Ад закрыт. Все ушли на фронт - Андрей Буровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голос Профессора прервался. Опустив голову, он опять мотал полуседой гривой.
– Мир для вас станет иным… – задумчиво проронил Вальтер.
– Он действительно станет иным, причем вовсе не только для нас, – серьезно ответил Профессор.
Опять Жаннета разносила еду и опять прикасалась к Пете, когда ставила блюда. Только теперь она еще и улыбалась Пете всякий раз, когда ловила на себе его взгляд. У Пети екало сердце от ее удовлетворенной улыбки и сразу же становилось неловко, словно они делали что-то нехорошее.
– До обеда вы поработайте еще… Хотите совет? Сегодня на свои встречи поезжайте на автомобиле.
Петя кивнул, соглашаясь с логикой Профессора. После завтрака Петя через Вальтера попросил Жаннету прийти в кафе «Арлекин». Девушка слушала, изящно уперевшись правой рукой в бедро, а левой взявшись за правую. Она легко ответила, что рабочий день у нее кончается в четыре часа, после этого она охотно придет. Мимо проплывал второй пожилой слуга с подносами. Пете показалось, что он затаенно улыбается. Парень с досадой подумал, что уже весь свет в курсе их отношений.
Человек Франсуа Селье подогнал машину к самому подъезду: шагнул, и – в машине. А пока шагаешь, охранник прикрывает собой садящегося и смотрит на окна, на подъезды дома напротив. Пете предосторожности показались чрезмерными… Хотя как знать? До стрельбы-то уже доходило, пусть и без них…
Возле кафе «У веселого негра» машину поставили на другой стороне площади, шофер и охранник курили, вяло оглядывая прохожих. В самом кафе двое мужчин окинули парней профессионально-хмурыми взглядами. Были они жилисты и бородаты, с шейными платками и в бархатных пиджаках. И все же что-то даже помимо нехороших взглядов сразу подсказывало – это не просто мирные «люди искусства». Петя и Вальтер поняли, что они и тут под самой надежной охраной.
А дальше, в уголке, ждал друзей нужный человек: еще молодой, сорока нет, с невыразительным лицом чиновника.
– Вы знаете, что я был ранен в борьбе за советскую власть? Ранен еще во время Гражданской войны? – Так начал разговор личный секретарь Сталина, секретарь Политбюро, редактор «Финансовой газеты», член Высшего совета эсэсэсэр по спорту, Борис Георгиевич Бажанов. Впрочем, должностей в эсэсэсэр было у него еще больше, так просто их все не перечислишь.
– Вы были ранены во время студенческой демонстрации, – уточнил Петя. – Но вот за что выступала демонстрация – это уже вопрос. Случаем, не за украинскую самостийность?
– Ничего-то от вас не спрячешь, – разочарованно усмехнулся Бажанов. – Но я потом вступил в РКП(б)!
– В тыща девятьсот девятнадцатом? Во время наступления Красной Армии на юг?
На лице бывшего секретаря Сталина заиграли желваки.
– Я был искренне предан всем идеалам коммунизма!
– Настолько преданы, что сбежали из эсэсэсэр?
– Я разочаровался…
Произнеся эти слова, Бажанов оживился, даже как бы подпрыгнул. Стало видно, что ему очень дорога мысль: вот, сначала он очаровался, потом разочаровался. Это ведь объясняло и блестящую советскую карьеру, и бегство.
– В чем именно разочаровались, Борис Георгиевич?
– Конечно, в идеалах коммунизма… Коммунистическая система – это беспрерывное разжигание ненависти, это призывание к истреблению целых слоев населения. При ней вся деятельность власти – это борьба с какими-то выдуманными врагами – то с эксплуататорскими классами, то с контрреволюционерами, то с саботажниками. Все неудачи своей нелепой и нечеловеческой системы коммунисты объясняют как происки и сопротивление мнимых врагов. Они неустанно призывают к репрессиям, к истреблению целых классов и целых народов.
(Петя и готов был возразить, да быстро вспомнил обсуждение – надо ли следовать советам Циолковского, – истреблять неисторические народы.)
– Но ведь Сталин изменил коммунистическую систему.
– Он сделал ее еще хуже! – даже подпрыгнул Бажанов. – Он стал еще сильнее подавлять! Подавлять все: мысли, свободы, правду, человеческие чувства. Сталин – это убийства! Это смерть!
– Тогда надо отстранить от власти Сталина. Убрать его – и система станет человечнее.
– Нет-нет… – замотал головой Бажанов. – Нет, отстранить Сталина невозможно.
– Почему? Сталин смертен, как все люди.
– Его почти невозможно убить. А сам он от власти никогда не уйдет.
– Его невозможно подкупить? – «наивно» захлопал глазками Вальтер.
– Чем вы сможете подкупить того, кто во много раз богаче самого богатого американского миллиардера?
– Он же очень просто живет?! Вот и дать ему… ну скажем, большущий алмаз…
– А зачем Сталину роскошь? Зачем ему алмаз?
Бажанов откинулся на спинку стула, заулыбался чуть ли не победно. В этот момент он очень напоминал первого ученика – зубрилу и ябеду. Зубрила тянул руку, тряс рукой перед носом учителя: «А я знаю, а я знаю!!!» И что же он такое интересное знает? Вальтер сделал еще более тупое и недоуменно-обиженное лицо, широко развел руками…
– Сталин живет очень просто… Он одет в костюм полувоенного образца, сапоги, шинель. У него простая комната с железной кроватью, где раньше жила дворцовая прислуга… но разве для него важны деньги? Важны бриллианты или машина длиной в пять метров?
– Зачем люди заводят такие машины и вешают на своих жен бриллианты? – отнесся Бажанов к Вальтеру.
– Они наслаждаются богатством… – опять развел руками Вальтер с глупым видом.
– Глупости. Чем бриллиант лучше любого булыжника?
– Он красивый… Лучистый такой…
Вальтер улыбался все глупее.
– А вот и нет! – опять подпрыгнул Бажанов. – Ничем бриллиант не лучше любого другого камня! Он редкий и он дорогой – вот и все. Потому его и надевают! Хвастаются друг перед другом: «вот у меня что есть!». А Сталину перед кем хвастаться?!
– Перед другими членами ЦК? – «предположил» Вальтер уже с совершенно идиотской улыбкой.
– Ха-ха! Да зачем ему члены ЦК?! Они у Сталина в кармане! В кармане!
Бажанов даже показал движениями руки, как Сталин засовывает в карман членов ЦК.
– Американские миллиардеры друг перед другом хвастают. А Сталин любого из них богаче в сто раз; другие нищие, нищие… он никому ничего доказывать не будет.
Было очень заметно, что для Бажанова его знания: тот самый бриллиант, неистощимый кладезь хвастовства. Петя напряг «третий глаз»… Бажанов не кривлялся, не врал – он был именно таким, каким казался.
«Ему же не перед кем хвастаться… – соображал Петя. – Лично общался со Сталиным? Знает секреты эс– эсэсэр? Нормальных парижан это попросту не интересует. Коммунисты считают его отступником, предателем своего божества. Для троцкистов и других леваков он с самого начала предатель, человек ненавистного им Сталина. Ему же не перед кем красоваться, а мы тут удачно попались»…
Петя кинул на Бажанова восхищенный взгляд:
– Здорово вы все разложили по полочкам…
Вот тут-то Бажанов расцвел.
– Значит, Сталина не подкупить… А что можно ему дать такого, чего у него нет? Того, что ему важнее власти?
– Дать Сталину можно месть… Он мстителен необыкновенно. Никогда ничего не прощает и не забывает – отомстит и через двадцать лет. Дайте ему свести счеты с Троцким – он вам за это отвалит золота по весу десяти таких Троцких…
– А власть?
Бажанов опять смеялся и тряс головой.
– У Сталина больше власти, чем было у всех королей всей Европы и всех императоров Римской империи. Ни у кого в мире такой не было и нет.
– И он от нее не откажется?
– Ни-ког-да! – Громко, раздельно, убежденно. – Ни-ког-да! Сталин не умен. Сталин невероятно хитер, это да. Он умеет понимать, чего хочет большинство, и вовремя присоединиться к большинству. Он скрытен… Он абсолютно скрытен и умеет годами, десятилетиями не показывать своих чувств… И все это нужно ему только для одного – для власти. Семья ему не интересна, к детям он равнодушен. Богатство не нужно… Сталин врал, убивал, пытал – для власти.
– А если дать ему власть не только в этом мире?
И вот тут вдруг Бажанов испугался. Петя не мог сказать, чего испугался Бажанов, но видно было: он с трудом сдерживается от резкого жеста, от крика.
«Ты его напугал до полусмерти!» – раздался беззвучный вопль Вальтера.
«Я вижу… но чем?!» – недоуменно телепатировал Петя.
Бажанов потупившись, молчал.
– Нет, а правда… – веско сказал Петя. – А если предложить Сталину власть больше, чем он имеет сейчас? Власть сразу над разными мирами? Тогда что?
Бажанов вздрогнул, словно его вытянули плетью.
– Невозможно вот так затрагивать всякие мистические темы… Я больше не коммунист, но я и не мистик…
Бажанов пытался как бы отмахнуться от мистики тыльной стороной левой руки.
– Но ведь вы наверняка знаете что-то, что Сталина очень пугает, – так же веско, основательно вставил Вальтер. – Ведь вы живете в Париже уже семь лет, верно? Живете, работаете, книжку выпустили… И какую! «Воспоминания бывшего секретаря Сталина». Целую серию статей написали, да еще на французском языке. И живы… Почему, позвольте узнать?