Честный враг – наполовину друг - Сергей Самаров

– Ты к кому ныне?

– Виктор Палыч у себя?

– У командира бригады. Уже час заседают, – Яковлев всегда был в курсе, кто куда пошел и сколько там уже находится. Как ему удавалось узнавать, не поднимаясь с первого этажа, что делается на втором и на третьем, оставалось загадкой.

– Я его в приемной подожду или в буфете... – проговорился я и прошествовал мимо стойки дежурного прямиком в буфет, чтобы там пообщаться с офицерами штаба и узнать новости. В штабном буфете их узнаешь быстрее всего.

Меня приветствовали сразу несколько человек и стали приглашать присесть к их столику. Но я выбрал подполковника Баранова. Если с кем-то и разговаривать о возможности приобретения автомобиля для Андрея, то это в первую очередь с ним, да и начальник штаба тоже к нему же отправит.

Взяв чашку чая и пару бутербродов с сыром, я подошел к столику:

– Разрешишь, Василий Иннокентьевич?

Он вообще-то всегда считался человеком нелюдимым и молчаливым и потому, наверное, часто в буфете сидел в одиночестве. Не знаю уж, ему это нравилось или другим не нравилось с ним сидеть, но так часто получалось, что к подполковнику Баранову подсаживались только тогда, когда других свободных мест не находилось.

– Присаживайся, Алексей Владимирович. На ловца, говорят, и зверь бежит.

– Так я, на твой взгляд, кто, ловец или зверь?

– Есть опасения, что ты из ловца превратился в зверя. А это ощущение не из самых приятных, когда за тобой идет длительная охота, и ловец обладает терпением и умением нападать тогда, когда его не ждут.

– Ты собрался на меня нападать? – скаламбурил я.

– Я маленьких не обижаю, – отмахнулся он.

Ростом Василий Иннокентьевич был чуть выше моего погона...

– Тогда расскажи, кто меня обидеть хочет?

– Я тебе звонить хотел. Потому и формулировка про ловца. А обидеть тебя, возможно, кто-то и хочет, есть такая информация.

Василий Иннокентьевич дожевал остатки последнего бутерброда и допил чай. Затем посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, словно ожидая реакции.

– Продолжай, – попросил я, впрочем, особой настойчивости, не проявляя.

– Твоя последняя операция...

– Хирургическая или военная?

– Исрапил Хамзатович Азнауров. Исрапил Людоед.

– И что он?

– Людоед, кажется, проголодался. Извини, я еще пару бутербродов возьму. Подожди.

Он двинулся к буфетной стойке.

Заинтриговать Баранов меня заинтриговал. Но кто больше проголодался, он или Людоед, я еще не понял. И потому ждал продолжения, не выказывая нетерпения, хотя оно, конечно, появилось.

Вернувшись Василий Иннокентьевич заговорил.

– Нам вчера из МВД Чечни пришло сообщение. По их агентурным данным, бывший полевой командир, ныне находящийся в розыске, Исрапил Хамзатович Азнауров, больше известный, как Исрапил Людоед, сам пытается учинить розыск и наводит справки о командире батальона спецназа ГРУ, который уничтожил его отряд. В МВД Чечни считают, что Людоед ищет возможность отомстить за гибель отряда, и предлагают нам оповестить все части спецназа ГРУ, находящиеся в данный момент в Чечне, о необходимости уничтожения Людоеда при первом удобном случае. При этом дается еще одна рекомендация, не совсем, я бы сказал, легального в правовом отношении характера.

– Не брать в плен, а сразу уничтожать? – спросил я с усмешкой.

– Верно, – кивнул Василий Иннокентьевич. – Ты же лучше меня знаешь обстановку в Чечне. Сам все понимаешь...

– И чем они мотивируют такой совет?

– У Людоеда большой авторитет среди мирного населения, и в случае судебного разбирательства на суд может быть оказано существенное давление...

– Понятно, – согласился я, показывая, что мой интерес был преждевременным. – Старая тактика ментов. Они всеми способами желают уничтожить Исрапила Азнаурова до суда, чтобы он не смог сказать кое-что громко. А сказать ему, видимо, есть что. Если скажет, многие чины в Чечне полетят со своих постов. Я так считаю.

– Серьезно? – поднял брови Василий Иннокентьевич. – А Людоеда ты ангелом считаешь? И не думаешь, что он хочет тебе отомстить?

– Ты, как и чеченские менты, не читал моего рапорта, как я понимаю. Там все это разжевано. Людоед мог бы меня прикончить там же. Я против него безоружный оказался. Патроны в автомате кончились, и пистолет вытащить не успел. Он мог стрелять на поражение, но не стал. Он мне ногу прострелил и позволил жить. Какой смысл ему меня искать? Спросить о здоровье? Тогда я буду рад с ним побеседовать. Я сам его ищу. Что касается ангела, то таковым я считаю только Алексея Викторовича Ангелова. Помнишь такого?

– Давно с ним не встречался... Где он сейчас?

– В Москве. В Интерполе работает в антитеррористическом отделе.

– Встречался с ним?

– Созванивались. По частным вопросам.

– Привет передавай.

У меня в чехле зазвонил мобильник. Я глянул на определитель.

– Сейчас и передам. Он легок на помине... Да, тезка, слушаю тебя.

– Не сильно достал тебя звонками?

– Терплю...

– Терпи. Мне сейчас звонили из НЦБ. МВД Чечни сняло запрос на международный розыск по Людоеду. Говорят, что своими силами обойдется...

– Не хотят допускать гласности, – сказал я уверенно.

– Может быть. Или уверены, что он уже у них в руках. Это тоже допустимый вариант.

– В этом сомневаюсь. Но уверенным здесь быть невозможно.

– Напиши Людоеду еще одно письмо. Пусть знает и сам сделает вывод.

– Хорошо. Я сделаю. Тебе вот подполковник Баранов привет передает.

– Василий Иннокентьевич? Спасибо. И ему передай. Чем он занимается?..

– Бутерброд с колбасой жует.

– Закусываете?

– К сожалению, только перекусываем. В буфете...

– Ладно. До связи.

– До связи.

Я убрал трубку.

– Тебе, Василий Иннокентьевич, в ответ большой привет от антитеррористического отдела Интерпола. Там с Ангелом, кстати, и Пулатов служит.

– Ну, они же с ним всегда вместе. Мощный тандем. Ладно. Пойду я к себе.

– А я к тебе зайду, если не возражаешь?

– Есть вопросы?

– Есть.

– Здесь решить можно? А то у меня в кабинете ремонт. Весь этаж известкой испачкан. А кабинет известковой пылью засыпан.

– Можно и здесь... Относительно моего племянника и, если помнишь, по совместительству, бывшего младшего сержанта контрактной службы из моего батальона...

– Это которому ноги ампутировали?

– Да.

– И что ты хочешь?

– Содействия. Парень, прикован к инвалидной коляске. Но имеет водительские права. Неплохо бы какими то путями...

– Выбить ему «Оку» с ручным управлением, – сразу понял Баранов. – Сложная задача. В органах соцобеспечения на эти машины очередь на четыре года. В прошлом году офицеру МВД выделили вне очереди. Был прецедент... Но вызвал много разговоров. Даже небольшой скандальчик. Там, в самом деле, было о чем поговорить. Милиционер спьяну под трамвай попал, потерял ногу, а ему машину вне очереди. Правда, там управление МВД какую-то сумму перечислило, чуть не половину стоимости автомобиля. У нас иной случай. Обещать не буду, но если начальник штаба поддержит, я готов поговорить.

– К Виктору Палычу я сейчас же схожу.

– Если бы у твоего племянника награды были, другое дело.

– Представления без меня писали. Я был в госпитале. Наградили только тех двоих, что погибли. А двоих раненых, ставших инвалидами, обошли.

– Кто представление-то писал?

– Майор Листвичный. Это его прямая обязанность, как начальника штаба батальона. Тогда он еще не был исполняющим мои обязанности.

– Что сразу вопрос не поднял?

– Племянник же... Не так поймут. Все не так поймут, и свои, и чужие. Люди так устроены... Да я и узнал поздно, уже после госпиталя.

– Да, родственные отношения вызывают дополнительные трудности. Посмотрим, что здесь можно сделать.

После разговора с начальником штаба я посетил, как и собирался, свой бывший батальон. Майор Листвичный встретил меня не слишком ласково, то ли потому что понимал мое состояние и не желал слушать претензии в собственный адрес, то ли просто был сильно озабочен какими-то проблемами, и, привычно подпрыгнув, ускакал куда-то из канцелярии. Как я заметил, в батальоне стало много больше суеты и торопливости, даже доклады дневальных в казармах делались как-то торопливо и почти на ходу. Чтобы не расстраиваться, я не стал надолго задерживаться в батальоне. Я только посмотрел расписание занятий с солдатами и неодобрительно фыркнул. Все делалось не так и, как мне показалось, неправильно, но я этому помешать был уже не в силах.

Я торопливо уехал, даже не попрощавшись с новым комбатом, поскольку никто не знал, где его искать. Майор Листвичный бывает порой неуловимым. Его видят одновременно везде, и никто не знает, где он находится. Особенность его персонального менталитета. Плохо, если то же самое будет происходить с батальоном.

По дороге домой захотелось даже бутылку водки купить, самой дешевой, откровенно паленой и наверняка вонючей, как силосная яма, и выпить по случаю плохого настроения. Но я себя одернул и раскисать не стал. Да и голову требовалось иметь свежую, чтобы обдумать сообщение Ангела и что-то предпринять. И еще необходимо переварить сообщение подполковника Баранова. Конечно, чеченские менты могут придумать историю с попытками Людоеда отыскать мой след. Зачем ему это? Отомстить за гибель отряда? Глупости. Мог бы сразу застрелить. Он уже тогда знал, что от отряда ничего не осталось. И знал, что уничтожением его отряда командовал я. Но мстить не стал. Значит, о мести разговора вообще быть не может.