Точка отсчета 2 - Рокси Слоан

— Все в порядке? — кричит он мне в ухо.

Я киваю и сглатываю ком в горле.

— Мне лишь нужна минутка. Я догоню тебя.

Ксавьер делает жест, чтобы я шла вперед. Когда я прохожу мимо него, он кладет руку мне на поясницу. Давление дает мне знать, даже если я и решаю, где мы будем говорить, он единственный, кто контролирует ситуацию.

Он никогда не подавал признаков, что может причинить мне вред, и я уверена, что он этого не сделает. Беспокойство о том, что он скажет и сделает — начинает нарастать. Ощущение такое, что все на грани. После этого, ничего не будет для нас прежним.

— Как ты вообще узнал, что я здесь?

Мой пульс учащается. Он, должно быть, следит за мной, раз выяснил, что я здесь.

— У меня везде есть глаза, Николь. Мои люди увидели тебя здесь без меня, и сообщили мне.

Он фактически признался, что следит за мной. Страх начинает ползти по позвоночнику, но я не отступаю.

— Так, мне нельзя выходить? Потому что ты так сказал?

— Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Майями может быть опасным местом.

В его взгляде мелькает напряженность, но ничего в его позе не выдает угрозы.

— Это угроза?

— Нет. Это, правда, — в его голосе слышно разочарование, и он немного вышагивает из стороны в сторону, прежде чем продолжить. — Ты со мной, и это налагает определенные обязательства, которые с этим связаны. Сейчас, ты моя. Ты не можешь просто быть с каким-то случайным парнем на вечеринке. Что, если с тобой что-то случится?

— Ох, это бесподобно. Я не твоя, Ксавьер. Я никому не принадлежу.

Он пробегает рукой по волосам и выдыхает.

— Проклятье, Николь. Что за кнут и пряник? В один момент ты выносишь мне мозги, а в другой, ты уходишь. Я хотел тебя с самого начала, и я всегда говорил об этом предельно ясно. Но ты не понимаешь, чего хочешь, потому что это всегда что-то новое. Не я один здесь играю в игры.

— Так я не играю в игры, и я устала от той, в которую уже ты играешь. Просто оставь меня, черт возьми, в покое, Ксавьер.

Я сомневаюсь в выборе темы разговора. Я стою спиной к углу, а он стоит между мной и вечеринкой.

— Я не шучу, Николь. Прежде, я тебе говорил, я не мирюсь с дерьмом. Вот почему я не встречаюсь со шлюхами и моделями. Нам с тобой здесь не место. Ты должна пойти со мной.

Я начинаю волноваться. Что если он действительно причинит мне боль, или нет? Я даже не могу себе этого представить. Он просто привык получать то, что хочет. Мне все равно насколько он горяч, я покончу с этим притяжением прямо сейчас.

— Не говори, что мне делать, Ксавьер. Я не твоя. С тобой покончено.

Я прохожу мимо, ожидая, что он меня схватит. Нет, но его следующие слова имеют такой же эффект.

— Не уходи от меня, Николь.

Я отворачиваюсь, не желая отступать. Как бы я этого ни хотела, я знаю, что должна сделать. Я не могу быть рядом с ним, пока во всем не разберусь.

— Я говорю, все кончено. Оставь меня, черт возьми, одну.

Мы стоим на расстоянии меньше шага, глаза устремлены друг на друга. Никто из нас не отступает. Наконец-то я разрываю зрительный контакт.

— Этот разговор еще не закончен.

Он обходит меня и растворяется в толпе.

Меня начинает трясти, как только он перестает смотреть на меня, и я для поддержки хватаюсь за стул. В мгновение, толпа кажется угнетающей, все мое удовольствие от вечеринки улетучивается. Я чувствую, как во мне нарастает паника, а необходимость уйти — всепоглощающа. Я пробираюсь сквозь толпу и натыкаюсь на отель. До меня доходит холодный воздух, и я понимаю, что в безопасности. Ничего не случится в этом роскошном лобби.

Я двигаюсь в туалетную комнату, чтобы собраться и ненадолго спрятаться. К сожалению, у Кайлы такая же идея. Она удивляется, увидев меня.

— Я думала, ты танцевала с тем красавчиком. Что случилось?

— Появился Ксавьер.

— О, ох. Он был Мистером Ревность? Это звучит не очень хорошо.

Она шлепает себе на голову полотенце. Не уверена, что она делает, но затем я понимаю, что от нее разит алкоголем.

— Это было ужасно. Я пришла сюда, чтобы ненадолго исчезнуть, — она все еще трет голову, поэтому я спрашиваю:

— Что с тобой?

Она в отчаянии раскидывает руки.

— Какой-то придурок опрокинул на меня свою выпивку! От меня разит, как от пивоварни. У меня в сумке есть запасная одежда, так как сегодня я собиралась переодеться на тренировку, но это слишком повседневно.

У меня есть идея.

— Но ты могла бы одеть это, если накинешь что-то еще, верно? — я снимаю красную блузку и отдаю ей.

— Никки, я не возьму твою блузку.

— Да, ты возьмешь. Я буду в порядке в этом топе. Достаточно нарядный, чтобы веселиться. И переодевшись, ты также сделаешь мне одолжение.

— О мой бог, я перед тобой в огромном долгу. Ты лучшая. Серьезно.

Она ныряет в кабинку, чтобы переодеться, а затем бросает свой пропитанный алкоголем топ в мусорку.

После того как мы освежаем макияж и прически, Кайла и я выходим вместе. Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, еще раз благодаря меня, а затем исчезает в толпе.

Вместо того чтобы отправиться в шум и хаос вечеринки, я выхожу на террасу, с видом на воду и город. Это совершенно ясная ночь, и Майями прекрасен. Здания озарены светом, а вода сверкает, отражая сияние. Я вдыхаю слегла прохладный воздух. Он соленый и свежий, освежающий. И вид — потрясающий.

Я собираюсь покинуть город. Майями только начал меня приветствовать, когда все это случилось. Но оставаться для меня слишком опасно. Я боюсь того, что предпримет Ксавьер, и Бартон только продолжает на меня давить, для работы под прикрытием. Это выше моих сил.

Дверь позади меня открывается, и я оборачиваюсь. Этой Хэйли.

— Я знала, что найду тебя здесь.

— Вид потрясающий.

— Да, вообще-то это мой самый любимый бар в городе, — она смотрит на меня и хмурится. — Ты потеряла блузку?

Я смеюсь, все это напряжение делает меня сумасшедшей. Когда я пытаюсь ответить, я лишь смеюсь сильнее, до тех пор, пока не откашливаюсь. Хэйли присоединяется ко мне. Я понимаю, что это первый раз, когда я так сильно смеюсь, с первых дней моей работы на острове, когда мы почти опоздали на паром.

Когда я наконец-то успокаиваюсь достаточно для того, чтобы говорить, я рассказываю ей о неприятности, произошедшей с одеждой Кайлы и мое желание на остаток ночи, побыть инкогнито или, по крайней мере, сделать попытку. Затем, Хэйли спрашивает меня о Ксавьере.

— Это выглядело довольно горячо, Никки. Он был груб? Вот откуда у тебя синяки на руке?

— Вообще-то нет. Это долгая история. Часть того, почему я чувствую, что мне следует вернуться домой.