Московские тетради (Дневники 1942-1943) - Всеволод Иванов

Интересно бы, в свете нашего поражения сегодняшнего на Украине, прочесть показания германских генералов, взятых в плен под Сталинградом. Не ввели ли они наших в заблуждение? Не заморочили ли голову?..

17 марта. Среда

[...] На юге наше отступление продолжается. В "Правде" напечатано неопределенное мычание, из которого все же можно понять, что дела на Северном Донце - дрянь.

Распахнули, было, мы ворота на Украину, а въехали, выходит, в подворотню, в калитку. Гадко на душе. [...]

Таня получила 376 рублей за "Партизанки", напечатанную статью в "Известиях". Вот на это и живу.

[...] Звонила Нина Владимировна Бажан - как здоровье? - Нет ли новостей от Николая Платоновича? - Получила письмо. А вы что делаете, Всеволод Вячеславович? - Пишу пьесу. - Молчание. - Что такое? - Да очень удивительно, как в такое время можно писать пьесу. О чем? - О любви. Опять молчание, еще более удивленное. [...]

Что такое искусство? Мыльный пузырь. Кто были Гомер, Еврипид, Шекспир или безымянный автор "Слова о полку Игореве"? Тогда как биографии великих истребителей человечества, преступников, в сущности, великолепно известны Александр Македонский, Цезарь, Наполеон и сегодняшний дьявол - Гитлер. Я говорю не к тому, что искусство важнее войны (хотя эта мысль тоже не так уж плоха), а к тому, что если встать на точку зрения людей, говорящих, будто бы человечество эволюционирует (Спенсер и другие), то почему же оно тогда помнит только о солдатах и войне?.. Война приносит пользу человечеству? Чингиcхан, Батый, Наполеон?!..

В Сибири зверовщики ходят на сидьбу (сторожку) до росы, надев сапоги с деревянными подошвами, чтобы своим следом не "надушить". Так вот, войны так в нашей жизни надушили, что и дохнуть нельзя.

18 марта. Четверг

Писал пьесу.

Вечером пришел А.Крученых, исхудавший, с резко обозначенными лицевыми костями, грязный, в засаленном пиджачишке. Мечется по комнате, хватает книги, бумагу... До карандашей не дотрагивается. Говорит: "Съедаю кило-полтора в день, но мало. Жиров нет. Теряю в месяц 400-500 грамм. Если еще год война протянется - ничего, меня хватит. Но на два года... Хо-хо... Пожалуй, нет, а?" [...]

19 марта. Пятница

Сон: рыли узкую яму, клад, я и А.Н.Толстой. Уже видно что-то белое, узкое... Проснулся! Заснул опять. Но так как сон был яркий и второе спанье не заглушило его, то, встав, по обычаю предков, взглянул в "Сонник". Предстоит какое-то великое счастье, а затем такое же великое несчастье... [...]

Прочел С.Обручева. "В неведомых горах Якутии". Попервоначалу даже интересно. Написано чисто, легко, тема - любопытная. Поехал ученый геолог отыскивать платину, а открыл неизвестный хребет, названный им Хребтом Черского.

Писал пьесу. Сдал книжку в "Советский писатель" - очерки и рассказ о сержанте Морозове, назвав его "Встречи". Да не примут, наверное, а если примут - будут печатать два года.

Миша Левин восторженно сообщает, что над Москвой сегодня, на высоте 13 тысяч метров летал немецкий разведчик. Наши самолеты на такую высоту подняться не могли. Восторг его потому, что немца за 120 с лишним км поймал Мишин аппарат и следил за ним все время.

20 марта. Суббота

Писал пьесу. В черновике - окончил.

Опубликованы Сталинские премии. Нельзя сказать, что кого-то пропустили или обидели. И можно порадоваться за Петра Петровича Кончаловского и Леонида Леонова, которых стоит наградить. Признаться, я ожидал премию за "Александра Пархоменко" - не мне, конечно, ... а хотя бы Хвыле, Лукову, Богословскому. Но, видимо, от меня идет такой тухлый запах, что и остальным тошно.

Чтобы немножко развлечься - согласился выступить на вечере командиров школы снайперов. Школа за городом, возле Дворца Шереметьева. Холодное здание, ходят командиры и курсанты, которым до тебя нет никакого дела. Вера Инбер, рассказывающая о том, как удивителен Ленинград - огороды, граммофончики: налет кончается, раскрываются окна и опять граммофончики. Худенькая, старенькая, с тоненькими лапками и на глазах слезы, когда она говорит о граммофончиках. [...] Холодно. На улице орут песни солдаты. Часовой, неизвестно для чего, стоит в коридоре. И вся зала в золотых погонах... Никого из нас не знают. Накормили обедом, дали по 100 грамм водки, и мы уехали. А на полях уже снег почти стаял, деревья лиловые...

Рассказ Таниного приятеля, художника, работающего во фронтовой газете. [...] Красноармеец ведет пленного. Мины. Осколком ранило красноармейца в голову. Пленный показывает: "Развяжи, я тебя перевяжу". - "Ну что же. Все равно погибать, а тут еще есть надежда! Развязал. Немец перевязал красноармейца, взвалил его к себе на спину и понес в часть. Принес. Красноармеец кричит со спины немца: "Товарищ командир, я пленного привел".

Завтра два месяца, как я отправил письмо в ЦК по поводу моего романа.

22 марта. Понедельник

Написал статью для "Красной Звезды" об А.Толстом.

Звонил Б.Михайлов. "Новости есть?" - "Ничего особенного, но в среду-четверг приду, поговорим". В газетах: отдали Белгород, японцы потопили наш пароход "Колосс". Японцы попугивают - соглашайтесь! [...]

[...] Студенты производят раскопки. Подходит старик, ему объясняют, что такое исторические изыскания. Старик спросил: "А кто такой Иван Сусанин?" Ему объяснили. Старик и говорит: "Это, верно, теперь только обнаружилось, что в старину много людей было за советскую власть". И никакой иронии!

23 марта. Вторник

Отчаянная телеграмма из Ташкента: не могут выехать. "Гудок" обещает послать требование.

[...] Дни все еще солнечные, на тротуарах скалывают последний грязный лед, обнажены ободранные дома, - идешь и кажется, что ошибкой обменял свою жизнь на чужую. Встречаю М.Шолохова. Ловкая шинель, смушковая кубанка, золотые погоны, сытый, выбритый, с веселыми и беспечными глазами. Сначала, одно мгновение - не узнал, поэтому, узнав, сказал, что я "хорошо выгляжу"... Спросили друг друга о семье, и он сказал: "Значит, увидимся?" И ушел, не спросив, где я живу, и не сказав, где он живет. [...]

Улица, унылая, как подкидыш. Идет писатель Малашкин, ведет за ручку крошечную девочку в беленькой шубке. "Дочь?" - "Внучка. У меня ведь двух сыновей на фронте убило. Живу в рабочей комнате, в пятом доме Советов. Квартира разбомблена. Роман написал - "Петроград". Приходи, потолкуем". Этот дал адрес.

На бульваре читаю газету, превращенную в список награжденных Сталинской премией по науке. Позади слышу:

- Как живешь?

- Мышкую.

- Чего?

- Да, ты уж совсем охоту забыл? Это про лису говорят, которая, мышкуя, обежит луг. И не сыта, и не голодна.

...Восток, раньше всех народов, нашел смысл жизни. Движение - зло. Неподвижность - добро. Чем быстрее движение, тем оно опаснее для человека. Самолет принес бомбу в 3,8 тонны. А все увеличивается сила взрыва?