Страна кривого зазеркалья - Анна Данилова

– Не думаю, что это хорошая идея. Но я надеюсь, что с гонорара и премии, которые ты мне заплатишь за мое усердие и творческий подход к делу, а также, кстати, и за инициативу, я куплю себе наконец шубу.

– У вас, у женщин, шуба – это критерий состоятельности, самодостаточности? – не унимался Шубин.

Крымов, который в это время, сидя за столом, с величайшим удовольствием уплетал бутерброды, запивая их горячим чаем, лишь мотал головой и что-то мычал.

– А ты чего мычишь, скажи, разве я не прав? Как можно с такой легкостью надувать наших клиентов?

– Ты что, Шубин, белены объелся? Да Татьяна заработала за пять минут разговора с клиентом, заметь, настоящим клиентом, а не посредником, можно сказать пятнадцать тысяч баксов, а ты собираешься ее наказать? Может, ты ее за это еще и выпорешь? Гражданка Бескровная, да я сам куплю вам шубу, норковую… И ты прав, для женщин шуба – это важно. И с этим надо смириться. Между прочим, Лариса Иванова тоже копила деньги на шубу, это мне Алиса сказала… Может, она из-за этой самой мечты и сотворила что-то той ночью, чтобы заработать побольше денег, пошла, скажем, на небольшое должностное преступление…

Шубин лишь отмахнулся от него.

– Тебя заело, что это не ты, а она нашла заказчика? – продолжал невозмутимо Крымов. – Нехорошо, скажу я тебе. А ты не вздумай плакать… Хочешь, мы прямо сейчас поедем и купим тебе шубу?

– Чтобы я заплакала? – возмутилась оскорбленная в лучших чувствах Татьяна. – С какой стати? Я узнала, где живет единственная родственница Ивановой, привезла результаты экспертизы… Накупила еды, приготовила вам бутерброды, заварила чай, ждала вас здесь, как идиотка, вместо того, чтобы отправиться домой и лечь спать, чтобы хоть немного отдохнуть, и вдруг… – И вдруг она почувствовала, как слезы хлынули из глаз. – И с Минкиным встречалась, много чего узнала… – рыдала она в голос. – Вот тебе все деньги. – Она распахнула сейф, достала конверт с деньгами и швырнула их Шубину прямо в лицо. – Все, я здесь больше не работаю… А вы, Женя, если не шутите, поедемте прямо сейчас за шубой, пока магазины еще не закрылись… Иначе я буду считать вас… болтуном…

Она покраснела и некоторое время стояла, вытирая слезы и глядя в пространство, чувствуя, видимо, что везде, по всем статьям, перегнула палку.

– Тебе какую, светлую или темную?

– Чтобы или с большим воротником, или с капюшоном, я покажу, какая понравится…

– Вот так надо разговаривать с женщинами, Шубин, – рассмеялся Крымов и, взяв Таню под руку, демонстративно повел к двери. – Мы скоро вернемся…

И они ушли. Шубин остался в агентстве совершенно один. Никогда еще он не чувствовал себя так скверно. Как же он мог так забыться, что вместо того, чтобы поощрить своего сотрудника, точнее, прекрасную сотрудницу, начал отчитывать ее, да еще и в присутствии сердцееда Крымова? Неудивительно, что Татьяна обиделась и разозлилась. Может, Крымов прав и он действительно совершенно не разбирается в женщинах? Да и в людях тоже? Таня вышла на настоящего заказчика. Встречалась с Минкиным. Ловко провела обоих, придумав ход с отпечатками пальцев, якобы принадлежавшими матерой преступнице. Шубин уж точно не догадался бы до такого. Земцова просто побоялась бы пачкаться во лжи, это не в ее стиле. Может, им в агентстве как раз и не хватало такой вот напористой и гибкой Тани Бескровной, способной на все ради достижения своей цели? Пусть даже иногда это будет шуба или стиральная машина… Да и вообще, что знает он о Тане? Она живет одна, родителей нет. Что-то такое она говорила об интернате, где ей пришлось провести пару лет, прежде чем ее забрали к себе родственники. Но только не та самая тетка, Лидия Андреевна, которая на сегодняшний день заменила им Нору…

И тут вдруг он вспомнил про Женю. Он же так и не встретился и не поговорил с ее врачом, чтобы узнать, можно ее забрать домой или нет. Ему стало даже жарко от стыда. Больше того, он ни разу ей сегодня не позвонил. А уж этому вообще нет оправдания.

Он быстро набрал номер ее мобильного телефона. Он был отключен. Обиделась. Тогда он позвонил врачу.

– Владимир Николаевич? Добрый вечер, это Игорь Шубин…

– Шубин? Минутку… Да, я понял… Слушаю вас… – Судя по звукам, раздающимся из трубки, врач находился сейчас в машине, вероятно, возвращался из клиники домой.

– Извините, что не сам лично пришел, а по телефону, работы много…

– Ничего…

– Я хотел спросить вас о моей жене… Как ее состояние? Может, вы отпустите ее домой?

– Так она уже давно дома. Я отпустил ее после обеда. Разве она вам не позвонила?

– Нет… Спасибо… Извините.

Он позвонил домой, понимая, что сейчас на него посыплется град упреков и обид. Но вместо этого он услышал довольно бодрый, если не веселый, голос своей жены:

– Игорь? Ну как тебе сюрприз? Я – дома! Только не переживай, я ничего не делаю, не мою полы, не готовлю, ничего такого, а просто лежу и смотрю телевизор. Но я дома, понимаешь? Отлично себя чувствую… Ты когда приедешь-то?

Шубин представил себе, как Женя одна возвращается домой, где на кухне – гора немытой посуды, повсюду беспорядок и сплошная пыль, и ему стало не по себе. Она не может обрадоваться этому беспорядку, Женя не такая. Что-то здесь не так.

Он снова перезвонил домой. На этот раз трубку никто не взял. Он звонил снова и снова, но все безрезультатно. Затем набрал номер мобильного телефона – она его так и не включила. Оставив на столе записку, он поехал домой. И застал Женю, уже одетую и собранную, на пороге квартиры. Лицо ее было розовым и опухшим. Только слезы могли привести его в такое состояние.

– Уйди с моей дороги и больше никогда не появляйся… – прошептала Женя осипшим и чуть слышным голосом. – Я возвращаюсь в больницу. После родов буду жить одна, с ребенком. Ты не любишь меня, этим все объясняется… Пусти, говорю, не стой на проходе, иначе я сейчас закричу…

Она резко побледнела, и Шубин подумал, что если с ней сейчас что-то случится, то виноват в этом будет только он. Да, это он не вспомнил о ней ни разу за весь день. И это факт. Мысли его были ясные, как никогда. Ведь, если бы в роддоме находилась Юля Земцова, ждущая от него ребенка, он звонил бы ей по сто раз на день и завалил бы цветами. Женя права, он не любит ее, хотя и старается полюбить. И ничего с этим не поделаешь. Нельзя играть в любовь, в семью, в больницы и детей… Это слишком серьезно. Даже Крымов, гуляка Крымов и то принес Женьке – своей тезке – в больницу цветы… Он представил себе, как, верно, обрадовалась Женя, услышав от своего врача, что ей можно пока покинуть стены роддома и вернуться домой. Как она ждала звонка мужа, чтобы сообщить ему эту радостную новость. И не звонила сама, все еще надеясь, что он позвонит первый. А он не позвонил. Тогда она подумала, что, быть может, он сейчас, в надежде на то, что ее отпустят домой, убирается. Моет полы, к примеру, или готовит к возвращению жены что-нибудь вкусное… Но нет, ему такое даже в голову не пришло. И она, взяв такси, приехала домой одна. Открыла дверь, увидела запущенную квартиру, и с ней, видимо, сделалась истерика… И где она нашла силы, чтобы вечером, услышав наконец его голос, скрыть свое состояние, свое разочарование и разговаривать с ним чуть ли не веселым голосом… К тому же она еще и голодная… Ведь в доме – хоть шаром покати. Пустой холодильник.

– Женечка, родная моя, успокойся… Не надо в больницу… Я приехал за тобой, чтобы ты поужинала с нами, в агентстве… Я весь день был в «Сосновом бору», только недавно приехал с Крымовым. Таня нам приготовила поесть. Они поехали за шубой, а я – за тобой… Мы скоро раскроем эти убийства… Скажи, что мне надо сделать, чтобы ты простила меня? Ведь я с тобой… Без тебя как я буду жить?

– Как жил всегда… Знаешь, – ее искусанные и припухшие губы дрожали, – я как тот герой из телесериала, который уже всем надоел и его просто нужно убрать из сценария…

– Женя, что ты такое говоришь?

– Щукина, теперь вот эта Таня – гений в юбке… Крымов… Чайкин… Они будут всегда, а я – нет. У нас пустой дом, он выстужен, понимаешь? В нем нет жизни…

– Это потому что ты в больнице.

– Я надеялась… – Слезы душили ее. – Я не знаю, куда мне идти… И есть хочется…

Тогда Шубин подхватил ее на руки и внес в квартиру. Он уже знал, как будет жить дальше и что он сделает конкретно сейчас, когда они останутся вдвоем в квартире…

Включая по дороге повсюду свет, он уложил Женю на кровать в спальне, сам разул и раздел ее, укрыл одеялом и сел рядом, взял ее руку в свою и крепко держал. Потом достал телефон и позвонил Крымову:

– Слушай, тут такое дело… Женю отпустили домой, а у нас пустой холодильник… Вы бы заехали, привезли чего…

Женя молча смотрела на него, когда он говорил по телефону. Не проронила ни слова и после того, как он вдруг принялся мыть полы, вытирать пыль. Заварив чай, он принес ей чашку.

– Вот, шоколадка нашлась в буфете… Выпей и успокойся. Тебе же нельзя волноваться…