Эволюция войн - Морис Дэйви

Каннибализм широко распространен в регионе Конго, особенно среди воинственных племен, которые поедают и пленных, и рабов. Племена Верхнего Конго, помимо того что поедали пленников войны, основали настоящую систему перевозок человеческого мяса: «Мужчины, женщины и дети постоянно приобретались и продавались для целей каннибалов». Болоки (бобанги) «ели человеческое мясо потому, что оно им нравилось», считая его великолепным деликатесом. Даже мертвые тела, которые плыли по реке, вытаскивали на берег и пожирались. «Сражаясь, они [болоки] не ели павших со своей стороны, но если они захватывали тело врага, то пожирали его с аппетитом». Бангала ели человечину потому, что, как они говорили, «она им нравится больше, чем иное мясо». Они относятся к каннибализму не с большим интересом, чем к съедению, например, козла. Считается обычаем поедать тех, кто погиб в битве, а также покупать для тех же целей рабов.

Законы мабуду запрещают им есть тела родственников, павших в битве, поэтому они разделывают тела и продают подготовленное мясо другим.

Огромная часть Западной Африки, включая Французское Конго и часть Камеруна, занято племенами антропофагов, ярким примером которых являются фанг. Мисс Кингсли в своей характерной манере говорит о фангах: «У них нет ни рабов, ни пленников, ни кладбищ, на основании этого вы можете сделать собственные выводы». Беннетт утверждает, что причиной каннибализма является животное желание. «Жертвы – преимущественно мужчины, либо пойманные во время войны, либо члены других племен, подкарауленные и убитые из засады». После того как европейцы проникли в страну, аборигены отреклись от каннибализма, но до начала европейского влияния они поедали человеческое мясо без малейших угрызений совести, воспринимая его также, как мясо животных. Урку Западной Африки были известны своим каннибализмом. Они поедали пленников, захваченных в войнах с соседними племенами. Если они захватывали больше пленных, чем было необходимо для немедленного потребления, то откармливали их для будущего использования.

В Америке каннибализм севернее Мексики встречался достаточно редко. Стрендж утверждает, что племена, жившие в районе острова и бухты Нутка, разделывали тела убитых в битве и торговали мясом вразнос. К нему самому подходил такой «торговец» с корзиной подобных трофеев. Когда Стрендж выразил сомнение в том, что мясо пригодно для еды, воин отрезал кусок человечины и съел его с «видимым удовольствием».

Южная Америка – классический рассадник антропофагии. Жители Карибских островов убивали и съедали своих пленников. Большинство племен Бразилии регулярно практиковали каннибализм. Ботокуды (боруны) (Восточная Бразилия) не только съедали убитых врагов, но и совершали набеги на соседние племена с целью захвата аналогичной добычи. Миранхи считали человеческую плоть «редкой изысканной едой». Во время испанского вторжения арауканы продолжали оставаться каннибалами. Захват пленников становился причиной для народного праздника. Пленных пытали, разрезали на куски и съедали – иногда жареными, но чаще в сыром виде. После сражения победители из племени фуджинов «убивают и едят тех, кого они смогли захватить, если те еще не мертвы».

Среди более цивилизованных народов антропофагами были древние арабы, которые поедали тела своих врагов. Греки эпохи Гомера перешагнули через эту ступень, в отличие от некоторых своих соседей. Арабские путешественники в VII веке обвиняли китайцев в поедании всех врагов, убитых во время войны. Примеры каннибализма среди более или менее цивилизованных племен тем не менее чаще всего обусловлены необходимостью выжить.

Но каннибализм, без сомнения, всегда вызван желанием есть. Он часто также начинает практиковаться из-за ненависти или мести. Как эти чувства приводят к желанию съесть тело или его часть? Практически повсеместно нецивилизованные народы считали, что душа человека находится в его теле или в какой-либо его части. Следовательно, тот, кто уничтожает тело, одновременно уничтожает душу. Следовательно, каннибализм ведет к полному уничтожению жертвы – и его тела, и его души – и представляет собой высшую степень превосходства, которая может быть получена над врагом, а также является идеальной формой мести.

На острове Танна (Новые Гебриды) съесть врага считалось величайшим унижением для павшего и приравнивалось к тому, как если бросить его тело собакам или свиньям или осквернить его. Африканский вождь из Французского Конго сказал, что «было очень приятно наслаждаться плотью человека, которого ты ненавидел и убил в битве или на дуэли». Мотивы ненависти и мести еще более сильны в случае с маори, которые проявляли крайнюю жестокость по отношению к побежденному, прежде чем убить и съесть его. Желание добыть еду часто было мотивом, особенно когда за один раз съедалось такое большое количество врагов, но желание полной мести, кажется, часто перевешивало первое. Разделка трупов, приготовление и употребление в пищу воспринимались как худшее оскорбление. «Самым большим унижением, которому можно было подвергнуть врага, – это съесть его». Однако тем не менее пленников иногда не съедали, а оставляли в качестве рабов. Они были известны как toenga kainga – «остатки пиршества», которым презрительно говорили: «Вы не годитесь даже в качестве еды».

Австралийцы поедали павших врагов главным образом из мести. Во время «корроббори» (шумное сборище) они иногда обгладывают кость врага, «и кажется, что в этот момент они совершенно сходят с ума». Стремление к полному реваншу, кажется, является основной причиной каннибализма среди населения Фиджи. Месть могла быть даже растянутой, так как «печень и руки врага иногда коптили в доме того, кто убил врага; и если что-либо терзало сердце, воин всегда мог снять узелок с полки над очагом и съесть копченую часть тела своего врага – и горе забывалось. Так он продолжал мстить своему убитому врагу на протяжении года или двух, пока вражеское тело не было полностью уничтожено». Но высшей степенью мести было приготовить тело и затем оставить его в печи, как будто оно не подходит для еды. «Даже сейчас самым большим оскорблением для жителя Фиджи считается назвать человека «мбакола» (мясом для каннибала), а самой ужасной угрозой – воскликнуть: «Если бы не правительство, я бы съел тебя».

Ветвь африканского племени ба-квезе, которые не были каннибалами, переняла эту практику недавно в качестве ответной меры в борьбе с каннибалами ба-пинди, с которыми они воевали. Уроженцы Новой Британии (архипелаг Бисмарка), как говорят, сохранили этот обычай для запугивания своих врагов. У арауканов Южной Америки каннибализм – это главным образом проявление ненависти и ярости по отношению к поверженному врагу. Они привязывают пленника к дереву и часами издеваются и насмехаются над ним. Когда они доводят себя до бешенства, то обрекают пленного на тысячи мучений, пока поймавший его не бросается вперед и не отрезает пленнику какой-либо член или кусок плоти ножом. «Это было сигналом для остальных, которые подходили по одному и отрезали каждый по куску плоти, пока кости пленника полностью не обнажались и жизнь не покидала тело». Бразильские миранги похожим образом мстили, съедая врага, но не проявляя изощренной жестокости.

В более развитых обществах, когда дикие и жестокие эмоции вызываются к жизни войнами и ссорами, также иногда проявляется каннибалистское начало. В «Много шума из ничего» Беатриче восклицает: «Боже, если бы я была мужчиной! Я бы съела его сердце на рыночной площади». Греки Гомера не были каннибалами, но в случае особенной ярости они испытывали дикое желание съесть своего врага. Скандинавские мифы содержат примеры того, как победители съедали сердца павших, вырезали их глаза или выпивали их кровь. Об одном ирландском вожде XII века говорили, что, когда его воины приносили ему голову человека, которого он ненавидел, «он вырывал зубами ноздри и губы павшего самым диким и бесчеловечным способом».

В 1564 году, когда турки казнили князя Вишневецкого, храброго польского воина, доставившего им много хлопот, они съели его сердце. (Князь Дмитрий Иванович Вишневецкий – из древнего русского рода, один из руководителей запорожского казачества, был на русской службе у Ивана IV Грозного, в 1561 г. бежал в Литву, в 1563 г. принял участие в походе в Молдавию, был предан молдавскими боярами, захвачен в плен, подвергнут пыткам и казнен в Константинополе. – Ред.)

Если съесть врага значило оскорбить и унизить его, то, по мнению дикарей, тот, кто съел его, удостаивался чести. Поэтому показная храбрость является составной частью мщения, и тщеславие часто раззадоривало вершителя подвига. Поедание человека было поводом для хвастовства. Вожди маори обычно гордились репутацией каннибалов. «Среди уроженцев Фиджи олицетворением триумфа и унижения является в первом случае человек, съевший своего врага, и во втором – человек, которого собираются съесть». Вокруг дома вождя были установлены камни, обозначающие число людей, которых он съел, а тем, кто продемонстрировал свои способности в убийстве и пожирании врагов, доставались престиж и уважение. У дома Ра-Ундри-Ундри, одного из прославленных вождей, стояло около девяноста девяти подобных камней, а после его смерти сын этого вождя признал, что и сам он съел такое же число людей. Временами людей также ели из-за религиозных обычаев или церемоний. Таким образом, каннибализм обычно ассоциировался с человеческими жертвоприношениями, когда несчастных приносили в жертву богам, а затем съедали. Это единственная форма каннибализма, которая была известна североамериканским индейцам. Она доминировала во многих племенах. Ирокезы, которые приносили пленников в жертву богам войны, позднее съедали их во время религиозной церемонии, а не для того, чтобы утолить голод. Подразумевается, что даже если люди не являлись каннибалами, то таковыми были их боги. Каннибализм, таким образом, выживал в культе, и человеческие жертвоприношения свидетельствуют об их прежнем влиянии. Подобно ирокезам, ацтеки съедали пленных на религиозных празднествах, после того как их богам приносили жертвы. В Гватемале органы павшего пленника отдавали старой прорицательнице, и, съев их, она молилась богам, чтобы они принесли побольше пленных. У соседних племен были распространены «торжественные банкеты, на которых они съедали плоть своих пленных». Бразильские гуарани съедали своих пленников «в церемонной манере», так как они делали это по религиозным причинам, а не для того, чтобы утолить голод. Религия также была мотивом каннибализма для мирангов. У племени ба-мбала (Африка) каннибализм сохранялся по другим причинам, отличным от любви к человеческой плоти. Часто он ассоциировался с религиозными мотивами. До того как съесть тела, жертвы часто закапывались на два дня в землю, и в течение этого периода на могиле поддерживался огонь. В том же регионе каннибализм сопровождал церемонию заключения союза между вождями. На Соломоновых островах жертв убивали и съедали чаще всего по религиозным мотивам, когда была необходима жертва. У уроженцев Фиджи каннибализм в некоторых случаях являлся полностью церемониальным, частью их религиозных ритуалов.