Позывной «Пантера» - Михаил Нестеров

Аль-Шахри: И кто это может быть?

Неизвестный: Вряд ли Билан (Кантемиров). Скорее, Асланбек Давкаев, правая рука Джафаля Мустафы. Ты его знаешь. Они там рассчитывают на него. Сейчас, понимаешь, нельзя официальному лицу вставать во главе повстанческого движения. Малик на службе, Билан тоже, Казбек...

Аль-Шахри: Я слышал, что Малик сказал: мол, это моя война, и я буду решать, кто страной станет управлять.

Неизвестный: Ты не путай того, кто будет управлять, а кто станет во главе отрядов. Две разные вещи, ну? Один судит, другой головы рубит.

Аль-Шахри: Если у Малика есть еще желание встретиться с Асланбеком, я устрою встречу.

Неизвестный: Договорились, я позвоню тебе.

Договорились о мире?

Много, много вопросов не давало покоя генерал-полковнику Ленцу. Среди них один маленький, но очень значимый: не на все сто процентов подтвердилось, что пленником, который оставлял на стенах подвалов позывные, был российский военный, пропавший больше года назад.

На днях министр внутренних дел России ездил в командировку в Чечню, и на стол Игоря Александровича легла стенограмма с совещания, где присутствовали сам министр обороны России, глава администрации Чечни Казбек Надыров, начальник штаба УВД Чечни Саид Расулов. Сам начальник Главного разведывательного управления тем временем докладывал министру обороны обстановку, в частности, в горном Дагестане, ловя, как обычно, неприязненные взгляды министра. Тот «докапывался», требовал деталей, а решений принимать не хотел. А все дело в том, что не было у начальника ГРУ приоритета, как у министра обороны или директора ФСБ, каждый понедельник докладывать главе государства положение дел «на земле и в воздухе» и вообще высказывать свою точку зрения. Это уже не минус, а здоровенная черта, похожая на шлагбаум. Если что надо, Спрута «доставали» из «Аквариума» кремлевские рыбаки и везли в Кремль.

В Махачкале, Южном, в этом треклятом Южном, наблюдается активизация молодежных мусульманских центров. С обыском в такой «центр» не войдешь, начнешь зачищать школу, выполнишь фигуру высшего пилотажа или на манер катапульты покинешь свое место вместе с креслом, а приземлишься уже за пределами «Аквариума». А ведь данные о том, что такие школы превратились в склады артвооружения, что там готовят боевиков, есть и в ФСБ, и ГРУ. «Перепроверяйте», – звучит команда. Перепроверили, что дальше? Ждать, после еще раз проверить!

Сейчас секретный агент Ленца находился в такой горячей точке, от которой кипело Каспийское море. От Марка пришло еще одно донесение, из которого Ленц понял: Сергей хочет верить, что напал на след своего бывшего бойца. Все это читалось между строк. И как недавно в беседе с начальником 5-го управления, Игорь Александрович еще раз убедил себя, что не станет мешать Марку.

Он перечитал радиорасшифровки с места боевых событий, имеющих место 20 декабря 1999 года.

«Один-десять» на волне. Поберегись, Подкидыш! Рву северную стену».

«Всем, всем, всем!.. В центральном складе заложники. Оперативно – двадцать четыре».

«Один-тринадцатый» на волне. Иду к тебе, Скутер».

«...Удав держит тридцать «чехов...».

«Скутер, выводи заложников... Пантера, почисть левую сторону склада».

Генерал покачал головой, припоминая окончание беседы с Сергеем Марковцевым, состоявшейся перед началом операции: «Победите, а я подхвачу вашу победу. Потому что без поддержки вам не выжить. А кто останется жив, получит Героев».

И снова Ленц возвращается к теме на закрытом совещании в Чечне, где он невидимо присутствовал, ибо его воспоминания о героях-разведчиках резко контрастировали с полученной от своих разведчиков стенограммой.

Глава администрации Чечни Казбек Надыров:«Никто его (Малика Абдулгамидова, главу грозненского ОМОНа) за кровную месть из ОМОНа не уволит. Нет в Чечне человека, который может стать на его место».

Надыров, говоря о вендетте, имел в виду брата Абдулгамидова Исрапила, который родился в 1959 году в Урус-Мартане. Профессионал-подрывник. Участник казней российских военнослужащих. Он и еще один брат Малика Абдулгамидова были убиты во время бомбардировки окрестностей Элистанжи – юго-восток Чечни.

И эти слова были сказаны при полном молчании министра внутренних дел.

И снова выступление Надырова: «Военные должны передать свои функции правоохранительным органам Чечни. Справимся». На что министр внутренних дел пообещал до конца июня отдать чеченской милиции три района – Грозненский, Ачхой-Мартановский и Урус-Мартановский. А к концу сентября все районы перейдут в руки чеченской милиции.

Надыров:«Надо сократить блокпосты до минимума. До конца сентября текущего года вернуть на родину всех беженцев». Причем бандитов Руслана Гелаева, скрывающихся в Панкиси, называл беженцами. «Нам нужен институт народного собрания, форума, куда войдут парламент, правительство, администрация. И еще 120 представителей общественности. Власть в стране должен представлять один человек».

Надыров(откровенно цитирует Малика Абдулгамидова): «Кровная месть – это хороший адат[13]. Раньше, до 90-х, он редко применялся. Это сейчас убить, все равно, что в кафе сходить покушать. Это древний закон, ему столько лет, сколько моему народу. Малик сказал, что убьет 16 лучших воинов из рода преступников, значит, убьет. И никого это сильно не расстроит. А того, кто убил брата Малика Исрапила, ищут – по моим сведениям, уже нашли и отдадут Малику. Только не спрашивайте, что он будет с ним делать».

Начальник штаба УВД Чечни Ахмед Расулов:«Предлагаю к августу все функции по охране правопорядка передать чеченской милиции, а в сентябре окончательно сформировать собственное МВД».

Министр МВД:«Обещаю. К сентябрю численность чеченской милиции достигнет 10 тысяч человек (почти дивизия). Все прикомандированные русские уедут домой, а в Чечне останутся советники. На район, думаю, будет примерно 20 – 30 советников».

Надыров:«Да, думаю, достаточно».

Начальник штаба УВД Чечни Ахмед Расулов:«Про Хаттаба говорили – он достойный человек, его бы никогда не предали. А Шамиль (Басаев) – шакал, продажная шкура»[14].

Практически на закрытом совещании в открытую говорилось о начале третьей чеченской войны. Главное, все это понимали. Одна сторона диктовала, другая записывала.

Но больше всего в память врезались слова главы администрации Чечни Казбека Надырова, который добился от президента страны права назначать руководителей администраций и сотрудников аппарата управления с правом замены российских военных местными чиновниками: «А того, кто убил брата Малика Исрапила, ищут – по моим сведениям, уже нашли и отдадут Малику. Только не спрашивайте, что он будет с ним делать».

Нашли человека, который оставлял в застенках позывные. И все силовики, присутствующие на совещании, дали «добро», считай, на казнь российского офицера.

2

Тамбов

Когда 34-летнему Александру Скумбатову предложили встать во главе какого-то фонда содействия ветеранам локальных конфликтов, он своим единственным глазом сумел разглядеть в этом такую аферу, что остаток жизни пришлось бы профессионально разглядывать тюремный коридор из камеры, где нашлось бы место и другим участникам липового образования. И Саня подался в захудалую школу боевых искусств, предложив услуги наставника. Правда, перед этим он пробовал поставить на ноги местный стрелковый клуб. На его изуродованную щеку посмотрели подозрительно, про Звезду Героя сказали, что она куплена на Арбате: «Ты удостоверение покажи». Саня показал свою длиннющую ручищу, согнув ее в локте, и пошел в школу боевых искусств.

Боец из него был классный. Какой-то одной школы – нет, но в сумме валил всех, включая титулованного, опоясанного аж тремя вороными (ни одному Малевичу такой черный цвет не привидится) поясами сенсея. Последний всегда делал одну и ту же ошибку – подходил к матерому диверсанту с той стороны, с которой у того не было глаза. Но Скумбатов по кличке Один-Ноль видел лучше рыбы из воды своим единственным глазом.

И помнил едва ли не первый инструктаж, когда попал в учебную роту батальона особого назначения: «Сорок часов в неделю рукопашный бой, – отрубал инструктор, похожий на робота, – сорок – ножевой. Сорок часов отводится на огневую подготовку. Сорок – на парашютно-десантную подготовку. Сорок на теорию, сорок на минно-подрывную. Столько же на разведывательную, на ориентирование на местности, топографию, маскировку. Сорок на правила и способы ведения связи, кодирование и расшифровку передач. Остальное время можете писать письма домой».

А когда спать – инструктор сказать не догадался. Наговорил на четыреста с лишним часов в неделю, а в неделе всего сто шестьдесят восемь. Вот это приехал Скумбатов Александр Юрьевич 1968 года рождения в учебную роту спецназа!