История одной любви - Лана Невская

Завтра ко мне собирается приехать подруга (Неля), и, может быть, ей удастся хоть немного разогнать мою хандру. Ведь бывает же такое паршивое настроение!

Боренька! Я хочу сейчас закончить, т. к. с таким настроением лучше помолчать, чтобы не портить его другим. Да и спать хочется, ведь я еще не успела выспаться после приезда…

А все-таки мои желания сбылись – ты дозвонился ко мне, и мы, хоть и при очень плохой слышимости, но поговорили. Конечно, как я и думала, ты сидишь там и дуешься. Ну, неужели тебе не надоело мучить меня своим плохим настроением, своим молчанием, подозрением и т. п. необоснованными вещами? Не думай, что мне легче от этого. Я знаю твое отношение ко мне, ты знаешь мое отношение к тебе, и не стоит никогда портить друг другу настроение и нервы, которые нам с тобой очень пригодятся в будущем.

Спокойной ночи, любимый, может быть, скоро опять встретимся. До свидания. С самым большим уважением к тебе, крепко-крепко тебя обнимаю и целую.

Только твоя Инна.

P.S. Посылаю тебе три цветочка из того букета, с которым родители меня встречали на вокзале. Пусть они утешат тебя и скажут, что я желаю тебе всего самого хорошего, а главное – чтобы ты никогда не дулся. И когда у тебя будет плохое настроение, ты посмотри на них, они тебе улыбнутся и ты тоже, и вся грусть пройдет.

Целую. Инна.

27. После встречи…

18 марта 1949 года

Инночка! Здравствуй, любимая!

Ну, вот я пришел домой, прочитал твою открыточку, сел, осмотрелся кругом, вспомнил всю прошедшую неделю в целом и задумался: что же сказать и ответить тебе?

Я всей душой принимаю твои мысли, выраженные словами написанной песенки. Можешь не сомневаться, что твоя первая любовь будет оценена не менее сильной, глубокой и чистой моей любовью и будет составной и неотъемлемой частью нашей общей большой любви.

Я часто задумываюсь над тем, каким может быть наше будущее, и всегда при таких мыслях на первый план выходит наша любовь.

Во имя настоящей дружбы можно сделать невозможное, можно преодолеть непреодолимое, можно перенести непереносимое. У нас нет таких страшных препятствий, и наш путь гораздо более легок, что значительно облегчает осуществление наших стремлений.

Мы уже не инстинктивно, а сознательно идем нашему счастью навстречу, и даже в борьбе с незначительными препятствиями к нему, находим счастье.

Из нашей последней встречи я сделал много положительных выводов, еще более скрепляющих нашу дружбу, еще более сближающих нас самих.

Я сижу сейчас, и мне никак не хочется верить, что тебя сегодня здесь нет, что вечером, когда я приду из университета, ты не будешь уже сидеть здесь и ждать меня, что утром уже никто не будет удерживать меня, когда мне нужно будет идти на работу. А я к этому уже так привык, что мне делается горько и обидно, что ничего этого снова нет, и, по-видимому, еще не скоро будет.

Не нужно отрицать того, что далеко не у всех бывает все так, как у нас, и я, например, доволен тем, что мы не учились на чужих примерах укреплению нашей дружбы, а сами развивали ее скромно, осторожно и тепло.

Вот мне сейчас очень трудно сознавать, что тебя здесь нет и скоро еще не будет, но вместе с тем, я счастлив зная, что везде, где ты будешь, ты помнишь и думаешь обо мне, и знаешь, что и я тоже помню о тебе.

Хорошо жить на свете, когда знаешь, что о тебе думают, помнят, мечтают, и этим тоже бывают счастливы.

Я приветствую твой лозунг «Вперед к счастью!», написанный на открыточке перед отходом поезда. Пусть он будет нашим общим на всю жизнь.

А сейчас – до свидания. Крепко обнимаю и горячо целую тебя –

Всегда любящий тебя – твой Борис.

20 марта 1949 года

Инночка! Здравствуй, родная моя!

Я вчера не написал тебе, потому, во-первых, что поздно пришел, потому, во-вторых, что было паршивое настроение, и потому, наконец, что мы так глупо опять закончили наш разговор по телефону, что ничего не хотелось делать.

Сейчас уже 14.00 Я занимаюсь, и в перерыве сел написать тебе. В 11.00 пытался звонить тебе, но твой номер не отвечал не смотря на неоднократные попытки «Чайки» добраться до тебя.

Настроение немного улучшилось после того, как я перечитал твои последние письма и твою открыточку, оставленную мне на прощание.

Спасибо, родная! Ты сумела в ней сказать мне все хорошее, что так хотелось тебе высказать перед своим отъездом.

Именно они, эти твои теплые слова, ободряют меня сейчас и сглаживают неприятный осадок и после вчерашнего разговора, и после неудачных попыток сегодня позвонить к тебе.

Инночка! А какой сегодня хороший день! На улице так тепло, весело, хорошо! Мы с Костей изъездили весь город и теперь, со свежей головой и прежними мыслями о тебе, готовлюсь к завтрашнему семинару.

Очень обидно, что сейчас уже некому подойти ко мне сзади, взять за голову и перегинать ее через стул. А мне бы этого очень хотелось, хотя раньше я и старался вырваться из твоих рук.

Скажи, ну почему так нужны, так близки, так дороги все эти ласковые мелочи? Почему так хорошо, когда они окружают нас, и почему так обидно, так плохо, когда их нет? Почему?

Прости, что этими воспоминаниями я и тебя втягиваю в меланхолию. Но я думаю, что тебе не будет неприятным, если вместе со мной придется немного погрустить. Ведь вместе и грусть бывает прекрасной!

Несколько слов о вчерашнем вечере. Сначала посмотрели с Костей «Встречу на Эльбе», потом пошли на танцы, но я чувствовал себя тем четвероклассником, о котором ты вчера говорила мне по телефону.

И я ушел с танцев, чем несколько обидел Костю, так как ему хотелось остаться дольше. Вот видишь, ему достается от нас обоих не только, когда ты здесь, но не меньше и в твое отсутствие.

Я пошел продолжать занятия, а тебе всей душой желаю хорошо провести выходной день и вечер. Очень хотел бы, чтобы ты 23-го марта была здесь. Я буду ждать.

Привет и самые хорошие пожелания твоим родным. До свидания.

Горячо целую мою любимую куклу.

Твой Борис.

28. Кто такая Евгения К.?

21 марта 1949 года

Здравствуй, дорогой Боренька!

А ты мне вчера так и не позвонил, хотя очень просила тебя об этом. Должна тебе сказать, что я обиделась на тебя за это. Я знаю, что у тебя было мало времени, ты готовился к семинару, но не могу поверить, что ты не мог найти за целый день полчаса времени, чтобы дозвониться ко мне.

Вчера было воскресенье, но я никуда не ходила. Мне передали, что ко мне приезжает подруга. Я пошла на вокзал ее встречать, но она почему-то не приехала.

Погода после обеда испортилась, и мне не захотелось никуда больше вылезать. Так и просидела дома, а в одиннадцать легла спать.

Так и провела выходной.

Вспоминаю прошлый выходной, который мы с тобой почти не видели, т. к. спали оба почти до 4-з часов, но он был лучше всех выходных, которые мы провели вдали друг от друга, потому что тогда мы были вместе, а сейчас… Да что говорить!

Мне даже письма не хотелось писать. Ну, тебе-то я не написала, потому что дулась на тебя, но ведь мне надо было ответить еще на несколько писем, которые накопились за время моего пребывания у тебя. А я, как приехала – никому еще не написала ни одного письма, а тебе пишу уже третье.

Вот и сегодня опять ты пробудешь в университете до 9-ти часов, а потом не захочется идти в часть, чтобы позвонить, а я буду сидеть и ждать. И, может быть, ты когда-нибудь скажешь:

– Просто ты умела ждать, как никто другой!

Вот видишь, какие неинтересные письма у меня получаются, особенно после возвращения. Им (моим письмам), наверное, далеко до Жениных К.? Да?

Ну, хорошо, кончаю писать. До свидания, дорогой мой, пиши чаще.

Крепко тебя целую. Твоя Инна.

21 марта 1949 года

Здравствуй, моя любимая кукла!

Уже два дня не писал тебе. Сейчас хочу ответить на твое письмо и передать самое большое спасибо за твои хорошие открыточки.

Я прекрасно знаю, что в написанных тобой словах вложено много тепла, ласки и внимания ко мне. Поэтому можешь быть спокойна, что я все понял так, как ты этого хотела. Я разделяю с тобой твою грусть и сожаление от нашей разлуки, и хочу, чтобы ты знала, что я всегда делаю то же самое, что и ты. Может быть, мое участие несколько облегчит твою печаль и заслонит ее хорошими мыслями обо мне.

Я знаю, что и причиной грусти являюсь тоже я, но ведь я же могу быть как раз и причиной того, чтобы ее развеять.

Я не жалуюсь тебе, потому что я могу многое перенести молча, упрямо. Но ведь ты же прекрасно знаешь, что я обо всем думаю нисколько не меньше тебя. И это должно всегда тебе напоминать о том, что где бы ты ни была, ты всегда вместе со мной, так же, как я должен быть везде и всегда рядом с тобой.

Вот ты напоминаешь мне в своем письме о Жениных письмах. Хочется спросить, зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, что я далеко не так близорук, чтобы ценить людей по их красивым словам, выражениям, письмам, даже по красивым мыслям. Нужно уметь ценить их по их делам, а не по лозунгам, которые они провозглашают.