Защита вместо борьбы - Николай Иванович Курдюмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И они дождались своего звёздного часа: появился один сплошной катаклизм — человек. Четверть суши оголяется постоянно, причём земля ежегодно перемешивается, как по заказу! Какая идеальная ниша!
Многолетники, попавшие на поля, не стали делать упор на тьму семян, а уверенно разобрались с плугами и культиваторами: ушли вглубь, увеличили число новых побегов и почек на корневищах, резко ускорили их укоренение. Появились такие шедевры, как корневища хвоща и осота на глубине в метр, или «железные» побеги пырея, каждый кусочек коих может дать новый куст.
Нынешние сорняки процветают на любых почвах, растут вдвое быстрее культуры и могут обсемениться за месяц. Не боятся ни холода, ни засухи, ни тяпок, ни плугов. Дают тысячи семян, которые постепенно прорастают многие десятки лет. Игнорируют многократный подкос и многие гербициды. Маскируются под культуру и проникают в зернохранилища; не теряют всхожести в кишечниках и навозных кучах. Процветают везде, где хоть как–то нарушается естественный почвенный покров. Поистине, шедевры бессознательной селекции!
Столь же бессознательна и наша борьба с ними. Говоря военным языком, мы предательски обеспечиваем подпольную работу и воспроизводство сил противника на своей территории.
Главная халява сорняков — пахота с оборотом пласта, то бишь вскопка.
Прикинем. Один куст щирицы, выросший на одном квадратном метре, плотно покрывает потомством полсотки земли, дав минимум 50000 семян сроком прорастания в 20–30 лет. Отдельные семена разносятся насекомыми на несколько соток, а птицами — на километры. Оставив в живых всего три куста, вы получаете 150000 семян на двух сотках. Посчитайте, что получается на наших реальных полях и огородах, где сорняки обсеменяются почти каждый год, и часто дружной толпой.
Загоняя на поле плуг или хватая лопату, мы уверены: вот заделаем эту нечисть поглубже — пусть попробует, прорастёт! И как–то упускаем из виду: заделав сегодняшнее, мы аккуратно подняли прошлогоднее. Для сорняков пахота — не заделка, а выход на свет! Если бы вспашка работала против сорняков, поля были бы чистыми. Но они зарастают сплошь, даже несмотря на гербициды. Это естественно: оборот пласта — ниша сорняков. Другого способа сделать их экологически неистребимыми просто не существует.
Выход — резко уменьшить число семян сорняков, способных прорасти. В пяти верхних сантиметрах почвы их уже впятеро меньше, чем во всём пахотном горизонте. Кроме того, именно здесь они постоянно провоцируются к прорастанию и легко уничтожаются. Опыт современных беспахотников доказал: отказавшись от оборота пласта и используя обычные очистительные меры, численность сорняков удаётся постоянно уменьшать. Всего за 4–5 лет они сходят к минимуму и перестают быть проблемой.
Вредители
Подобно сорнякам, вредитель для нас — всяк, кто поднял на наши растения лапу, зуб, челюсть или яйцеклад, а часто клюв или копыто. Это может быть клещ или насекомое, мышь, курица, соседская корова, сын соседа или он сам. Например, самые злостные вредители нашего огорода — куры да индюки соседей. Ох, перестрелял бы гадов! То есть, кур, конечно. Но жалко. Пришлось расшибиться и поставить забор.
Аналогично: всех, кто ест не наше, мы вредителями как–то не воспринимаем. И даже вовсе наоборот. Сожрал жук всю картошку у соседа — так ему и надо, нечего на новых машинах разъезжать! Вывели особо зловредного долгоносика для китайского риса — какой же это вредитель?.. Это оружие, над ним целый институт трудился! Вот так и живём. Думаю, все самые свирепые вредители созданы людьми — для безопасности от соседей. Разбираться приходится, конечно, все вместе.
Но, как бы там ни было, а условия для вредителей создаём исключительно мы сами.
Главная халява вредителей — наша монокультура. Главное счастье — почти полная безопасность: мы вытравили хищников. Иначе: штрейкбрехеры организовали материальное снабжение передовых сил противника, одновременно уничтожая войска союзников химическим оружием.
Любое естественное сообщество — это сотни видов растений, рассеянных и перемешанных так, что только на поиск и заселение корма насекомое тратит около половины своих сил. Прибавьте сюда «дикую вонь» и пугающие запахи других растений, тьму врагов и полчища паразитов всех мастей, снующих буквально повсюду, как охотничьи псы. Удалось поесть — удача. Успел спариться — счастливчик. Яйца отложил — ну ваще, герой! Это и есть саморегуляция экосистемы.
И вот какой–нибудь степной клоп вдруг попадает на поле. Представляете? Бах — и кругом сплошная жратва, куча самок и почти ноль врагов. Да он просто офонарел от счастья! Правда, потом пришлось вырабатывать устойчивость к химии и плугам, но это уже проза. А вот видеть сто лет подряд один сплошной любимый корм — тут офонареешь! Вот так, в блаженной прострации, вредители у нас и живут. Попав в природные условия, они, как и сорняки, мгновенно «вянут, жухнут и сваливают в сугроб»: отвыкли от нормального окружения. К нам устойчивы, а к хищникам — наоборот!
Значит, основа сохранения урожая — отказ от монокультуры и убийства хищных насекомых. На плантации — совмещённые посадки, уплотнённые посевы, мозаика сортов и смеси сортов, кулисы и полосы, приманочные посевы. Вокруг — лесополосы, кормовые посевы и прочие оазисы полезной фауны. И в основе защиты — средства, безопасные для остальной фауны.
Дорого? Окститесь, братцы. За бесполезные попытки спасти монокультурный урожай мы платим во много раз больше. Дело только наших в привычках.
Болезни
Болезни для нас — всё, от чего наши растения вянут и болеют.
На самом деле, чаще всего они вянут и болеют от нашей «разумной» агротехники. Так что человек — не только главный вредитель, но и главная болезнь тоже! Что же касается самих микробов, вызывающих болезни, то это почти целиком грибки. Что и подтверждает их преимущества перед иными микробами. На них и сосредоточимся.
Болезни бывают разные: одни грибки едят живые ткани растений, другие — только умерщвлённые. Отсюда и разница в подходах.
Живыми тканями питаются чистые паразиты:ржавчины и головни, мучнистые росы и оидиумы, ложная мучнистая роса (пероноспора) и милдью, фитофтора, курчавость и плодовые гнили. Переварить живое нелегко, поэтому «живоеды» специализируются на
