Темные времена - Дем Михайлов

Когда слуга удалился, Повелитель еще некоторое время сидел в кресле, задумчиво поглаживая пальцами сверкающий камень на рукояти кинжала и беззвучно шевеля губами. Ему было о чем подумать.

Проклятый Ильсертариот за один вечер пребывания в столице умудрился разрушить весь его столь тщательно составленный план. Двадцать лет терпеливого ожидания склирсу под хвост! Мальчишка не оставил ему выбора — пришлось вовлечь этого гуляку в свои планы и провести над ним ритуал наложения печати «заключенных сущностей»… печать Арзалиса. Но и здесь его постигла неудача — по неизвестной причине, не продержавшись и месяца, печать Арзалиса начала разрушаться… Проклятье!

Пальцы Повелителя с хрустом сжались вокруг рукояти кинжала… С каким наслаждением он вонзил бы лезвие кинжала в брюхо этого никчемного баронишки, осмелившегося встать на его пути! Ничего… осталось дождаться загонщика. Квинтес еще ни разу не подвел своего господина, не подведет и на этот раз. Не следовало поручать Ситасу работу настоящего мужчины. Эта старая крыса годится лишь для мелких поручений. Не более. Но теперь все изменится. Квинтес позаботится об этом. Пора отправить Ильсертариота в мир мертвых, где ему самое место.

При этой мысли губы Повелителя изогнулись в ухмылке. Наконец он оторвался от своих мыслей и медленно перевел взгляд на алтарь в центре зала. Пора немного отвлечься.

На темном камне алтаря замерла обнаженная девушка. Прочные кандалы охватывали ее запястья и щиколотки. Совсем юная, с еще не оформившейся грудью, изящной длинной шеей и тонкими девичьими бедрами. Именно таких Повелитель любил больше всего. Девушка была в сознании и, вывернув голову, с ужасом смотрела на наблюдающего за ней мужчину расширенными глазами. Широкая повязка плотно закрывала ей рот, не позволяя произнести ни одного слова — Повелитель не любил лишних слов.

Поднявшись с кресла, Повелитель одним движением скинул шелковый халат и, оставшись нагим, с наслаждением потянулся всем телом. Осмотрев себя критическим взглядом, он остался доволен. Несмотря на прожитые годы, его тело выглядело подтянутым, на груди и руках бугрились твердые как камень мышцы.

Подойдя к алтарю, он осторожно поместил кинжал между грудей девушки, полюбовался этим зрелищем, провел ладонью по дрожащему женскому телу и лишь затем сорвал с ее рта повязку. Лишних слов он не любил, но вот рвущиеся из жертвы стоны боли и вопли ужаса доставляли ему несомненное удовольствие. Освобожденная от повязки девушка умоляюще заглянула нависшему над ней мужчине в глаза:

— Господин… Господин, не над… — Опустившаяся ей на губы широкая ладонь прервала ее слова.

— Шшш… — Мужчина поднес ко рту палец, призывая девушку к молчанию. — Не торопись. У нас впереди еще много времени.

Не отрывая ладони от лица девушки, другой рукой он ухватился за рукоять кинжала и осторожно сделал первый надрез, с наслаждением почувствовав, как под его рукой жертва забилась от невыносимой боли. Боль и отчаяние… отчаяние и боль… как он любил вызывать эти чувства…

Глава четвертая

Выбор оружия

Вчерашний и сегодняшний дни подъемник работал не переставая, поднимая на стену один груз за другим. Братья-мастера ругались почем зря и поминутно проверяли натужно скрипящие лебедки и дрожащие от напряжения веревки.

Низкое солнце ярко сияло на небосклоне, снегопада не было, и следовало воспользоваться этой нежданной милостью Создателя. Большая часть населения копошилась в глубоком снегу перед фортом, занимаясь самым важным на этот момент делом — собирательством. Это емкое слово недавно пришло в мою ушибленную голову, и я с удовольствием им пользовался.

Женщины и дети собирали из-под снега пучки пожухлой травы, отсыревший хворост, выкапывали съедобные корни, а то и все растение целиком. Удивительно, сколько полезной и просто годящейся в пищу растительности содержала в себе земля. Особенно ценились мучнистые корни красного репея — они придавали любому блюду остроту и пахучесть, чем вовсю пользовались кухарки, чтобы разнообразить вкус однообразной пищи.

Немногочисленные старики суетились у испускающей пахучий дым коптильни во дворе форта.

Мужчины вовсю стучали топорами в ближайшей роще, и то и дело очередное дерево вздрагивало кроной и, окутанное облаком снега, тяжело валилось на землю. С рухнувшего ствола наспех обрубались ветви, готовое бревно цепляли к паре лошадей, оттаскивающих его к стене форта для последующего подъема.

В распоряжении лесорубов были лишь четыре коняги — остальных забрал глава охотников Литас, равно как и большую часть работников у братьев-каменщиков. Теперь мясо прибывало к форту четыре раза в день — убитую добычу охотники сваливали на волокуши, и лошади в один присест протаскивали их по ущелью, к самой стене, прямиком в загребущие лапы Тезки. За отсутствием ледника хозяйственник укладывал мясо прямо во дворе на крепко сколоченные деревянные решетки и густо засыпал льдом и снегом. Для защиты от лучей солнца, могущих растопить снег, Дровин пообещал построить широкий навес, как только закончит с конюшней. В оттепель я не верил — похоже, зима набирала силу, — но рисковать все же не хотелось, и лишний навес не помешает.

В противоположном конце двора дотлевали угли погребального костра ниргалов — вчерашним вечером здоровяк закончил с последним телом, и обрадованный священник с первыми лучами солнца провел похоронный обряд. Души ниргалов унеслись на суд Создателя, и я искренне надеялся на его милосердие. Снятая с ниргалов броня отправилась в закрома хозяйственника, а извлеченные из тел сферы с шипами я тщательно почистил снегом и припрятал в своем углу. Пусть с изучением магических искусств я не продвинулся ни на шаг, но у меня впереди долгая и скучная зима взаперти в стенах форта. Будет чем заняться.

Строители под бдительным присмотром Древина заканчивали настилать крышу конюшни. Уже сегодня лошади будут ночевать в тепле. Вот только с кормами для животных назревали серьезные проблемы — почти все сено, что удавалось собрать днем, за ночь бесследно исчезало в желудках лошадей. Возможно, половину животных придется забить, как бы ни причитал Тезка.

Лично я до обеда занимался своим излюбленным делом — торчал на вершине стены и гордым орлом поглядывал по сторонам, контролируя ход работ. Впрочем, это было излишним — все работали не покладая рук, никого не требовалось подгонять. Поэтому я больше занимался обдумыванием пришедшей мне в голову новой идеи, как увеличить и одновременно разнообразить наши запасы продовольствия. Идея вполне реальная, но для ее осуществления придется хорошенько промокнуть. Но оно того стоило. Надо лишь все хорошенько обдумать и приготовиться получше.