О языке, достойном человека: учебное пособие - Вера Харченко

Задачи эти плохо совместимы: профессионалу не то чтобы не до семьи, но семейные заботы плохо коррелируют с профессиональным ростом, а материальные проблемы, если ими серьезно заниматься, в отношении «свободного» времени выступают как альтернатива духовным.

Но – а вдруг? Вдруг можно совместить? До сквернословия ли тогда? Речь, обслуживающая созидание, чище по определению.

Источники обогащения лексикона

Цикл лекций по культуре речи мы начинаем с того определения культуры, которое было представлено в книге современного писателя Андрея Битова «Уроки Армении». «Культура – это способность уважения к другому, способность уважения к тому, чего не знаешь, способность уважения к хлебу, земле, природе, истории и культуре, следовательно, способность к самоуважению, к достоинству». Прекрасное определение можно продолжить, включив в него еще один компонент. Коль скоро культура не что иное, как благоговение, способность уважения к чему бы то ни было, согласимся, что в шеренгу многообразных и многочисленных предикатов нашей потенциальной заботы можно поставить и родной язык, также нуждающийся в благоговейном к себе отношении.

Идею филологической культуры можно сформулировать следующим образом. Филологическая культура – это ответственность перед словом, интерес к феномену языка вообще, способность уважения к родному языку, благоговение перед той языковой купелью, в которой суждено пребывать каждому человеку, становясь личностью. С подобным определением трудно не согласиться, но острота задачи начинается на следующей ступени – ступени перехода от декларативного уважения к уважению действительному, т.е. действенному. Итак, каким образом сделать заявленное благоговение действенным, дабы не только нам было хорошо, что наш родной язык – русский язык, но и чтобы русскому языку было хорошо, что у него есть мы?

Памятно время, когда в лингвистику стало интенсивно вводиться понятие языковой личности. Идея профессора Ю.Н. Караулова получила в 80 – 90-е годы большой резонанс. О феномене языковой личности следует помнить методологически, чтобы время от времени неустанно отдавать себе отчет, что личность – это прежде всего языковая личность, а следовательно, все истоки, все ключи общественного благополучия на уровне коллективного бессознательного питает незаметный, повседневный, примелькавшийся, непрестижный родной язык.

Для характеристики ситуации, сложившейся с русским языком (не языком международного и межнационального общения, а языком, формирующим личность, языком родным!), выделим два аспекта проблемы филологической культуры, имеющих помимо всего прочего еще и аксиологическую, оценочную окраску.

РОДНОЙ ЯЗЫК: БЕДНОСТЬ ИЛИ БОГАТСТВО?

РОДНОЙ ЯЗЫК: ДРУГ ИЛИ ВРАГ?

Экспериментально доказано, что национальный язык является базальным компонентом мышления. Сознание человека, при употреблении, например, образных словосочетаний «полностью несвободно» (Чейф) от представлений, связанных с буквальным смыслом высказываний. Почему так происходит? Усвоение родного языка в младенчестве – это во многом его запечатление, импринтинг. Известно, если человек усваивает слово в детстве, слово попадает в оба полушария головного мозга, если же слово усваивается позднее, то оно оказывается только в левом полушарии, т.е. качество владения словом становится принципиально иным. Может быть, именно поэтому отношение к национальному языку – залог интеллектуального богатства страны. Может быть, поэтому в различных странах примитивные на первый взгляд дидактические программы типа «Как научить читать и писать» приобретают статус программ национально значимых. Так, в Новой Зеландии (именно эта страна сейчас является лидером начального обучения) детей тщательно и долго учат читать (и никуда при этом не торопятся), но учат так, что детям потом не страшны и податливы любые науки. Не может не повышать престижа родного языка и давно ставший традиционным во Франции проводимый для всей страны по четырем категориям участников «золотой диктант».

Повышенное внимание к родному языку в нашей стране, как правило, хронологически совпадало с периодами «культурного взрыва», с теми временными пространствами, которые впоследствии получили титулы золотого и серебряного века русской культуры.

Известно, что имена выдающихся деятелей остаются не только в анналах истории цивилизации, истории науки или культуры. Происходит еще один значимый для человечества процесс: эти имена становятся словами, микрочастицами, лексическими компонентами соответствующего языка, а поскольку каждое слово порождает целые серии ассоциаций, то у имени собственного ассоциаций оказывается едва ли меньше, нежели у обычного (нарицательного) слова. Таким ассоциативно насыщенным словом давно стало имя К.Д. Ушинского. Это имя вызывает устойчивый блок следующих ассоциаций: Ушинский и родная речь, Ушинский и родной язык, Ушинский и родное слово. Юрист по образованию, человек европейской по масштабу интеллектуальной культуры, талантливый философ и общепризнанный авторитет в самых различных областях педагогической мысли, Ушинский уделял неугасающее внимание заботе о том, как овладевает и в какой степени овладело дитя РОДНЫМ ЯЗЫКОМ. Это было не просто внимание специалиста к одному из дидактических аспектов, но сквозное, постоянное и достаточно весомое требование, пронизывающее всю, как бы мы сейчас сказали, постулируемую систему обучения.

В чем актуальность данного требования на сегодняшний день? Актуальность становится заметной, как только мы заметим одно упущение при оценке чужого и собственного владения родным языком. Не только корифеи типа К.Д. Ушинского, но и вообще многие интеллигентные люди и в XIX веке и вплоть до середины XX века обсуждали проблему ЗАпАСА СЛОВ, т.е. Проблему владения фондом сокровищ родного языка. Всех восхищало уже само количество слов, превышающее отметку в 21 тысячу, которым владел А.С. Пушкин.

Стоит перелистать, например, изданный А.А. Кретовым и Л.Н. Матыциной «Морфемно-морфонологический словарь языка А.С. Пушкина»[28]*, чтобы увидеть... собственное невладение значительным количеством слов, встречающихся в текстах пушкина. Приведем три выдержки из указанного словаря (справа отмечено число словоупотреблений данного слова).

Таблица 1

Пушкин – гений, но гениальность отнюдь не terra incognita в пространстве владения родным языком. Гениальность является увеличительным стеклом или, лучше сказать, компасом для достижения индивидуально возможного. При всей наивности и поверхностности вопроса сформулируем его в виде двух альтернативных зависимостей: гений и поэтому усвоил столько слов или усвоил столько слов и поэтому стал гением?

П.Ф. Лесгафту принадлежит мысль о том, что гениальность – нормальное состояние организма. Как бы то ни было, но отрекаться от пополнения словаря только на том основании, что мы, де, негениальны, вряд ли разумно. Запас пока еще никому не мешал, в том числе запас лексики.

Сейчас слов нам необходимо на порядок больше, нежели десять, двадцать, тридцать лет тому назад. Жизнь идет вперед, требуя адекватного языкового сопровождения. Подчеркивая это, Михаил Эпштейн использует великолепную метафору точек на надуваемом воздушном шаре. Мы надуваем шар, и точки удаляются одна от другой, значит, точек должно быть больше, еще больше! «парадокс в том, что чем больше расширяется язык, тем больше он пустеет и тем больше в нем появляется семантического вакуума и лексических вакансий. Язык – как резиновый шар, в котором по мере надувания происходит и отдаление словарных точек, так что появляется новая лексическая разреженность... <...> Чем богаче язык, тем больше он нуждается в новых словах и смыслах, которые бы заполнили его растущую емкость. Не только русский, но в еще большей степени английский язык постоянно втягивает в свою “вакуумную воронку” огромное количество новых слов и выражений, хотя не всегда потребность в них лексически обоснована»[29].

Что называется, деньги идут к деньгам. Богатый язык становится еще богаче, его лексические недра насыщаются по экспоненте, причем вышесказанное вряд ли относится только к современной эпохе. Откроем «Грамматику литературного арабского языка» Н.В. Юшманова. Вот что автор подчеркивает в оценке своего предмета исследования: «Арабский язык отличается от других семитских языков более полным сохранением звуковых, грамматических и словарных богатств семитского праязыка, а также дальнейшим развитием форм и обогащением словаря до баснословных размеров»[30].

Языку нужен запас хода, нужен БАСНОСЛОВНЫЙ СЛОВАРЬ. То же самое можно сказать о нашем современнике. Развитие собственного лексикона – требование времени. Добавим, что ученичество это пожизненное.