Идите и убивайте! - Александр Афанасьев

— Откуда ствол?

…

— Не говоришь? Ну и не говори. Потому что на винтовке этой уже восемь жмуров.

Украинец снова вскинулся, хотел что-то сказать, но в последний момент сдержался

— Будешь молчать, пойдешь по всем этим делам паровозом, за чужие трупы отвечать. Восемь заказных — по-любому пожизненное. Без вариантов. Не соскочишь.

Украинец явно занервничал — я видел, как он сцепил пальцы. Эта провокация как раз и была основана на странной винтовке — почти наверняка это не его. Надо узнать — чья.

— Если честно, я не верю, что эти восемь жмуров ты сделал. Подставили тебя. Там серьезные фигуры, тебе не чета. Местные разборки. Но отвечать придется тебе. Грекам пофиг, им лишь бы висяки закрыть. Это не в них стреляли. Пойдешь на зону, а через пару месяцев налетишь на нож. Чтобы уже наверняка, чтобы эти трупешники так на тебе навсегда и остались. Мертвые не говорят, верно?

…

— Я сейчас досчитаю до десяти. Потом встану и уйду. А ты и дальше играй в Зою Космодемьянскую. Надоел ты мне. Считаю…

Это был мой последний шанс. Основанный на хорошем знании украинской натуры — там все и всех кидают, потому любой украинец чуть что, подозревает кидок. А на всем постсоветском пространстве действует строгий, пусть и неписанный закон. Если тебя кинули — значит, ты освобождаешься от всех обязательств и можешь тоже начать кидать. Вот я и предположил, что если киллер подумает что его подставили — то начнет говорить. Если же нет…

Я честно досчитал до десяти. Потом начал подниматься… и тут киллер сказал по-русски.

— Стой.

Я медленно присел

— Фотик… с. а — прошипел киллер

— Фотик тебе винтовку дал? Кто заказчик?

— Если скажу, что будет?

— Я уже сказал. Поговорю с греческими коллегами, как тебя из-под удара вывести. Дашь показания на заказчика — зачтется. Тем более, по факту из греков ты даже не ранил никого.

Это была ложь, но могло пройти. Особенно в такой ситуации — люди хотят верить в хорошее, особенно в тюрьме.

Киллер думал. Потом буркнул

— Документы покажи

— Не вопрос — я выложил на стол удостоверение, придержал пальцами. Киллер всмотрелся

— Чо, в натуре генерал?

— В натуре кум в прокуратуре. Ты пока не на крытой, с тобой люди разговаривают.

— Извините…

— Принимается. Говорить будешь?

У киллера вдруг затряслись руки

— Если скажу, завалят меня. Из-под земли достанут.

Я понизил голос

— Давай так. Серьезные люди замешаны?

Украинец кивнул

— В Москве бывал?

Украинец снова кивнул. Я понизил голос почти до шепота

— Здесь не пишут. Я тебе подберу дело в Москве, какое-то. Подпишешь сознанку, возбудим дело об экстрадиции. Те, кто сидят по делам об экстрадиции, сидят отдельно от уголовников. Подпишешь согласие на экстрадицию. Вывезем тебя в Москву — а там уже моя власть. Какие у нас отношения с Украиной — ты знаешь. В обиду не дадим. Кто такой Фотик?

— Ротный мой. С…а.

— Это он тебе винтовку дал?

Украинец кивнул

— Сколько пообещал.

— Три.

— Три — чего?

— Три штуки евреев.

Я присвистнул

— Ты что, парень — того?! Шарики за ролики заехали? Ты взял заказ на олигарха за три штуки евро? Всего? Ты хоть знаешь, сколько за такое реальная цена?! Вахи в Дагестане берут больше! Совсем охренели?!

— Да я не знал, в кого стрелял! Я и вас то не знаю.

Ну, это я уже понял. Сразу, как только зашел в кабинет — по равнодушному взгляду, которым меня царапнул киллер. Он меня ни разу не видел.

— Холодовский бизнер. У него на счетах пятьдесят лямов, как минимум. Думаешь, его смерть стоит три штуки? Ты знаешь, какие проблемы ты на себя повесил за эти три штуки? У Холодовского дружки остались, они с тебя спросят.

— Вам хорошо говорить — окрысится киллер — для вас три штуки, тьфу. Думаете, у нас там, в Украине не знают, как вы живете! Сколько у тебя в загашнике? Десять? Двадцать? Пятьдесят лимонов? С…а!

— Не хами — строго сказал я — иначе сделка отменяется. Фотик дал винтовку и приказал убрать Холодовского?

— Да.

— Когда это было? Где?

— Здесь. Пять дней назад.

— Полное имя Фотика?

— Не знаю… ротный он мой из АТО, откликается на Фотика. Зовут Сергеем

Я усмехнулся

— И это всё? Да ты ничего не знаешь, друг мой. Тебя тупо поимели, вызвали сюда, дали винтай на котором много чего висит и отправили на дело, в расчете на то, что ты попадешься. Как думаешь, с чего это мы тебя так быстро взяли? Твои побратимы тебя и сдали. Мы знали, куда ты побежишь. Потому что они нам сказали. Ты — шестерка. Грузчик. За их дела отвечать будешь. А не знаешь ты — ни хрена! Бывай, дубина стоеросовая…

— С..а!

…

— Подожди! Подожди!

…

— Сорок человек здесь! Сорок!!! Со стволами! Они войну начать готовятся!

Я остановился

— Ты чего? Какие сорок человек со стволами, совсем рехнулся?

— Наши! Сорок человек, стволы у них у всех! Нам сказали, надо в людей на улице будет стрелять! За это по пятьдесят штук пообещали! И паспорт Евросоюза — потом.

Я вернулся за стол

— Где эти сорок человек? Кто они?

— Наши. Оперативный полк Азов. Может и еще есть. Я не знаю. Но побратимы тут, я с ними был. Сорок человек…

Я выдохнул

— Давай-ка с самого начала. Тебя как звать? Только по-настоящему?

— Вася я. А фамилия Заяц.

— Уже хорошо. Из Днепропетровска?

— Днепр…

— В Днепре рыбы живут, а не люди. Где ты сорок человек со стволами видел?

То, что рассказал Вася Заяц — не укладывалось вообще ни в какие рамки.

Звали его Вася Заяц, родился он в Днепропетровске, в небогатой семье. В юности «отримал» судимость, за грабеж, потому в армию не взяли. Увлекался футболом, был болельщиком. Как и все ездил на заработки — Ростов, Воронеж, Москва…

Потом начался Майдан, и Вася поехал на Майдан…

…

— На Майдан то зачем поехал?

Этот вопрос не был обязательным, просто интересно было понять

Вася посмотрел на меня

— Вам, русским не понять

— А ты расскажи, я попытаюсь. Ты хоть понимаешь, дубина, что вы наделали?

Вася пожал плечами

— А чего? Я в Москве получал, если пересчитать — пятьсот евро. А если в Европу вступить, там зарплаты от полутора тысяч, пацаны кто ездил, говорили. Нас обломали, мы и вышли. Делать все равно было нечего, работы нет никакой. А вы зачем Крым забрали? Это вы виноваты!

Я