Мефистон. Город Света - Дариус Хинкс

Мефистон, не обращая внимания на слова библиария, перенаправил мысли и погрузился в сознание пилота впереди. Смертный понятия не имел, что происходит, но рассмеялся, когда Властелин Смерти одолжил ему свой трансчеловеческий интеллект, ведь теперь пилот мог направлять штурмовик быстрее и ловчее, чем прежде.

+Дромлах, или Всяко-Где.+

Библиарии подскочили от звука голоса, ворвавшегося в их разумы. Он раздался настолько самодовольно, что едва ли не сорвался на истерику, и ударил их с мощью вопля. Голова Луция резко дернулась назад с такой силой, что из носа на синий керамит доспеха хлынула кровь. Рацел выругался, схватившись за капюшон, — из мыслепроводящих кабелей посыпались искры.

На миг был потрясен даже сам Властелин Смерти. Слова кружили в его разуме, отзвуки не затихали, но становились лишь громче, изгоняя все мысли об эфемериде. Мефистону пришлось произнести грозное проклятие ради того, чтобы просто выбросить шум из головы.

— Полный вперед! — зашипел пилоту сквозь сжатые зубы Властелин Смерти, разъяренный безрассудством создания, возомнившего себя способным вселиться в него.

— Вас понял, — ответил пилот, приведя рычаги обратно в центральное положение, и направил «Пенсеросо» прямо в аномалию.

+Дромлах, или Смерти-Взор.+

В этот раз неистовый хохот был так силен, что Мефистона скрутила судорога. Натянув страховочные ремни, он ударился головой о психический капюшон. От невольного спазма старший библиарий стиснул зубы, и у него изо рта потекла кровь, напомнившая сладостный голод. В ушах отдавались удары сердца в кабине: пульс пилота, сидящего прямо перед ним, отвлекал, вызывая обильное слюноотделение.

Мефистон зарычал, пытаясь взять себя в руки. Он сглотнул, желая избавиться от железного привкуса во рту, а потом повернулся к Рацелу.

Ветеран-библиарий застыл, сверкая кобальтовыми глазами, и поглядел прямо на Мефистона.

— Это не обычная уловка, — сказал он голосом, надтреснутым и напряженным. — Что за?..

+Отступитесь,+ предупредил их голос.

Мефистон сжал веки, чувствуя, как по венам растекается ярость.

+Отступитесь,+ потребовал голос, будто царапая его череп ржавым клинком.

Властелин Смерти открыл глаза, ожидая увидеть кабину «Пенсеросо». Вместо этого его взору предстал белый просвечивающий купол Химических Сфер — созданной им же для себя тюрьмы на Ваале. Чуждый голос сменился звучным напевом на высоком готике. Вокруг, опустив головы, стояли библиарии с психосиловым оружием и изрекали гнетущий, но мощный реквием.

Мефистон почувствовал холодный озноб. Кровавые Ангелы собрались почтить его память после смерти. Его разум отбросило на несколько месяцев назад ко дню второй гибели.

Над ним склонился техножрец Кво-87, чье человеческое лицо не могло скрыть совершенных над остальным телом зверств. Его туловище почти полностью заменили лязгающим и жужжащим клубком проводов, поршней и гидравлических насосов. У Мефистона складывалось впечатление, словно над ним нависло насекомое.

— Старший библиарий! — воскликнул Рацел.

Властелин Смерти поглядел на собравшихся библиариев, но Гай, сконцентрировавшись на ритуале, не смотрел на него.

— Старший библиарий! — снова раздался крик, и мысли Мефистона резко вернулись на «Пенсеросо».

Рацел подался вперед и тряс его. В его глазах сияли эфирные течения.

— Останься с нами!

Мефистон выдохнул, только сейчас осознав, что задержал дыхание, и огляделся. Его провели. Видение вызвал не его разум. Нет, некто отбросил его в прошлое.

Лицо Антроса было вымазано кровью. Он пытался вырваться из противоперегрузочного устройства, не сводя с пилота побагровевших глаз. Заступники же сидели неподвижно. За линзами шлемов облаченных в полную броню воинов было невозможно определить выражения лиц, но по их спокойствию Мефистон догадался, что бойцов не затронула психическая атака.

Он повернулся к пилоту и в тот же миг увидел, как к ним мчится истребитель альдари, паля из всех орудий.

Кабина взорвалась, и десантный отсек наполнился светом, шумом и разлетающимися осколками.

Глава 11

Коготь, дельта Абиссамы, Сабассус

«Валькирии» с ревом летели над пологом деревьев, распугивая кричащих птиц. Полковник Федорак, сидящий в ведущем самолете рядом с пилотом, щурился, глядя через поцарапанное бронестекло. Перед ним раскинулся пропитанный влагой мир призраков, рожденных клубящимся над джунглями паром. Туман был таким плотным, что полковник едва видел другие «Валькирии» эскадрильи, хотя они и летели по обе стороны от ведущего в сомкнутом построении.

Федорак приказал пилоту следовать окольным путем к Когтю: пролететь несколько километров к северу, а затем сделать петлю над лесистыми низинами, чтобы выйти к горе с противоположной стороны от еретиков. Если бы гвардейцы высадились прямо в предгорьях, то отступники точно услышали бы рев двигателей. Поэтому стоило незаметно десантироваться и зайти к противнику сверху. Анура знали безопасные тропы на горных склонах, а также места, подходящие для засад.

Полковник оглянулся на пассажирский отсек, набитый истекающими потом и страдающими от желтухи бойцами. Рядом с сержантом Маликом сидел сгорбившийся абориген. Без помощи непререкаемо верных Императору анура «Заключенные в аду» не прожили бы на Сабассусе и десятилетия. Но Федораку все равно было сложно сдерживать отвращение всякий раз, когда он их видел. Сожги еретика. Убей мутанта. Изгони нечисть. Что-что, а двусмысленность в имперских доктринах встречалась редко. И ведь это сидящее рядом с Маликом существо явно было мутантом, разве нет? Начальство полковника считало иначе. Штаб дивизии объявил анура допустимым видом недолюдей, пригодных для службы на вспомогательных ролях в полку, так как уровень генетических отклонений был в приемлемых пределах. Формально местные зачислялись в Милитарум Ауксилия, однако Федорак сомневался, что кто-либо из его солдат увидит нечто знакомое в трактовке имперского кредо, которой следовали анура.

Сидящего рядом с Маликом аборигена звали Зур. Конечно, полковник едва мог отличить одного из них от другого, но он знал имя, потому что оно было написано сбоку каски, которую носили все недолюди. Рядом красовались эмблема Милитарум Ауксилии и полковой знак «Заключенных в аду» — кричащий череп над скрещенными секачами.

Впрочем, из всей полковой униформы анура носили только каски. Их кожа отличалась таким же оливковым оттенком, что и местная флора, и истекала ядовитыми выделениями. Еще на первичных инструктажах Федорак узнал, что этот липкий пот стал ключом к выживанию недолюдей, поскольку не пропускал грибки и яд, которым кишели все уголки джунглей. Потому для анура было не просто больно носить одежду и бронежилеты, это также сделало бы их вновь уязвимыми ко всем болезням Сабассуса.

Впрочем, сложно было отрицать, что, не считая влажной кожи, анура походили на людей. Конечно, они двигались пугающе тихо, были худыми, как привидения, говорили, свистя и шипя, а еще могли тревожно легко раствориться в джунглях, но, помимо кожи, единственной действительно раздражающей особенностью их вида можно было назвать глаза. Крупнее, чем