Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

А прозвучавшее только что из уст Мейлин обвинение было не просто деталью - это была часть фундамента.

- Мне важно понять, что вы имеете в виду под «предубежденностью», в которой вы только что меня обвинили, - спокойно пояснил Сэм. - Пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду конкретно.

- Мой возраст.

- А именно?

- Первого января мне исполнится двадцать восемь лет, как раз на следующий день после открытия «Нефритового дворца». - Она вызывающе задрала подбородок. - А сколько лет вам?

- Тридцать шесть. - Сэму не нужно было объяснять ей, что в их профессии восемь лет были целой вечностью. - Дело не в нашем возрасте, Мейлин, хотя когда я впервые увидел вас, я решил, что у меня будут проблемы с вашим опытом - скорее, с его отсутствием. Но это, пожалуй, позади. Теперь следующее предубеждение.

- Мой пол.

- Разумеется, если бы я был настоящей деревенщиной, меня бы это действительно заботило. Должен признаться, что до нашей вчерашней встречи я действительно думал, что за буквой «М» в подписи на чертежах скрывается скорее Майкл, чем Мейлин. - Он слегка усмехнулся, и эта усмешка была еще одним свидетельством его невероятной сексуальности. - Но я настоящий парень из девяностых - я думаю, мне не составит труда справиться со своим удивлением. Так что и тут нет никакого предубеждения.

Сэм надеялся, что она улыбнется в ответ, но выражение лица Мейлин было по прежнему суровым, печальным, правда, почти пристыженным.

- Что такое, Мейлин? Скажите мне откровенно.

- Моя национальность.

- Ваша национальность? - выдохнул он, словно его ударили под дых. - Неужели же вы вообразили, что я предубежден относительно вас, потому что вы китаянка?!

- Полукитаянка, - с какой то ненавистью поправила она его.

Однако эта ненависть, как понял Сэм, направлена не на него, а на саму Мейлин. Он почувствовал ее боль почти физически и проклинал себя за то, что невольно стал ее причиной. Неужели она решила, что «Джейд» - это презрительное прозвище, безжалостное напоминание о ее смешанном - и наверняка постыдном для нее - происхождении, о котором свидетельствовал блеск ее темно зеленых глаз?

Он внезапно посерьезнел. Глядя на нее как можно нежнее и стараясь, чтобы его голос отражал эту нежность, он сказал:

- Мейлин, поверьте мне, я не имею никаких предубеждений в отношении вашего происхождения. Пожалуйста, посмотрите мне в глаза. Мне очень важно, чтобы вы поняли это.

От стыда она опустила свои длинные черные ресницы, но услышав сквозящую в его голосе нежность, подняла глаза, и Сэм увидел в них искру надежды. Хрупкой и осторожной надежды.

- Хотя я отлично понимаю, что вы не имели в виду ничего позитивного, мне лично нравится слово «ковбой», - эта шпилька заставила ее слегка усмехнуться, - но когда я назвал вас «Джейд», я считал это слово только комплиментом. Мы ведь строим «Нефритовый дворец», и, насколько я понимаю, нефрит - это драгоценность.

Он вдруг замолчал, решив, что его слова могут причинить по недоразумению ей еще большую боль. Он знал, что китайцы высоко ценят нефрит - считалось, что он обладает магическими свойствами и способен предохранять от злых сил, что это символ богатства, красоты и добродетели. Однако Мейлин - китаянка только наполовину, и она, может, стыдится именно этого.

Однако Мейлин вдруг улыбнулась и, выручая их обоих из дурацкого положения, согласилась:

- Да, нефрит - действительно драгоценность.

- Я подумал, что это неплохое прозвище для вас, - тихо и спокойно предложил Сэм, хотя его сердце бешено колотилось от радости, что буря миновала. Убеждение Мейлин в том, что он настроен против нее из за ее происхождения, было бы колоссальным препятствием в их работе, но им удалось преодолеть его - преодолеть вместе. Ему хотелось расспросить ее поподробнее, выяснить, что такое было у нее в прошлом, какие бури и ненастья, но он решил, что это несколько преждевременно.

Вместо этого он улыбнулся… она улыбнулась в ответ… и на этот раз Мейлин ощущала не напряженность, а скорее легкую панику от пробежавших между ними токов, ей пришлось отвернуться и устремить взгляд на залив Виктории. Сэм тоже посмотрел туда, и они вместе начали созерцать суматоху, царившую в одном из самых оживленных портов мира.

Гавань напоминала кипящий котел: древние джонки пересекали кильватерные следы суперсовременных судов на подводных крыльях, сампаны шныряли среди контейнеровозов, лодки и паромы перевозили людей и грузы между островом и Цзюлуном. На зеленой глади покачивался и военный корабль. Раньше перебраться с полуострова в Гонконг можно было только по воде, теперь же автомобили мчались по тоннелю под заливом, там же проходили маршруты метро, а над поверхностью воды парили вертолеты, перенося с острова и обратно тех, кто предпочитал воздушный путь.

- О! - воскликнула, поворачиваясь к нему, Мейлин.

- Что такое?

- Как раз когда я направлялась к вам, помощница Джеймса, миссис Лян, попросила меня кое что передать вам.

- Эти сведения еще не устарели?

- Нет, но… просто не верится, что я могла забыть. - Обычно память никогда не подводила Мейлин, но сегодня… Она забыла о просьбе миссис Лян, едва выйдя из башни Дрейка, полностью поглощенная мыслями о предстоящем свидании с Сэмом.

- Ну так, - ободряюще улыбнулся Сэм, - теперь вы вспомнили. Так скажите мне.

- Ей удалось связаться с Золотой Восьмеркой. В шесть вечера они с Джеймсом будут здесь.

- Золотая Восьмерка?

- Мастер фэншуй. - Но увидев, что это разъяснение помогло Сэму не больше, чем само имя Золотой Восьмерки, она пояснила: - Наверное, вы не знаете, что это входит в план работы. Мне казалось, что вы с Джеймсом уже обсудили эту проблему.

- Нет.

Сэм представления не имел о том, что она имеет в виду, а между тем он явно должен был быть в курсе дела. Последние месяцы он был занят строительством курорта на Бермудах и по факсу и телефону отдавал соответствующие распоряжения по подготовке строительства «нефритового дворца». Из разговоров с Тайлером и Джеймсом он кое что узнал об особенностях строительства в Гонконге.

Неминуемая передача суверенитета территории Гонконга КНР не только не приостановила, но даже как то подхлестнула строительный бум в городе. Согласно Договору, власти КНР обязались уважать права владельцев возведенных построек и продлить земельную аренду на пятьдесят лет. Поэтому было весьма предусмотрительным шагом оказаться владельцем здания, возведенного и введенного в эксплуатацию до 1997 года.

В Гонконге шестидневная рабочая неделя, но все строительные бригады работали по семь дней и не жаловались. Особенно в летние месяцы, когда каждая секунда светового времени была на вес золота. Но препятствием была погода - летом с моря дули муссоны, принося дождь и даже тайфуны. Бывали дни и даже недели, когда стройку приходилось останавливать.