Мост Вечности - Катерина Сергеевна Снежная

– Не знаю. Я не вижу его. И возможно не способна увидеть, – мне было жаль в этом признаваться, но я это сказала.

Отец Кирилл улыбнулся в бороду, понимающе вздохнул.

– Максима, Бог не сказал Слово, а написал. Речь появилась позже. Это инструмент управления Природой. Пространство первичнее слов. Ты способна его увидеть.

– Но важна и символика в том пространстве, где слова звучат. А я не вижу ее.

Я резко вскочила со стула и вплеснула руками, накопилось за последние месяцы.

– Я проехала много городов, посмотрела сотни храмов. И знаете, что? Они все, как атлас невозможностей! В их немых отражениях, в мертвых пространствах звучат молитвы, не сочетаясь друг с другом. Ни смыслом, ни местом. Меня тошнит от этого несоответствия, от всего, что я вижу.

– Трудно взрослеть, верно?

– О!

Как мне захотелось завопить, что все не так, я взорвалась.

– Просто в мире произошла утрата общности места и слов. Настоящих слов, что созвучны с пропорциями природы в звучании. Их больше нет. Речь людей больше не имеет связи с Природой. Ведь слова, что звуки. Звуки и есть Природа, вы сами меня так учили. Но те звуки, что слышала я, ужасны! Остались только старые Храмы.

Я упала на стул, запрокинула голову, рассерженно глядя в беленый потолок. Все, я взбунтовалась. Дошла до ручки!

– Велите до конца жизни бродить по храмам и молиться? Что бы увидеть Мост Вечности, мне нужно попасть в нужное место, время и просчитать звук. Это ли не безумие?

– Порядок, на основе которого мыслят люди, имеет иной способ бытия, чем порядок, присущий природе. Но ты обучалась основам. Крепись. Мост найдет тебя сам, как только ты этого по-настоящему захочешь.

– Он нашел людей из Валаама, а не меня. Осталась Италия. Я не проверяла только их города.

Я замолчала и вопрошающе посмотрела на отца Кирилла. У меня был список городов, но ни одного итальянского города в нем не было. Он отвел глаза.

– А можно хотя бы узнать о моем отце? Почему я тут? Что такого он сделал, чтобы Афон был так добр ко мне?

Отец Кирилл снова вздохнул, и, взяв меня за руку, похлопал по ней отечески.

– Существует орден Отцов. Я уверен, ты о таком не слышала. В его главе всегда стоит троица и мать. В их целях и задачах – защита духовного. Они хранители, что сохраняют Знание. Сакральные традиции, к которым приобщаются лишь немногие из нас. Они передаются от сердца к сердцу, от души к душе. Твой отец был одним из троицы.

Мне это конечно ничего не дало. Но, по крайней мере, стало ясно, что мой отец не был простым человеком.

– Орден борется с арктиками, и чуть ли не единственный, кто делает это до сих пор. Последний рубеж на все человечество. Это трудно. И, как ты понимаешь, требует особых знаний и способностей.

– Почему троица?

– Три основных конфессии. Плюс еще одна.

– Что будет, когда я все-таки его увижу? Я буду свободна?

Он отрицательно покачал головой, расстраивая меня этими движениями безмерно. Может быть не стоит находить этот чертов Мост никогда? Тогда я проведу жизнь в скитаниях по миру. Без дома, без семьи, без права на счастье, с чувством невыполненного долга.

– Езжай в Италию. И будь осторожна. Арктики что-то знают. Начался настоящий террор, и нам трудно отвечать на их агрессию. Мост Вечности – огромный шаг к тому, чтобы человечество не исчезло. Это твоя миссия, Максима, не подведи людей. Просто верь в себя.

– Мне страшно. Я боюсь, что не имею права на ошибку, и ошибаюсь постоянно. А вдруг арктики тоже имеют право на неисчезновение?

Он посмотрел на меня так по-родному, раскрыл объятия, и я, встав со стула, подошла и обняла его в ответ.

– Всем страшно, ты имеешь право бояться. Но запомни, право есть психическое явление. Что делать или не делать тебе, относится не к миру материи, а к миру духа. Нормы и обязанности у всех общие, что у них, что у нас, а вот притязания разные. Истоки происхождения любого права – душа человеческая. А нормы права – это наша вера. Если веришь, что человечество имеет право на существование, найдешь. А там как Бог на наши души положит.

Я тяжело вздохнула. Легко сказать, найдешь, пока я нашла только приключений на свою жопу в виде двухчасовых прогулок в чужом мужском теле. Но об этих подвигах я не намерена рассказывать вообще никому. Достаточно того, что в курсе сами арктики.

***

Не может она быть шептуном, думал две недели спустя Ниршан, на разборе дела по случаю оскорбления Гуй Ли и его отказа работать в одной команде.

Каждый раз, когда он думал о ней, Ниршану делалось весело. Конечно, одного четверостишия Гете маловато, но вся его суть вопила – это она. Ему хотелось верить и думать, что это та самая девушка из клуба. Как? Как они так сплелись между собой, предстояло выяснить. Притихла испуганная шалунья. По ночам вела себя смирно. Даже если и была в теле, то лежала в кровати, не высовывая носа из-под одеяла. Ничего не теребила. Никуда не двигалась. Ниршан пытался не спать, но в положенные два пятьдесят пять вырубался. Они пробовали с ней разговаривать, проводить опыты, тормошить, но ничего не происходило. Будто и не было ее никогда.

После случая с женой Велигора Златой и цветком Силы, все казалось возможным. Мир полон чудес. И иногда весьма страшных. А здесь все настолько зыбко, что не поддавалось никакому анализу.

– Я считаю, что Ниршан Линь должен быть отстранен от всех дел и снят со своего поста. Он некомпетентен. И это я даже не говорю о таких его «достоинствах», как пьянство, хвастовство и невыносимо разгульная беспечность, – разорялся Гуй Ли перед Советом.

Ниршан слушал того, как и Велигор Янчжун, со спокойствием печального кота на привязи. Все-таки весь этот обвинительный вздор, что тот нес, не мог не выйти боком всему комитету безопасности. За места в Совете борьба шла постоянно, а сейчас, когда арктики чуяли опасность, особенно.

– Мы считаем, что Турин был шептуном. Есть доказательства его причастности к ордену Отцов. По нашим сведениям, он был одним из его глав. Заместитель главы безопасности пяти континентов прозевал все это, а мы предотвратили катастрофу, – закончил Гуй Ли обвинительную речь.

– Нет доказательств, что он шептун, – возразил один из членов Совета.

– А они не требуются. Орден опасен. Как его член, он не мог не быть им. К тому же есть доказательства его связей с Афоном.

– Что скажете, господа? – обратились к ним члены Совета.

Встал Велигор Янчжун и откашлялся.

– Две