Сказка о справедливости - Петр Рингсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-под коряги мало что было видно – разве что кусочек дна. За то время, что Тибальд прятался, он очень хорошо изучил эту тонкую полоску, покрытую пушистым слоем водорослей, но больше ничего не посмел разглядеть.
Прошел день, другой, и Тибальда начал одолевать голод. Попробовав пожевать водоросли, и, убедившись, что это не помогло, он выглянул из-под коряги и увидел мелких рыбешек, проплывающих мимо. Тибальд очень хотел есть, и голод был сильнее страха, поэтому, стремительно выплыв из своего убежища, он схватил рыбку, проглотил ее и опять спрятался. В свою бытность гномом он не прожаренную рыбу есть бы, конечно, не стал, но сейчас изголодавшемуся Тибальду рыбка показалась вкуснее всего, что он ел когда-либо.
– Итак, я – хищник и пожираю подобных себе. Ну что же, жизнь – она лучше, чем смерть в супе, даже если это жизнь маленького хищника.
И сытый Тибальд заснул. Как и в старые, добрые времена, когда он еще был гномом и жил в Дорфии, ему не снилось никаких снов. Все его сознание было переполнено всего двумя мыслями: «не быть съеденным, ни в коем случае не быть съеденным» и «ловить других рыб, ловить их и есть». Больше в его маленькой, но хищной головке не оставалось места ни для чего, даже для снов.
И все же, находясь под водой, в минуты, когда страх его отпускал, Тибальд мог, высунув конец рыла, разглядеть рыб, плавающих вокруг. В отличие от него все остальные рыбы были просто рыбами: они родились рыбами, рыбами росли и рыбами умирали. По крайней мере, он так думал. Да, были те, что прятались, но прятались они уверенно, как прятались всю жизнь. Если их съедали рыбы побольше, то все это было очень естественно, как всплеск воды. Если бы рыбы могли думать и говорить, они бы поведали Тибальду, что рождение и смерть так часты, как капли дождя, падающую в речку – пора бы уже к этому привыкнуть! Но Тибальд не мог с этим мириться. Какой-то безумный огонек не совсем сгинувшей надежды шевелился в нем и заставлял верить, что все еще изменится, что он дождется чуда и станет тем, кем он был. Стать тем, кем когда-то был, было пределом самый безумных мечтаний Тибальда. Прожить еще день – цель на каждый день. С каким упоением он бы снова взялся за кирку в темных пещерах Дорфии, но… Мы никогда не ценим того, что имеем!
Так потекли унылые, похожие друг на друга дни. Тибальд дрожал от страха под корягой, а когда голод становился невыносимым, молниеносно выплывал, хватал что поближе и забирался обратно.
Однажды увидев муху, он прыгнул, схватил ее и … ощутил жгучую боль в губе. Неведомая сила потянула его куда-то. Он лихорадочно работал плавниками и извивался всем телом, но тщетно. Нестерпимая боль в губе становилась все мучительнее. Тибальд понял, что приходит конец! Его резко подбросило в воздух, он начал задыхаться, увидел землю вокруг себя, до него донесся вскрик и чьи-то слова: «Да это же всего лишь малек! Мы ловим на больших, матерых рыб, а не эту мелочь!». Мгновенье, и он кубарем полетел в воду, обезумевший от боли, страха и отчаяния.
Придя в себя, и ощутив, что лежит на дне цел и невредим, не теряя ни минуты, Тибальд ринулся вбок и нашел ту самую корягу, под которой уже прятался. Забившись под нее, он задумался. Приключение, которое чуть не стоило ему жизни, заставило затухающий рассудок пробудиться. Он вспомнил всю свою жизнь от рождения в Дорфии в маленькой Пещерке Родов и до встречи с Фатой-Морганой, вспомнил свою глупую безрассудную жизнь, каждый мелкий штрих, каждую деталь.
– Да, для такого, как я, смерть в супе – самый подобающий конец, и я достоин этого. Повелительница Иллюзий права! Я сам не знаю, чего мне нужно от жизни! Я хотел выбраться на волю, но как только мое желание сбылось, я уже грезил Фэйри-Градом. Всего лишь взглянув на мираж, я позабыл обо всем: о Дорфии, Сетии, Масофаге, гномах, даже Фэйри-Граде, уверенный в том, что мне нужен лишь этот призрак. Я даже осмелился отстаивать свой минутный порыв перед грозной повелительницей.
Тибальд вспомнил спокойное и доброе лицо Валаха. Этот человек отлично знал, чего он хочет, и не забивал голову посторонними мыслями о Фэйри-Градах и прекрасных незнакомках. Но почему-то, гнома тогда не восторгала идея стать фермером.
Мысли Тибальда опять вернулись к Фате-Моргане.
– Но почему же она меня просто не уничтожила? Или Повелительница хотела, чтобы я понял, насколько ничтожен? Но испытание пошло мне на пользу! Если я когда-либо выпутаюсь, то стану мудрее. Что же мне делать? На месте сидеть нельзя. Надо только решить задачу, заданную Фатой-Морганой! Но как?!
Невыносимая боль в губе сверлила мозг, но Тибальд осознавал, что единственный способ уцелеть – это думать.
– Если я доверюсь своим инстинктам, то окончательно превращусь в рыбу – не только внешне, но и всем своим существом.
Прикладывая неимоверные усилия, чтобы не потерять власть над собой, он бился над загадкой, заданной ему Великой Волшебницей, делая все возможное, чтобы заставить свой крошечный мозг работать. Дрожащий, опасающийся буквально всего, карась наконец-то вылез из-под коряги и направился в долгое путешествие, изучая окружающий мир во всех деталях. Теперь, видя мелкую рыбешку или насекомое, Тибальд долго плавал вокруг, оценивая, не приманка ли это, ведь мышление – это шанс: пусть крошечный, но все же реальный шанс выдержать испытание.
Сначала Тибальд плыл от коряги к коряге, готовый всегда спрятаться, укрыться от неизведанных опасностей. Все дно покрывал толстый слой темно-коричневого ила, в иле частенько прятались хищники. Возле дна вода была более мутной и разглядеть что-либо было непросто. Поэтому Тибальд очень осторожно стал подниматься и смещаться вбок. Наконец после многих дней, он убедился, что находится в реке. Вспомнив, что началось все с того, что он упал в ручей, Тибальд решил, что река, в которой он находится, и есть ручей Фаты-Морганы.
– Но куда она ведет? – спрашивал себя Тибальд. Наконец он вспомнил реку на карте Сетии. Река пересекала Сетию с севера на юг. На юге она впадала в море, а на севере выходила за границы Сетии.
– Наверное, надо уплывать подальше отсюда. Здесь меня уже ничего не ждет. В море плыть
