«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

Сюрпризов не последовало – носовые плутонги артурских миноносцев пошли ломать и крушить корпуса корабликов, попытавшихся заступить им дорогу. Достаточно эффективно ломать и крушить – через несколько минут в Десятом отряде миноносцев не осталось ни одного неповрежденного корабля, но в самое неприятное положение попал «Сорок второй», получивший сразу два трехдюймовых снаряда прямо в котельное отделение. Миноносец окутался паром и полностью утратил ход. Его оставалось только добить, чем с азартом и занялись комендоры проходивших мимо истребителей. Офицерам приходилось перенацеливать ярость своих артиллеристов на еще боеспособные миноносцы противника не только матюгами, но зачастую и зуботычинами. Но поскольку все эсминцы отряда Матусевича уже успели довооружить вторым семидесятипятимиллиметровым орудием на юте, то стреноженному японскому миноносцу все равно пришлось лихо – еще несколько пробоин, весьма серьезных для столь небольшого кораблика, сняли все сомнения по поводу его дальнейшей судьбы – «№ 42» медленно, но верно погружался в морскую пучину. Его систершипы отходили по направлению к транспортам, тщетно стараясь сдержать атакующий порыв артурцев. Тщетно и уже бессмысленно: русские крейсера, «поставив первую черточку над Т», разворачивались, чтобы повторить данную операцию. Но не все – «Новик» остался на прежнем курсе и, разойдясь со своими товарищами по строю, он направился именно к транспортам, сидевшим на камнях, и всем стало очевидно, что грузы спасению не подлежат – уцелела бы основная часть людей, находившихся на судах.

Катаока это прекрасно понял и теперь старался сберечь хотя бы крейсера своего отряда. Охромевший «Итсукусима» отворачивал по дуге малого радиуса с прежнего курса, «Хасидате» следовал в струе флагмана, за ним поспевал «Чин-Иен». Этим отворотом почти удалось вывести флагманский крейсер Пятого боевого отряда из-под сосредоточенного огня обоих русских больших крейсеров – только «Баян» успел отметиться несколькими попаданиями, при этом сам Катаока был ранен в плечо и бедро, «Аскольду» на зуб достался второй мателот – «Хасидате», на котором впервые после начала боя разгорелись пожары, за которые отомстил необстрелянный броненосец каперанга Имаи – двенадцатидюймовый снаряд с «Чин-Иена» разорвался под водой в нескольких метрах от борта «Баяна» – гидравлическим ударом крейсер контузило «ниже пояса». Повреждения оказались несерьезными, но течь появилась.

Вирен благоразумно не стал заворачивать на параллельный курс с отрядом Катаоки, чтобы не подставлять свои крейсера на близкой дистанции под огонь броненосца. Пятый боевой отряд держал курс на ост, и хотя «Новик» артиллерией и минами уже начал со смаком уничтожать сидящие на камнях транспорты, вроде бы удавалось спасти от гибели избитого вдрызг «Итсукусиму»…

Но на руках у русских оставался еще один «козырной валет»…

Артурские миноносцы с чувством, с толком, с расстановкой «дожевывали» отряд капитан-лейтенанта Отаки – соваться к транспортам, которые уже принялся крушить «Новик», смысла не имело, было понятно, что маленького крейсера за глаза хватит, чтобы уничтожить там все подлежащее уничтожению. А раз уж на зуб отряду Матусевича попались малые японские миноносцы, то не следовало гнушаться их умножением на ноль. Затонул уже второй, тонул третий, четвертый был почти готов последовать за своими товарищами…

– Николай Александрович, – отвлек вдруг командира отряда лейтенант Косинский, сменивший кавторанга Елисеева на посту командира «Боевого», – японские крейсера и броненосец повернули в нашу сторону. Может, попробуем?..

Матусевич понял своего подчиненного без уточнений и вспомнил наставления Макарова:

«Попасть одиночной миной в боевой неповрежденный или малоповрежденный корабль противника задача почти нереальная, но если атаковать не одним миноносцем, а несколькими и чтобы они пустили мины одновременно, то шансы значительно увеличатся…»

– А давайте попробуем, барон! – весело посмотрел на командира миноносца командир отряда. – Не зря же мы трижды проводили учения по совместной залповой стрельбе минами. Пора бы уже один раз пальнуть и по-настоящему. И посмотрим, что из этого получится.

– Жду только вашего приказа.

– Передать: «Курс зюйд-вест. Строй пеленга. Быть готовыми к повороту и залповой стрельбе минами»…

На «Итсукусиме» прекрасно поняли, что четверка русских истребителей задумала атаку на поврежденный крейсер – других объяснений тому, что минные корабли гайдзинов столь нахально взяли курс напересечку, просто не могло быть…

Вернее – пока не случалось…

На крейсер – днем…

Но на поврежденный. Здорово поврежденный. С подвыбитой артиллерией и плохо слушающийся руля. Флагманский крейсер Катаоки на данный момент имел ход в десять узлов и мог стрелять из двух стодвадцатимиллиметровых пушек на один борт и из трех на другой. Плюс некоторое количество совершенно несерьезных пушчонок мелкого калибра. Куда отворачивать? Удобнее вправо, но тогда огонь будет вести менее боеспособный борт, зато через некоторое время сможет поддержать почти неповрежденный «Хасидате», влево – полуторный выигрыш в весе бортового залпа, но тогда и на помощь второго мателота можно было рассчитывать несколько позже. С другой стороны, встретить атаку именно со стороны носовых румбов – значит максимально сократить длину поражаемой проекции корпуса, однако при этом практически нечем стрелять по врагу… А решение необходимо принимать как можно скорее – еще немного, и русские выйдут на дистанцию минного выстрела…

С «Хасидате», не дожидаясь приказа флагмана, грохнули из своей трехсотдвадцатки, снаряд лег со значительным перелетом, чего, впрочем, и следовало ожидать.

– Японцы поворачивают к зюйду, – обеспокоенно оглянулся на командира отряда Косинский.

– Вижу, – хмуро бросил Матусевич. – А вы чего ожидали? Что они позволят сблизиться на минный выстрел, не препятствуя? Сейчас нас протащат через огонь. Придется потерпеть. А кому-то, возможно, и пузыри попускать. Принять вправо!

– Есть принять вправо!.. До их флагмана около мили. Минуты через три можно будет стрелять…

Но эти самые три минуты нужно было еще прожить. Сначала зафыркал огнем с борта «Итсукусима», затем к нему присоединился «Хасидате», а потом подал голос и «Чин-Иен». По курсу русских миноносцев вырастал все более и более густой лес водных всплесков. И не только всплесков – со взрывами. Осколками ранило несколько матросов на «Боевом», а «Грозовой» вообще схлопотал стодвадцатимиллиметровый снаряд в скулу и стал сильно зарываться носом в волны. Только вовремя отданный приказ «Полный назад!» спас эсминец от стремительного погружения во владения Нептуна. Но из атаки корабль вывалился.

До японцев оставалось около четырех кабельтовых.

– Поднять «Наш», – азартно выкрикнул Матусевич, и на мачту «Боевого» взлетел красный прямоугольник.

«Властный» и «Выносливый» согласно команде полыхнули выстрелами из минных аппаратов почти одновременно с «Боевым», и все три эсминца дружно развернулись в сторону от вражеского отряда – они сделали все что могли, а теперь оставалось только попытаться уцелеть. Беспомощно болтающийся на волнах «Грозовой» тоже выпустил свои две мины, но шансов попасть в цель с пяти с половиной кабельтовых у него практически не было.

Пять пенящихся следов (одна из торпед «Властного» нырнула и утонула, как только попала в воду) устремились в сторону флагмана Катаоки. Устремились так, что маневрировать было практически бессмысленно: куда ни поверни – везде шанс наткнуться на сверлящую воду смерть. «Итсукусима», «Хасидате» и «Чин-Иен» стали разворачиваться кормой к несущимся на них торпедам, чтобы хотя бы попытаться сбить их с курса струей воды от своих винтов. Тщетно. Чуть больше минуты потребовалось подводным снарядам, чтобы доставить законсервированную смерть к вражескому кильватеру. Правда, одна из пущенных мин затонула на полпути, три прошли мимо, но одна исправно ткнулась в борт «Итсукусимы», и взрыв шестидесяти килограммов пироксилина взломал обшивку японского крейсера. И не просто взломал – начался пожар в погребах боезапаса, стали рваться находящиеся там снаряды, доламывая изнутри корпус обреченного флагмана Катаоки. Не прошло и двух минут, как измученный сегодняшним боем «Итсукусима» лег на борт. По поводу его дальнейшей судьбы сомнений не оставалось…

Паспортная дальность хода торпед того времени составляла полмили, или пять кабельтовых. Но это ведь не значит, что каждая отдельно взятая самодвижущаяся мина, как их тогда называли, пройдет ровно девятьсот метров, а потом дисциплинированно остановится. Как правило, отклонения от теории случались со знаком минус – не доходили до назначенной точки эти самые мины, тонули. Но иногда встречаются исключения и с положительным знаком. Не успело утихнуть ликование на русских крейсерах и эсминцах по поводу взрыва у борта флагманского корабля Катаоки, как рвануло под скулой «Чин-Иена» – это одна из торпед с «Грозового» умудрилась не только превысить паспортную дальность хода, но и попасть. Дуриком, но попасть.