Дом - Даниэла Стил

- Силы небесные! - прошептала Марджори. - Я никогда не видывала ничего подобного. Таких домов, как этот, просто больше не существует и в наших местах никогда не существовало. - Это напомнило ей коттеджи в Ньюпорте, построенные Вандербильтами и Асторами. Но на Западном побережье ничего сопоставимого с этим не было. Интерьер дома выглядел как Версаль в миниатюре.

- Это бальный зал? - спросила Сара, с трудом приходя в себя от изумления. Она знала, что где-то здесь должен находиться бальный зал, но не ожидала увидеть что-нибудь настолько прекрасное.

- Не думаю, - ответила Марджори, наслаждаясь каждой минутой их экскурсии по дому. Дом превзошел все ее ожидания. - Бальные залы обычно находятся на втором этаже. Я думаю, что это главная гостиная, вернее, одна из них.

Они обнаружили еще одну комнату вроде этой, но несколько меньших размеров, по другую сторону дома. Обе комнаты примыкали к небольшой ротонде. В ротонде были мраморные полы и фонтан в центре, который, судя по всему, когда-то работал. Если закрыть глаза, можно было представить себе, какие балы здесь задавали, какие происходили светские рауты, о которых только в книгах можно прочесть.

Рядом находилось также несколько небольших комнат отдыха, где, как было принято в прежние времена в Европе, дамы могли отдохнуть и ослабить шнуровки корсетов. Было здесь также большое количество буфетных и служебных помещений, где пища не готовилась, но куда ее доставляли из кухни. В наше время буфетные можно было бы превратить в кухни, потому что никому теперь не пришло бы в голову размещать кухню в цокольном этаже. Ни у кого теперь не было в распоряжении нескольких десятков слуг, которые таскали бы блюда и подносы вверх и вниз по лестнице. В доме не было признаков присутствия грызунов, потеков на потолках или плесени. При Стенли ежемесячно приезжавшая бригада уборщиков поддерживала чистоту в доме, но тем не менее разрушительное воздействие времени сказывалось. На главном этаже Сара и Марджори обнаружили также шесть ванных комнат. Четыре были мраморными и предназначались, очевидно, для гостей, а две, выложенные кафелем, - для слуг. Под лестницей находился вход в помещения обслуживающего персонала. Штат слуг, судя по всему, был огромен.

Когда Марджори и Сара готовы были подняться наверх, последняя вспомнила, что в доме есть лифт. Правда, Стенли никогда им не пользовался. Пока ноги не отказали ему полностью, он героически поднимался и спускался по черной лестнице, поскольку считал, что лифт давно пришел в негодность.

Сара и Марджори осторожно направились к большой лестнице в центре дома, восхищаясь по пути каждой мелочью: полами, инкрустацией по дереву, панелями, лепниной, окнами и канделябрами. Над главной лестницей потолок был высотой в три этажа. Под крышей находилась мансарда, где жил Стенли, а ниже лестницы - цокольный этаж. Но сама лестница, величественная и изящная, занимала много места в центральной части дома.

На втором этаже Сара и Марджори обнаружили еще две великолепные жилые комнаты, а также дневную гостиную с видом на сад, комнату для игры в карты, музыкальный салон, где некогда стоял большой рояль, и, наконец, бальный зал, о котором обе были наслышаны. Зал и впрямь выглядел точной копией зеркального зала в Версале и был так красив, что даже глазам не верилось. Задергивая шторы, Сара чуть не плакала: такой красоты она никогда в жизни не видывала. Она понять не могла, почему Стенли никогда не пользовался домом. Дом был слишком прекрасен, чтобы стоять все эти годы заброшенным, лишенным любви и внимания.

Величие и изящество не являлись стихией Стенли. Его стихией были деньги. Осознание этого сильно опечалило Сару. Стенли Перлман не зря прожил жизнь, но многие важные ее стороны прошли мимо него. Он не хотел, чтобы то же самое случилось с Сарой, и теперь она понимала почему. Этот дом был символом того, чем Стенли владел, но чего, в сущности, никогда не имел. Он никогда не любил его, не наслаждался жизнью в нем и не позволял себе выйти за пределы своего мирка. Комната служанки, где Стенли провел три четверти века, была символом его жизни, в которой отсутствовали дружеское общение, красота и любовь.

Добравшись до третьего этажа, Сара и Марджори оказались перед большой двустворчатой дверью. Сара подумала сначала, что дверь заперта. Они с Марджори толкали дверь, тянули ее на себя, но ничего не получалось. И вот когда обе уже хотели было отказаться от этой затеи, дверь неожиданно открылась, и за ней обнаружилась анфилада красивых уютных комнат. Гостиная, несколько гардеробных, спальня и две великолепные мраморные ванные комнаты, каждая из которых по площади превосходила квартиру Сары. Оба помещения были великолепно оборудованы, причем пол в ванной Лили был из розового мрамора, а в ванной Александра - из бежевого. Отделка не уступала по качеству дворцу дожа в Венеции.

По обе стороны от входа в хозяйские апартаменты располагались две гостиные, а на противоположной стороне - две детские, одна из которых предназначалась для девочки, другая - для мальчика. Пока Сара в восхищении оглядывалась вокруг, ей в голову пришла неожиданная мысль.

- Скажите, а когда Лили исчезла, она взяла с собой детей? Если взяла, то это наверняка разбило сердце Александра. Бедняга потерял красавицу жену, сына и дочь, которые жили здесь, а вдобавок и все свои деньги. Потеряв все, любой мог бы сломаться.

- Не думаю, что она взяла детей с собой, - заметила Марджори. - Я кое-что читала о ней и о доме, но об этом нигде ничего не говорится. В журнале просто сказано, что Лили «исчезла». У меня не сложилось впечатления, что дети исчезли вместе с ней.

- Как вы думаете, что случилось с Александром и детьми?

- Это одному Богу известно. Очевидно, он умер сравнительно молодым. Как утверждают, от горя. О его семье ничего не известно. Наверное, все тоже умерли. В Сан-Франциско не осталось никого с такой фамилией. Возможно, родственники Александра возвратились на свою родину, во Францию.

- А возможно, все они действительно умерли, - печально сказала Сара.

После того как они покинули детскую, Сара повела Марджори на черную лестницу, чтобы подняться на самый верхний этаж, хорошо знакомый ей после многочисленных визитов к Стенли. Она осталась в коридоре, где стояла, потупив взгляд, пока Марджори осматривала комнаты без нее. Ей не хотелось видеть комнату, где жил Стенли. Сара знала, что ей будет слишком грустно. Все, что касалось его, было в ее сердце и в ее голове. Ей не хотелось видеть его комнату и постель, на которой он умер. То, что она в нем любила, было при ней. А остальное не имело значения. Ей вспомнилась цитата из «Маленького принца» Сент-Экзюпери, которого Сара всегда любила: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Именно эти слова передавали ее отношение к Стенли. Он навсегда остался в сердце Сары.