Тринадцатое небо - Фёдор Леонов

- Ничего особенного. Муххамед Гури и Джайганда Ратхор получили хороший урок и надолго оставили нас в покое.

- Но мы все равно должны держать армию в боевой готовности, - быстро сориентировался новоявленный военачальник, - возможно, недруги берегут силы для нового наступления. Завтра на восходе солнца - перед охотой я прикажу командирам ****ган построить **акшаукини.

Махарадже не хотелось говорить о том, что его раздражает перед сном. Он поморщился, будто проглотил нечаянно попавший в белые грибы кусок поганки, и невольно погладил ладонью золочёную рукоять короткого меча, убранного в ножны, украшенные замысловатым узором из мелких разноцветных каменьев, прикрепленные к плетеному кожаному поясу. Таким нежным поглаживанием он ласкал соски на упругих грудях наложниц. Поглаживание всегда успокаивало Чаухана и придавало уверенности мыслям. В этот самый момент Мукеш заметил, как перстень с хрусталём, покрытым золотым четвертичным варджем, блеснул на указательном пальце повелителя...

- Вот и приступай к своим обязанностям, - сказал махараджа, быстро справившись с раздражением, - раджпуты действительно распустились, - и, махнув рукой, добавил именно то, что и хотел услышать от него Мукеш: - А сейчас ступай, я устал. Завтра - после построения жду тебя в своих покоях.

- Слушаюсь, повелитель, - новоявленный полководец с облегчением вздохнул, сложил ладони вместе, поклонился радже и направился к выходу из зала.

***

Утреннее построение той части акшаукини, что находилась в крепости, прошло удачно. Нестройные ряды пехотинцев радостно приветствовали вернувшегося военачальника криками и бряцаньем мечей о щиты. Конники стояли отдельной линией. Он прогарцевал вдоль рядов наемников, внимательно оглядев каждого, а потом подозвал к себе начальников гульм и, решив выявить "дедов" и "салаг", приказал:

- Объявите своим людям: кто служит больше трех лет - три шага вперед, кто год и два - остаются на месте. Ряды расступились, пропуская вперед воинов.

Одна половина наёмников оказалась "дедами", а другая "салагами" вперемешку с "карасями".

- Теперь слушайте мою команду, - снова обратился он к начальникам подразделений: - опытные кшатрии обучают молодых. Разделите их на группы. В каждой группе опытных и молодых должно быть поровну. Понятно?

- Понятно.

- Отлично. Каким видом тренировок вы хотели бы заняться сегодня?

Посовещавшись, все дружно сошлись на том, что в честь возвращения их командира конные кшатрии устроят поединки с пехотинцами в кругу. Тогда Мукеш подъехал ближе и поднял руку - дал знак, что скажет сейчас важное. Ряды замолчали, он прокричал:

- Воины! Самые отличившиеся получат из моих рук дорогой подарок - два изумруда.

Восторженный ропот послышался в ответ. Наёмники передавали слова командира друг другу. Военачальник не стал испытывать терпение подчиненных дальше.

- Вперед! - он махнул рукой - дал добро началу состязаний. Первые смельчаки из десяти человек заняли круговую оборону и принялись отражать удары мечей пехоты "противника" зачехленными копьями. Продержались они достаточно долго - минут пятнадцать, но все же, были повержены на землю.

В круг вставали все новые и новые добровольцы. Но никто дольше первых не мог отражать удары. Мукеш уже подумал о том, что сегодня приз никому не достанется, но маленький коренастый кшатрий из пятой по счету десятки сумел продержаться гораздо дольше остальных.

- Назови свое имя, воин, - попросил военачальник.

- Тохар Гати (тигриный след), - ответил тот.

- За что тебе дали его?

- Я выследил тигра - людоеда в джунглях и сразился с ним. Этот тигр напал на крестьянина из нашего поселения.

- Вижу, ты сильный и храбрый мужчина. В какой должности служишь?

- Начальник ***сенамукхи.

- Назначаю тебя начальником гульмы. Подойди и прими подарок.

Кшатрий подошел и вытянул вперед дрожащую руку. Мукеш положил ему на ладонь три крупных изумруда. Тохар Гати низко поклонился. В его глазах блеснули слезы.

- Пять лет меня не замечали, - тихо сказал он, - теперь я умру с честью.

- Служи с достоинством, - ответил ему Мукеш.

Тот еще раз поклонился, выпятил грудь, гордо взглянув на остальных, и занял положенное ему место в строю.

Военачальник приказал командирам: - Займемся метанием копья в цель.

Те моментально подхватили инициативу:

- Куда метать? В глиняную кучу, или в буйвола?

- Куда вам больше нравится, - ответил военачальник.

- В глину, - решили командиры.

- Тогда готовьтесь, - распорядился он.

Пехотинцы быстро накопали свежей глины, набросали её на старые затвердевшие кучи, и принялись усердно метать. Мукеш наблюдал за их действиями и думал:

"Смогу ли я сам поднять копье, если попросят? Надо попробовать незаметно для остальных. Ведь мне сегодня на охоту...".

...Чаухан поджидал Мукеша за завтраком в обществе Чанды Бардаи - придворного брахмана и поэта "по совместительству". Тот любил беседовать с повелителем "за жизнь", так как был незаурядным философом. Вот и сейчас он читал ему отрывок из нового сказания, посвященного прославлению "подвигов" рода Чахаманов - из которого происходил падкий на лесть повелитель и, посему, слушал пиита с удовольствием. Военачальник вошел как раз в тот момент, когда Чанда декламировал последние пышные фразы. Вокруг невозмутимо сновали "ничего не слышащие" кшатрии, незаметно меняя блюда. Махараджа почти не обращал внимания на еду и нехотя ковырялся в серебряной тарелке.

- Мукеш, - ты вовремя, - обрадовался он, - что-то мне не хочется вкушать пищу дома. На лоне природы собственноручно пойманная и приготовленная на костре дичь гораздо аппетитнее.

- Согласен, повелитель.

- Так не будем медлить! - Повелитель промокнул губы платком из тончайшего шелка, ополоснул руки в позолоченном тазике с ароматизированной водой, вовремя подставленным кшатрием, и встал из-за стола. - Идем, - приказал он Мукешу и направился во внутренний двор. Придворная свита, состоящая из пары оруженосцев, четырех шудр, навьюченных котлами, принадлежностями для еды и мешочками со специями, пяти охранников, нескольких купцов, гостивших во дворце, судьи, казначея, приближенного брахмана и десятка лесничих, одетых в темно-зеленые маскировочные халаты и тюрбаны такого же цвета, уже ожидала его. Собаки лесничих возбужденно лаяли, предвкушая скорую погоню.

"Раджу, как и простых смертных, тянет на природу" - подумал Мукеш...

Чаухан вскочил на любимого марварского скакуна, накрытого зеленой бархатной попоной с узором из золотых нитей, дернул за уздцы и чинно прогарцевал по улицам города в сторону боковых ворот. Остальные провожатые устремились за ним. Миновав сочный зеленый луг, свита вступила в смешанный лес, где ели и сосны, как и на Руси, перемежались с дубами и осинами. Лесничие-загонщики, еще день назад выследили здесь пару оленей - самца и самку, облюбовавших опушку леса. Они спустили собак, и те, быстро взяв след, метнулись в чащу. Чаухан подхватил увесистое копье, Мукеш лук и рванулся за ним, а купцы с судьёй и брахманом и шудрами остались ждать на месте. За раджёй, кроме тренированных кшатриев, никто угнаться не мог, да и не хотел. Приближенные лишь присутствовали на охоте для компании.