Откуда в небе лошади? - Артур Ярин

Девушка вошла во двор.

– А можно, я пройду в дом, у меня к вам, Лукреций, совершенно не уличный разговор.

Это, признаться, меня сильно заинтриговало, и я согласился.

В доме Солей попросила чашечку крепкого чая, выпила две, кроме первой, и лишь после этого сказала:

– Послушайте, Лукреций, мы ведь с вами соседи?

– Да.

– Вы меня помните с детства?

– Пожалуй, так.

– А раньше?

– Что раньше?

– Ну, раньше, до моего детства, вы меня не помните?

– То есть?

– Как бы это сказать… ну… Не виделись ли мы с вами еще когда-нибудь, до того как я появилась на свет?

Тут я понял, что Солей, наверно, чего-то не того выпила на очередной вечеринке. Но она догадалась о моих мыслях и поспешила разуверить:

– Вы не подумайте, что я что-то не то выпила или не тем закусила.

– Да, но твой вопрос…

– Понимаете, даже не знаю, как вам сказать, просто мне кажется, что мы уже где-то встречались.

– Встречались?

– Да. До моего рождения.

– И что… ты помнишь, где?

– Да.

– И?

– И вам, Лукреций, это может показаться странным, но я помню, что в прошлой жизни вы были…

Тут Солей замялась, кашлянула и добавила:

– Лошадкой.

– Лошадкой?

– Лошадкой. Маленьким конем.

– А ты?

– Я была вашим хозяином. Возила на вас всякую поклажу.

У меня от удивления не нашлось даже слов в ответ, а Солей продолжала:

– Я понимаю, что все это звучит дико, но именно так оно и есть. С самого детства мне казалось, что мы чем-то с вами связаны.

– И ты решила, что нас связывает не что иное, как вожжи?

– Нет, Лукреций, поймите меня правильно. Сегодня ночью я видела сон, где мы с вами совершали переход через горы.

– Вдвоем?

– Да, вдвоем. И вы меня нечаянно столкнули копытом.

– Чем?

– Копытом, вы же лошадь!

Я чуть было не брякнул «сама ты кобыла». Но природная интеллигентность, магическая выдержка и застрявший в горле кусок печенья спасли меня от этого дерзкого поступка.

– Ладно, допустим, это так, хотя это совсем и не так, но от меня-то что надо?

– Ничего. Просто я думала, вы захотите извиниться передо мной.

– Извиниться? Хорошо, прими мои извинения.

Солей улыбнулась и, довольная проделанной работой, ушла. Да-а, госпожа Йо, я думаю, вы понимаете, какие мысли посетили меня в тот момент.

– Так что же дальше? Какое это имеет отношение к вашим отношениям?

– Имейте терпение, госпожа волшебница.

– Угу, – ответила я, чтобы не зевнуть в ответ.

– С тех пор Солей часто забегала ко мне, например, попросить взаймы денег, а если я имел смелость требовать их назад, она возмущенно кричала, что я ее и так убил однажды, и теперь она не позволит этому повториться. А деньги эти – моя компенсация за нанесенный моральный ущерб. Мол, теперь ей каждую ночь снится сон о том, что какой-то конь все время ей копыто подставляет. Ну и так далее и тому подобное вздорное.

Сами понимаете, долго это не могло продолжаться. После того как я перестал занимать ей деньги вообще, она подговорила своих дружков, и те вытоптали всю мою грядку кактусов. И вот тогда я не выдержал и пошел обращаться в суд к самому Намазиду, говорят, в нашем городском суде – это бог, справедливости добивается любой ценой. Хотя цена была вполне конкретная и, честно говоря, безбожная. Но справедливость дороже, да и не в этом суть.

Я заплатил ему, и он обещал призвать мою сумасшедшую соседку к ответственности. Дело это было в пятницу. А в субботу я пошел на базар купить кое-какой товар, ушел Лукрецием, а вернулся Солей. Вот так, госпожа Йо, она, очевидно, обратилась к какому-то черному магу, и тот попытался переместить мою душу в ад, а переместил в тело Солей, что, в общем-то, одно и то же. Я могу вам рассказать такие подробности о ее внутренней жизни, что вы просто ахнете!

– Нет, не надо.

– А может, все-таки рассказать, это весьма любопытно, например, у нее чуть ниже…

– Нет, не надо, прошу вас!

– Хорошо, хорошо.

– Историю вашу я поняла, но теперь я еще больше не понимаю, чем могу быть вам обоим полезна, в частности, вам лично.

– Как чем? Вернуть нам нас!

– Ладно, не кричите, я что-нибудь придумаю. А пока отправляйтесь спать – мне нужно отдохнуть.

– Да-да, конечно, прошу прощения за столь позднее вторжение. Спокойной ночи, госпожа волшебница.

– Взаимно! – брякнула я и завалилась на кровать с мечтою тут же заснуть беспробудным сном.

ОТКРОВЕНИЕ ОТ ЛУКРЕЦИЯ-СОЛЕЙ

То, что он открыл свою тайну вам, это чепуха. Не из-за этого он убивался и плакал.

Не успела за Солей-Лукрецием закрыться дверь, как в комнату вошла Лукреций-Солей. Она печально застыла на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Э-э, – начала она.

– Ну?

– Э…я…

– И что же?

– Э… я… хотела…

– Да входите же, наконец!

– Я, в общем, и хотела спросить разрешения войти.

– Входите, входите.

Лукреций-Солей присела на краешке кровати.

– Госпожа Йо, – начала она, – я хотела бы вам кое-что рассказать. Дело в том, что все на самом деле было не так.

– Да? Интересно, а как было?

– Сейчас я расскажу, только обещайте, что не скажете об этом Лукрецию, то есть Солей-Лукрецию. Господи, как вспомнишь, что в таком прекрасном молодом девичьем теле эта мозговая хламидина, то тотчас хочется…

– Вы хотели что-то мне рассказать?

– Да, но вы правда не расскажете ему о моем визите?

– Нет, не расскажу.

Меня просто распирало от любопытства, даже сон прошел.

… Это было в тот день, когда я, ничего не подозревая, проходила мимо дома Лукреция по своим неотложным делам. Он же в это время как раз копался на своей клумбе во дворе. И вот, увидев меня, он бросил все свои цветочки, подбежал к забору и стал настойчиво приглашать зайти к нему на чашечку чая. И я, молодая да глупая, доверчивая и наивная, без всяких задних и передних мыслей согласилась. К тому же было любопытно – я ни разу не была у него дома, говорили, что там полно всяких экзотических штучек. Вот я и согласилась. Как потом выяснилось, из всех экзотических штучек в доме Лукреция был только сам Лукреций – вот где поистине антиквариат и археологическая редкость!

Поначалу все было хорошо, мы пили чай, беседовали о поэзии, погоде, налогах и музыке. И вот на третьей кружке Лукреций сказал:

– Солей, мне нужно задать тебе один очень важный вопрос.

– Да, я вся во внимании.

Я решила, грешным делом, не в любви ли он мне хочет признаться. Знаете ли, старики под конец жизни иногда вытворяют нечто подобное, на молоденьких тянет. Но он заговорил совсем о другом.