Сокровища Перу - Карл Верисгофер

За девочками следовало около двадцати лошадей, богато украшенных пестрыми попонами, кистями и цветами. На широком седле у каждой лошади красовалась пестро размалеванная деревянная фигура какого-нибудь святого. Далее следовали знамена, хоругви и какие-то пестрые значки, затем опять музыканты и, наконец, длинной вереницей шествовали в полном облачении монахи и духовенство всего города, неся под высоким раззолоченным балдахином ковчежец, или дароносицу, величайшую из всех святынь, перед которой весь народ падал ниц.

Шествие замыкали опять-таки негры с ракетами и хлопушками. После окончания шествия все ворота и двери домов запирались на запоры, и ни на улицах, ни во дворах не оставалось ни души.

— Ну, теперь негры Каноэйросы примутся за свое дело: смотрите, как они разлеглись во все стороны, у каждого из них в руке короткий нож или кинжал. Оружие это заранее было заготовлено и доставлено к месту сходки. Смотрите, один из них бежит прямо сюда. Тише! Не стреляйте! Ради Бога, не стреляйте!

— Смотрите, Бенно, этот долговязый парень, видимо, имеет сильное желание принести своим языческим божествам белолицую человеческую жертву, потому что она считается гораздо выше человеческой жертвы своего соплеменника. Смотрите!

Действительно, в этот момент гигант негр с горящими глазами, прерывисто дыша, стал подкрадываться к веранде, размахивая кинжалом над головой и выискивая себе жертву, стараясь прорвать тесно сомкнутый ряд вооруженных людей, чтобы вонзить свое смертельное оружие в чью-нибудь грудь. Несколько минут длилось это безмолвное отражение нападения и упорное старание пробиться. Наконец негр вынужден был убедиться в неисполнимости своего замысла и, с бешеной силой запустив в толпу кинжалом, скрылся во мраке ночи с быстротой молнии. Вместе с ним скрылись и остальные негры.

— Никто не ранен? — тревожно осведомился хозяин гостиницы.

— Слава Богу, никто!

Спустя минуту где-то невдалеке раздался пронзительный крик, за ним — стон, и затем все смолкло. Вероятно, Каноэйросы напали и уложили на месте какую-нибудь жертву, дабы умилостивить своих грозных богов.

Вскоре после этого Бенно отправился в приготовленную для него и его товарищей просторную спальню и с наслаждением растянулся на свежей соломе, накрытой мягкими шерстяными одеялами. Сеньор Рамиро и Педрильо оставались до глубокой ночи на террасе за бутылкой вина.

Тогда Михаил тихонечко подкрался к Бенно и шепотом осведомился у него:

— Куда же мы, собственно, направимся отсюда?

— Да в Перу!

— Это правда? А я полагал, что господин директор меня обманывает.

— Нет!

— И Юзеффо, вероятно, оставался у себя на родине. Он никогда не приезжал в Венгрию! Что, если этот Юзеффо явится к нам на встречу! Если все это был только сон! И собака лаяла при этом, и водяные нимфы простирали ко мне руки, грозили мне, хотя я был совершенно невинен в этом деле!

— А кто этот Юзеффо, Михаил? — спросил Бенно, но вопрос его остался без ответа. Бенно не стал расспрашивать, решив, что лучше не выпытывать у безумного его тайны, потому что и без того будущее готовило много забот и затруднений.

А на дворе снова разразилась гроза с проливным дождем, но на этот раз ливень не устрашал бедного мальчика: в его помещении было и сухо, и уютно, не то что в прошлую ночь.

VI СРЕДИ ИСКАТЕЛЕЙ ПРИКЛЮЧЕНИЙ. — ПОПЕРЕК ЮЖНОЙ АМЕРИКИ. — УДАВ. — ГАРПИЯ. — ОРЛИНОЕ ГНЕЗДО. — ПЕРВЫЙ НОЧЛЕГ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ

На другой день, ранним утром, перед гостиницей выстроилась длинная вереница всадников, отправлявшихся в дальний и опасный путь. Все они были на добрых, привычных ко всем местным условиям мулах, все хорошо вооружены и имели при себе изрядные запасы муки, сушеного мяса, сала, соли, кофе, различных лекарственных снадобий, теплых пледов и одеял, коек и гамаков, топоров, котлов и всякой утвари и даже изрядное количество сушеных воловьих шкур.

— А это нам на что? — осведомился Халлинг.

— Это наши лодки: на каждую такую шкуру садится один белый, а двое или трое туземцев плывут и тащат этот кожаный плот за собой.

— Но почему же и белые не плывут сами? — спросил доктор Шомбург.

— Никто не мешает переправляться вплавь и белым, если они хотят, в таком случае этот плот послужит для перевозки вещей.

— А, это прекрасно!

Многие из перуанцев, отправлявшихся теперь на родину, знали об исчезнувших сокровищах Фраскуэло. Один из них даже был всего год тому назад в тех местах, где родился и жил сеньор Рамиро.

— Какой чудесный монастырь построили теперь монахи в саду твоего родительского дома! — рассказывал он. — А дом, в котором ты родился и вырос, служит у них теперь приютом для странников и монастырской гостиницей. Приором там в настоящее время твой враг, брат Альфредо. Он ходит бледный и согбенный, вечно унылый и молчаливый, блюдет посты сверх положенных, целые ночи простаивает на молитве в уединенной келье и вообще ищет уединения, даже и днем, в саду. Его излюбленное местопребывание — ущелье в глухой части парка, куда врезается часть горного хребта. Он часто исчезает в глубине этого ущелья и пропадает там по нескольку часов кряду, строго воспрещая кому бы то ни было нарушать его уединение под страхом строжайшего взыскания!

Кроме этого, земляки Рамиро рассказали ему много разных новостей о его родине, о прежних друзьях и знакомых. Между тем длинный караван путешественников медленно двигался между рядами пальм и банановых кустов, оставляя далеко за собою прелестные окрестности Рио. Плутон бодро и весело бежал подле Бенно, ласково поглядывая на него своими умными глазами.

— Скажите, вы не верите ни в какие приметы или предзнаменования? — спросил Бенно один из всадников.

— Нет, не верю!

— И я тоже! — вмешался доктор Шомбург.

— Хорошо, я сегодня вечером на привале расскажу вам одну маленькую историю, и тогда посмотрим, что вы скажете!

— Через два часа будет привал, — сказал сеньор Рамиро, взглянув на свои часы, — и тогда было бы недурно поохотиться на какую-нибудь живность. Это продолжительное сидение в седле крайне утомительно и вредно, надо непременно немного поразмять ноги!

Солнце стояло уже низко, и проводники стали искать удобное местечко для ночлега. Перед путниками тянулась цепь небольших холмов, через которые предстояло перебраться. Кругом расстилался густой зеленый ковер лугов, там и сям виднелись обломки скал или гигантские глыбы сырого камня. В воздухе повеяло вечерней прохладой. Легкий ветерок шелестел верхушками стройных пальм и развевал длинные гирлянды из многоцветных вьюнов, спускавшихся с деревьев и задевавших шляпы и лбы всадников. Вдруг Рамиро указал вверх и сказал: