А отличники сдохли первыми… (Часть 3) - Рик Рентон

— Кир!!!

Я бросил тело в сторону на голос Алины. И, подхватив её на руки, покатился после приземления по полу, упираясь в бетон локтями и стараясь не помять хрупкое тело девочки.

А слева от нас обрушился поток мутной слизи вперемешку с толстыми белесыми червями.

Глава 8. Минус второй

Каждый иногда испытывает отдельные очень неприятные ощущения. Или наоборот — переживает события, оставляющие на душе только радость. Тоже достаточно часто, вне зависимости от того, насколько сильно входит в моду пессимизм и депрессия.

И лишь изредка человеку предоставляется случай пережить такие события, которые одновременно вызывают сильнейшие эмоции из совершенно противоположных концов спектра. События или происшествия, которые радуют до слёз и, в то же время, отвращают до сведения скул.

Например, тот момент, когда родитель принимает роды собственного ребёнка. Если это событие действительно было долгожданным и желанным, то не нужно объяснять, какое счастье при этом испытывает новый отец. И, в тоже время, достаточно хотя бы раз посмотреть на то, как выглядят роды в реальности, а не в кино, чтобы понять, какие чувства отец испытывает глядя на то, что происходит в этот же самый миг с его возлюбленной.

Вот и сейчас та часть моего больного мозга, которая отвечает за эмоциональные переживания, просто взорвалась, испытав одновременно и сильную радость и совершенно тошнотворное отвращение.

Произошло это тогда, когда после слепого прыжка в сторону, я перекатился на спину. И в правую щёку уткнулся тёплый лоб обнимающей меня девочки, приятно щекоча скулу непослушной чёлкой.

А по левой щеке скользнуло нечто влажное и тёплое. Нечто, что отлетело в нашу сторону после того, как струя слизи, извергнутая жирным чудовищем, с плеском приземлилась на пол.

Этот эмоциональный взрыв окончательно сбросил оковы иллюзии с моего сознания. Надпочечники впрыснули в кровоток щедрую порцию адреналина, и я подскочил с пола как ужаленный.

Оказавшись в вертикальном положении, я прижимал к себе Алину одной рукой, а другой яростно вытирал левую щёку от следов коснувшегося меня червя. Одновременно оглядываясь в поисках оброненных фонарика и дробовика.

Обрез, по счастью, далеко не улетел. А вот фонарик лежал прямо посередине копошащейся массы. Периодически пролезая по лампе, черви оставляли в конусе света толстые извивающиеся тени. Пожалуй, теперь обойдёмся одним источником света.

Подхватив двустволку свободной рукой, я попятился от растекающейся и расползающейся лужи. И услышал в правом ухе горячий шёпот:

— Ты совсем что ли с ума сошёл! Щас вот как укушу за ухо, будешь знать! Стоял как дурной, прямо у решётки!

— Может и так... Ты цела?

— Да вроде... — Алина ослабила свою хватку и сползла с меня на пол. — Локоть немного ушибла... Хорошо, что вернулась, когда ты выстрелил! Что с тобой?!

— Такое уже было. Тогда ночью, когда был штурм. Похоже, мне теперь нельзя оставаться с ними рядом одному. — Я кивнул на толпу, продолжавшую напирать на решётчатые ворота. Морозильники отодвинулись ещё немного, и в щель между створками уже пролезало первое тощее тело. Но твари за решёткой стремились не к нам. Они явно спешили проглотить вязкую зловонную массу на полу, освещаемую моим фонариком. Наверное, пока тёпленькая.

— Мигают! Мальчишки мигают! — Алина потянула меня за руку в темноту, отвлекая от мерзкого зрелища. — Бежим скорей!

В этот раз меня уговаривать было не нужно. И мы быстро двинулись вдоль стены навстречу мигающему фонарику в противоположном углу помещения, уставленного морозильниками.

— Какие же они мерзкие, кошмар... Бр-р-р... — Алина не отпускала мою руку и торопливо шагала чуть впереди. — Я ещё могу понять, почему красноглазых привлекает сырое мясо. Собаки, например, его тоже любят. Всякие хищники, там... Но есть вот такую гадость... Ой, ф-фу-у...

— Падальщиков среди животных тоже не мало. Если уж на то пошло, то и наши предки падалью тоже не брезговали, судя по некоторым находкам. — Мне и самому не хотелось отпускать её — пока девочка была рядом, мне явно становилось всё лучше и лучше. — Да и сейчас у некоторых народов, живущих в сложных условиях, есть такие блюда... Хаукартль, копальхен, лютефиск... Суть приготовления в том, что сырое мясо или рыбу оставляют подгнивать где-нибудь в чулане или под землёй. До определённой кондиции.

— И что, потом прямо вот так едят? Это же у-э-э! — Девочка изобразила тошноту.

— Неподготовленные едоки именно так и реагируют. Но они привыкли. Даже к трупному яду бывает невосприимчивость.

Некоторое время мы шагали молча, пока Алина «переваривала» новую информацию о прекрасной традиционной кухне народов крайнего севера. И, когда мы уже почти смогли различить мальчишеские силуэты с фонариком, снова задумчиво заговорила:

— Погоди... Значит если этих не привлекает обычная вкусная еда... Или сырое мясо... Значит... Если они выберутся на поверхность...

— То теперь в городе не только поесть спокойно нельзя будет. Но и мирно погадить где-нибудь в кустах тоже не получится. — Я закончил мысль вместо неё. — То-то будет сюрприз ленинской братве, когда они опять рынок обживут...

— Какой сюрприз? — Поинтересовался Тимур. Расслышав только окончание нашего диалога, он перестал мигать фонарём и осветил им ворота, которые выглядели точно также как все предыдущие.

— Если коротко, то теперь не советую ходить в туалет прямо на улице. А то задницу могут откусить. Или ещё чего-нибудь... Что тут у вас?

— Да вот, там тоже спуск. — Татарин подошёл к решётке и осветил широкие лестничные пролёты за ней. — Только вдруг там снизу тоже такая же толпа? Может вообще одно и тоже помещение, где эти сидели.

— Не исключено, но не проверим — не узнаем. — Я взял у него фонарик и вгляделся в ступени. — Попробуем проскочить. Эти твари обычно лезут на свет, шум и запах пищи. И если мы правильно поняли природу этой... Эм-м... Популяции... То едой от нас для них не пахнет. Пока сильно не вспотеем. Или не испугаемся. А сейчас их с той стороны мой фонарь привлекает. И на выстрелы должны были сбежаться все остальные. Так что расслабьтесь и не шумите. Пошли...

Свет единственного фонарика высветил внизу очередные ворота со звёздами. Которые на этот раз были закрыты точно таким же велосипедным замком, как и те, что были на самом верху. Едва слышный гомон, исходящий от толпы ворчащих жор теперь шёл не только сверху, но