«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

– Читайте!

– «Следуем к эскадре. Прошли траверз Бицзыво. «Грозовой» поврежден, ход не более пятнадцати узлов. Пойдет в Артур самостоятельно».

Нелегкое решение пришлось принимать Вирену, от которого прямой приказ командующего флотом требовал возможно скорее, то есть на максимальной скорости и не теряя времени, присоединиться к основным силам, что, разумеется, не давало даже возможности снять экипаж с поврежденного миноносца и затопить корабль. То есть решение, конечно, принимать не требовалось – его принял Адмирал, но с каким булыжником на сердце командующий крейсерским отрядом его выполнял. Как и Матусевич, который хоть и был выше по чину, чем командир «Баяна», но формально был ему подчинен в данной операции…

– Отвоевался наш «Грозовой», – мрачно процедил Молас.

– Оставьте! – Макаров недовольно посмотрел на своего начштаба. – Не надо хоронить миноносец раньше времени. У них вполне имеется шанс проскочить к норду, обогнуть Эллиоты в темноте и завтра прийти в Артур. А уж встретить их будет кому. Ну а если все-таки не дойдет… На войне как на войне, говорят французы.

– Да, но все-таки…

– Оставьте! – повторил Степан. – Нам сейчас самим бы от Того отмахаться – смотрите, он уже лег на сближающийся курс, через полчаса, я думаю, сможет уже открыть пристрелку по нам.

«Микаса» действительно, выйдя на траверз хвоста русской колонны, повел свою боевую линию не параллельно артурской эскадре, а слегка склонился в сторону берега, рассчитывая в самое ближайшее время выйти на дистанцию открытия огня.

– Принять влево на два румба! – неожиданно приказал Макаров. – Передать по эскадре: «Приготовиться к бою!»

– Идем навстречу? – удивился начальник штаба.

– Именно. Если уж драться, то на привычной для нас дистанции. Ну, или максимально приближенной к ней. Так что еще минут десять понаблюдаем противника с мостика, а потом пора и в боевую рубку.

– С «Паллады» передают: «Вижу дымы с норда», – прервал беседу адмиралов крик сигнальщика.

– Будем надеяться, что это наши крейсера нагоняют, – удовлетворенно кивнул Степан. – Вовремя. Пригодятся они. Особенно «Баян». Передайте «Диане» и «Палладе» идти им навстречу. А то, не ровен час, «собачки» могут и отрезать Роберта Николаевича от нас.

– Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует «Кассуга»?

– Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно, ушел вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным – логичнее было взять пятым «Асаму» или «Токиву». – кто там из них сейчас ведет броненосные крейсера… Впрочем, чего гадать – нет «Кассуги» в строю, и слава богу, нам же легче придется. Идемте уже в рубку, Михаил Павлович.

Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана, как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута, заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают-компаний – вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме «В бой идут одни «старики»: «Все преходяще, а музыка вечна!..»

А вот гребных судов на борту командующий не пожалел – оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти, не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из-за недальновидности адмиралов Российского флота…

Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.

– Ваше превосходительство! – заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев. – Радиотелеграмма с «Баяна».

– Да читайте уже скорее, лейтенант, – раздраженно отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.

– «Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу».

Черт бы побрал этого Вирена – ведь на адмирала экзамен держит – на его счастье, Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой-то «инфлюэнцией»… Так мог бы и сам решение принять…

– Срочно передавайте: «Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтете разумным – прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра». Все! Больше никаких… Да! Немедленно передайте на «Диану» и «Палладу»: «Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно»!

– Есть! – козырнул флаг-офицер и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырем броненосцам и трем броненосным крейсерам врага.

Блеснуло выстрелом в шестидюймовом каземате «Микасы», что значило, что первый снаряд уже в пути, что он уже несет с собой смерть и разрушение.

– А собачки-то наглеют, как считаете, Виктор Карлович? – обратился к своему старшему артиллеристу Вирен.

– Полностью с вами согласен, Роберт Николаевич, – немедленно отозвался Деливрон. – Даже в башнях мы израсходовали меньше четверти боезапаса, так что встретить японцев у нас есть чем.

– Телеграмма от командующего, – поднялся на мостик лейтенант Подгурский.

– Давайте!.. Так… Нам разрешено уходить в открытое море, не ввязываясь в бой. Какие будут мнения, господа?

– А почему? – недоуменно посмотрел на командира Деливрон. – Почему мы должны драпать в море от этих…

– Где сказано «должны», лейтенант? – сурово посмотрел Вирен на своего офицера. – Нам «разрешают», но я этим разрешением пользоваться не собираюсь. Тем более что «Диана» и «Паллада» идут навстречу. Оставаться на курсе!

Макаров, отдавая приказ своим крейсерам действовать по обстановке, опасался того, что Того может отрядить один из своих броненосных крейсеров на перехват артурского крейсерского отряда, ведь имелось сильное опасение, что без такового распоряжения буквоед Вирен продолжит выполнять приказ, полученный ранее, до исчезновения под волнами последнего вымпела, находящегося под его командой.

А теперь…

Крейсера типа «Такасаго», находящиеся под командой контр-адмирала Дева, являлись весьма неплохими представителями своего класса и лучшими из оных в японском флоте.

При водоизмещении чуть больше четырех тысяч тонн они имели скорость в двадцать узлов, были очень мощно вооружены для своих размеров: два восьмидюймовых орудия, десять стодвадцатимиллиметровых и дюжина пушек в семьдесят шесть миллиметров…

Идеальный убийца кораблей слабее себя…

Но за все нужно платить – валяло эти кораблики на волне весьма чувствительно, любое попадание в батарейную палубу выводило из строя сразу по несколько орудий и выкашивало осколками значительную часть артиллерийской прислуги. Корпуса были слабенькие, и буквально пара-тройка шестидюймовых попаданий могла вывести крейсер из строя…

А грозные восьмидюймовые орудия располагались как раз на полубаке и полуюте, каковые конструкторы кораблей создали для улучшения мореходности. Мореходность улучшить удалось, но установить так высоко над ватерлинией тяжеленные артиллерийские установки было не самым мудрым решением – точность их стрельбы даже при небольшом волнении моря оказалась совершенно неудовлетворительной, если, конечно, огонь велся не на малых дистанциях…[4]

А сейчас, как оказалось, появился шанс схватиться с четырьмя же кораблями («Диана» и «Паллада» также не свернули с курса), каждый из которых был на голову сильнее. Но не атаковать контр-адмирал Дева не мог – имелся все-таки шанс зацепить огнем артурских «богинь» минут на десять-пятнадцать до их встречи с «Баяном», «Аскольдом» и «Новиком», а потом русские крейсера наверняка состворятся, и можно рассчитывать в скоротечном бою на контркурсах нанести противнику дополнительные повреждения, что хоть немного облегчит задачу миноносцам, когда на море упадет темнота…

«Читосе» начал пристрелку по «Диане», находясь на двадцати пяти кабельтовых по ее раковине. Первые всплески вставали достаточно далеко от ее кормы, но неумолимо приближались. Когда дистанция была начерно нащупана, грохнула и баковая восьмидюймовка флагмана Третьего боевого отряда.

Чудеса на войне случаются: первый же снаряд весом более центнера и содержащий почти десять килограммов взрывчатого вещества, просверлив две мили пространства, разделяющего корабли, лопнул на юте «Дианы», уничтожив кормовую шестидюймовую пушку и выкосив осколками около полутора десятка матросов. Временно прекратил стрельбу весь кормовой плутонг русского крейсера. За «сестру» отомстила «Паллада» – сразу два шестидюймовых снаряда взорвались под клюзами «Читосе», выдрав из борта солидные куски обшивки, причем один из них практически на уровне ватерлинии – в пробоину тут же стали захлестывать волны… Кроме того, по палубе прошелся шквал снарядов из пушек калибром в семьдесят пять миллиметров – орудия, конечно, не слишком солидные, но когда таких «подарков» получаешь в приличном количестве, то неприятности гарантированы – то трубу пробьет, то орудийные расчеты повыбьет, то какой-нибудь паропровод перебьет… Все эти мелкие неприятности постепенно складывались в крупные, а тут еще подал голос подходящий «Баян». Вернее сказать, дуэтом стали исполнять свою партию в данном концерте басами «Баян» и «Аскольд». «Новик» пока еще не пытался поддержать дискантом из стодвадцаток могучее «пение» «старших товарищей» – далековато для него было. Но те справились сами: пока противоборствующие крейсера разносило на контркурсах, «Читосе» успел схлопотать, кроме всего прочего, еще и восьмидюймовый снаряд с «Баяна» в угольную яму – из борта выбросило черным дымом, и корабль стал уже чувствительно крениться на левый борт. Пришлось срочно отворачивать с боевого курса, щеголяя к тому же пожарами на орудийной палубе и на юте. Прошедшие за ним «Кассаги», «Такасаго» и «Иосино» отделались значительно меньшими повреждениями, но тоже получили по несколько попаданий.