Потерянный в бездне (СИ) - Нежин Макс

Девять…

Что-то трогает мои ноги и я каменею.

Похоже это страх, но его прикосновения будут похуже реальных.

Становится прохладнее, но это всё равно не запах зимы. И ступени — они кажутся высокими. Непривычно высокими.

В какой-то момент забываю про невидимый нож в руках, разжимаю пальцы и он со звоном падает по ступеням. Падает оглушая и заставляя вмёрзнуть мою душу в пространство и время.

Десять…

Одиннадцать…

Двенадцать…

Четырнадцать… я зачем-то суеверно, трусливо пропускаю «тринадцать».

Пятнадцать…

Волчий вой сначала не пугает, я ведь привык к нему там, в игре.

Сначала…

Не должен я слышать волчьего воя в подъезде многоэтажки на окраине Москвы в 2062-м. Не должен.

Замираю и прислушиваюсь.

Скорее всего показалось. Звуковой фантом.

Снова трогаю стену ощупывая неровную поверхность огромных камней…

Как выглядит безумие? Мог ли я сойти с ума и не заметить этого? Как вообще выглядит безумие изнутри? Могут ли быть в нём эти огромные камни на невидимой в кромешной темноте стене. Может быть ли там вой волка вместо шума резины раннего столичного таксиста выезжающего из двора. И самый главный вопрос — может ли там быть кровь исчезнувшей на твоих глазах жены…

* * *

Через полукруглую каменную арку на меня смотрит солнце. Сонное, только что вставшее из-за гор. Оно трогает вершины, осторожно раскрашивая их бордовым…

Нет никакого подъезда — теперь в лучах этого странного огромного солнца я это точно вижу. Вокруг меня серый, грубый камень стен и ступеней, искусно вытесанные из мощных стволов деревьев фигуры, поддерживающие нависающие над головой тяжёлые арки потолка. Фигуры человеческие и… другие. Непонятные.

Фигуры кажутся живыми, хоть и неподвижны — наверное из-за этих тёмных, железных штук которые они сжимают в руках и лапах. Цепи-кнуты свисающие до пола и будто готовые в любой миг взвиться к потолку и обрушиться на голову любому кто окажется рядом, огромные — больше человеческого роста — арбалеты и клинки, изъеденные ржавчиной и в то же время внушающие трепет исполинским размерами.

Прежде чем сделать шаг наружу вглядываюсь в мир там, за каменной аркой.

Ступени — такие же тяжёлые и грубые как и здесь внутри. Я вижу как они уходят куда-то вниз… куда именно, с того места где я сейчас стою — не разглядеть.

Делаю шаг к выходу…

Нет никакой Москвы.

Нет микрорайона заполненного узкими иглами слепых, без окон, многоэтажек.

Нет машин дремлющих на тротуаре в ожидании хозяев и шаркающих мётлами дворников тоже не слышно.

Еще один шаг.

Я сошёл с ума. Теперь я точно это знаю. Мне нужна помощь… вот только где её найти. Внутри даже не тоска — беззащитность.

Еще шаг.

Теперь через арку я вижу куда ведут ступени — это похоже на алтарь. Алтарь на котором страница книги. Страница каменной книги.

Гора. То здание, внутри которого я сейчас стою находится на вершине горы. В самом центре, а вокруг… дома? Трудно это назвать домами. Высокие хижины собранные из огромных заострённых брёвен. Хижины больше похожие на пирамиды. Шалаши или пирамиды. И из таких же брёвен, угрожающе протыкая небо — ограда по самому краю этого плато на вершине горы.

Еще один шаг…

Я на пороге арки.

Солнце теперь касается и меня, согревая, открывая совсем не зимний день. Я вижу близкие облака и вершины гор неподалёку. Те, другие вершины — темнее и ниже, они будто тонут в чёрном тумане. Тумане, который пока не может разогнать проснувшееся солнце. Этого странного тумана так много, что он кажется океаном, в котором утонуло всё. Бескрайним чёрным океаном.

И Солнце… оно слишком большое. Даже для человека, который видел его последний раз много лет назад.

Да, это плато на вершине горы над миром утонувшем во мраке. Плато, на котором ютится, ощерившись остриями брёвен-копий странная деревня без людей.

Я стою на пороге и прислушиваюсь к тишине утра, вглядываюсь в завешенные грубыми тканями проёмы хижин, рассматриваю огромный, почерневший от сажи, очаг в земле окруженный десятками камней самых разных размеров и форм.

Я долго так стою испуганный этим миром, незнакомым утром и собственным безумием, а затем медленно, прислушиваясь к каждому шороху, спускаюсь к алтарю. Спустившись оглядываюсь. Самое страшное — это оглянуться. Самое страшное: потому как чтобы ты не увидел сейчас — это точно не будет серой многоэтажкой на окраине Москвы…

Поворачиваю голову…

Башня…

Каменная. Круглая. Без единого окна. Серый древний камень — точно такой же как и внутри. Поеденный ветром, дождями и временем. Камень, которому, кажется, не одна тысяча лет.

Делаю еще один шаг. К странице. Той каменной странице, которую не способен перевернуть или сорвать с алтаря даже самый сильный ветер.

Вглядываюсь в текст.

«Ты первый кто собирается открыть эту дверь. Прежде чем ты сделаешь это, я, тот кто создал тебя, тот кто создал весь этот мир вокруг, хочу предупредить — тебе не обязательно выходить. Оставайся внутри, продолжай наслаждаться тем, что имеешь. Продолжай жить, ибо здесь, снаружи обещать жизнь я тебе не могу»

Дверь? Оглядываюсь — я не открывал никакой двери. Или… дверь это условность?

Я вдруг чувствую на себе взгляды невидимых глаз. Многих глаз — десятков или даже сотен. Я не могу их видеть, лишь чувствую.

А потом… потом мне становится совсем страшно и я бегу.

Бегу обратно в свой спасительный мир.

* * *

Рита сначала грозит кулаком тлокам разглядывающим нас из-под воды, затем поворачивается ко мне.

— Я был там.

Вопрос сказать или не сказать ей — передо мной не стоял. Стоял другой — поверит или нет.

— За дверью?

— Да.

— Расскажешь?

— Я похож на того, у кого поехали крыша?

Вглядывается в моё лицо.

— Вроде нет, — ведёт плечом. — Но это не точно, ты же понимаешь.

— Помнишь я говорил что не нашёл в поисковике Москвы.

— Да.

— В реале её тоже нет, Рит.

Не нравится мне сейчас её взгляд, совсем не нравится. Скорее всего, если я сейчас буду продолжать — она не поверит. Не поверит мне — факт.

— Ты откуда? — спрашиваю. Мог бы спросить и раньше, но вот получилось только сейчас.

— Из Москвы. Юго-запад.

— У тебя… у тебя всё там… нормально?

— Что значит всё нормально? Есть ли у меня Москва?!

— Да.

Безумно глупо всё это выглядит.

— Я не знаю как тебе помочь, Женя.

Не верит.

Если бы я помнил свой адрес… если бы я только мог вспомнить свой адрес — я бы попросил её приехать. Приехать, посмотреть. Рассказать мне, в конце концов. Если моя многоэтажка на месте, то … то да — я сумасшедший.

— Ты боишься меня теперь?

Надо задать этот вопрос.

— Нет, — качает головой. — Ты же виртуальный. Даже если ты крези — в чём я пока всё же сомневаюсь — ты виртуальный крези. Самое опасное что ты можешь сделать — испепелить меня каким-нибудь жутко опасным заклинанием.

Мы снова замолкаем разглядывая тлоков в ответ разглядывающих нас.

— Так что там? Если не Москва, то что вместо неё? Пустота?

Я рассказываю ей.

Рассказываю про каменную башню без окон в которой, оказывается, жил всё это время. Про горы утонувшие в чёрном океане-тумане, про поселок из огромных копий. Про тех, кто разглядывал меня из тёмных проёмов хижин.

И про манускрипт на каменном алтаре тоже рассказываю.

Я рассказываю, а она слушает, сосредоточенно разглядывая что-то в моих глазах. В моих ненастоящих глазах.

* * *

Глава 10

* * *

— Что я должен делать чтобы вы меня побыстрее отпустили? — чёрт хмуро разглядывает нас, своих хозяев.

— Сначала тебе нужно рассказать что ты умеешь делать, — я отряхиваю тину со своих штанов — только что пришлось залезать в болото.

За рыбой.

Пару крупных рыбёшек в инвентаре могут спасти от голода заставшего врасплох, когда охотиться и некогда и не на кого. Костёр тут, в игре, разжечь дело нескольких секунд, пожарить небольшую добычу — минуту, не больше.