция подсказывает, что спорить на данный момент смысла нет. У каждого свои взгляды на жизнь. У каждого свои устои.

Глупо считать, что только твоя точка зрения самая правильная и по-другому быть не может. Может, и ещё как.

Как говорится, сколько людей — столько и мнений. Остаётся услышать,