Игра в бессмертие (СИ) - Потёмкин Сергей

— Ваш вирус взламывает магическую защиту? — предположила Кэсс. — Или он как–то связан с пирамидой и яблоней?

— Ничего он не взламывает. А с важными игровыми объектами не может быть связан в принципе.

И вновь я заставил Кэсс удивиться.

— Вирус многофункционален, — продолжил я. — В ситуации боя он нанесёт врагу смертельный урон, в ситуации пожара вызовет воду из подземных источников. Ещё он провоцирует землетрясение — очень мощное… Примерно в семь с половиной баллов.

— Я не понимаю… — начала Кэсс — и осеклась. Затем медленно сказала: — Любая стихия отвлечёт магов–неписей и заставит телепортироваться к эпицентру, чтобы остановить разрушения… А большинство столичных магов сейчас заняты тем, что поддерживают купол вокруг пирамиды…

— Посменно, — уточнил я. — «Фрея» стремится к реалистичности, так что неписям надо спать. Ну а в остальном вы правы: рядом с площадью есть банк, в банке — подвал, а в подвале — большой зал, где дежурят маги. Их задача — не дать куполу исчезнуть. Но в случае землетрясения им придётся реагировать и на две–три минуты отбыть сюда.

— На две–три минуты?.. — повторила Кэсс. — И вы думаете, купол исчезнет? На площади ведь полно эрмлинов — они смогут его удерживать. Конечно, их надолго не хватит, но уж на пару минут…

— Вряд ли, — перебил я. — Поверьте, у них будут другие заботы.

Кэсс подумала, потом кивнула:

— Ладно. Мне всё равно ничего не остаётся, кроме как вам довериться. Что я должна делать?

— Будьте на острове завтра к полудню. Найдите цветок, о котором я говорил. Долго искать не придётся: как увидите грядку с розовыми фиалками — сразу его заметите.

Кэсс снова кивнула. Я продолжал:

— С острова будет слышно, как на ратуши пробьют часы; после первого удара ждите где–то полминуты и срывайте лепестки — один за другим, с интервалом в пять–шесть секунд. Начните с того, где чёрные точки, а затем двигайтесь по часовой стрелке… но сам цветок срывать нельзя.

— И что будет, когда лепестков не останется? — уточнила Кэсс (хотя по тону было ясно, что она уже это поняла).

— Вы лишитесь аватара, — сказал я. — Он просто исчезнет. А землю сильно тряхнёт. Думаю, озеро выйдет из берегов.

— Жалко… — проронила Кэсс.

— Аватара?

Она скорбно на меня глянула:

— Озеро жалко… Красиво ведь.

Я пожал плечами. Куда больше я сожалел о том, что после завтрашних фокусов мне запретят вход во «Фрею» пожизненно.

Кэсс неожиданно развернулась ко мне:

— Вы правда сумеете добыть яблоко?

Вместо ответа я вызвал интерфейс почты. Введя семь символов, отправил их Кэсс.

— Это адрес моей приват–зоны. Стучитесь завтра в двенадцать пятнадцать.

— Я ведь уже у вас была, — напомнила Кэсс, — адрес есть в моих контактах. Вы даже код при мне сказали.

— Код недействителен, если его назовёт кто–то кроме меня. И в ваших контактах адреса нет: у меня максимальный уровень защиты. Адрес узнает только тот, кому я его пошлю.

Кэсс удивлённо уточнила:

— То есть вы начинаете мне доверять, раз послали свой адрес?

— Я никому не доверяю. Но нам так будет проще работать.

Кэсс вновь ответила кивком — мне показалось, одобрительным. Затем вдруг сменила тему:

— У меня к вам одна просьба… Это насчёт моего отца.

Почему–то я напрягся.

— Я слушаю.

— Когда снова с ним свяжетесь, не говорите ему обо мне. Ни ему, ни его помощнику, Лоцкому. Вообще никому про меня не говорите, ладно?

— Я и не собирался, — искренне сказал я.

Больно мне это надо — доводить старика Рябова до второго инсульта. И раз уж Кэсс сама решила остаться виртуальным инкогнито (к слову, исходя из вполне здравых соображений), то кто я такой, чтобы мешать ей?

Но она, кажется, не поверила:

— Обещаете?

Я едва не улыбнулся её ребяческому вопросу.

— Дайте слово, — настаивала Кэсс.

— Зачем? Его ведь можно и нарушить.

— Можно. Но вы не нарушите.

Мне это слегка польстило, хотя я и понимал, что она, в сущности, ребёнок. Зря она думает, что разбирается в людях. Мы и сами порой не знаем, на какую гадость способны.

— Даю, если вам от этого легче, — сказал я.

— Спасибо, — с явным облегчением произнесла Кэсс. — Ну тогда до завтра?

— Вы точно запомнили, что надо делать?

К моему удивлению, она чуть ли не дословно повторила мои инструкции. Потом с гордостью добавила:

— У меня память хорошая.

И улыбнулась знакомой уже улыбкой, способной растопить лёд. Видимо, стоило ей улыбнуться, и сам Амур садился ей на плечо, чтобы оттуда вести обстрел.

— До завтра, — машинально ответил я.

Когда я вышел в реал, была уже глубокая ночь.

Порядок моих действий не изменился: пошевелить руками, повернуть голову. Медленно встать, сделать пару упражнений. Потом включить телик… Всё как всегда.

— Канал новостей.

Вспыхнул экран, затараторил диктор — тот же, что и в прошлый раз.

В туалет хотелось жутко; каждый мой уход в ВИРТУС становился стресс–тестом для мочевого пузыря. И как он, бедный, выдерживает?..

Из туалета я вернулся в гостиную и плюхнулся на заваленный тряпьём диван.

«Я появилась на свет в ВИРТУСе три месяца назад…»

«Поздравляю, старик, — шепнул внутренний голос. — Ты полночи общался с девушкой, которой уже нет в живых».

Я встал с дивана, включил монитор. Открыл один из файлов Лоцкого, кликнул по фотографии Кэсс.

И всё–таки она чертовски красивая…

С этой мыслью я начал ходить по комнате, выглядевшей в сто раз хуже, чем любая из соседских квартир.

В виртуальности я крут. Там я способен сдвинуть горы (иногда — в прямом смысле); я профи, ас и корифей. Я числюсь в списке лучших менторов — и полагаю, что по праву.

И я с лёгкостью спускаю свои гонорары на дорогущие утилиты, вирусы и чит–программы. Иногда — на алкоголь (если надоест пьянствовать в виртуальности и одолеет мазохистская ностальгия по похмелью).

В ВИРТУСе я виртуоз, а здесь — просто неудачник, прозябающий среди неглаженых шмоток.

Лицо диктора в телике сменил репортаж. Демонстрировали новый протез: бионическую руку, неотличимую от настоящей. Я мысленно усмехнулся: теперь это выглядело архаикой… Старьём из позапрошлой эпохи.

Какие к чёрту протезы, если мы уже копируем самих себя — пусть даже и в виртуальности!..

Почти всё производство автоматизировано. Мой сосед копит на генную терапию, чтобы дожить до ста лет. В моей кухне нет прибора, где отсутствовал бы микропроцессор, а если я подхвачу COVID‑59, то биочип забьёт тревогу через смартфон. Мы давно окружили себя технологиями — возможно, в большей степени, чем следовало, и теперь переходим на новый этап: создание виртуальных людей. Сотворение собственного виртуального бессмертия.

А Кэсс — лишь первый экземпляр… Виртуальная Ева, которой приспичило сорвать яблоко.

Но почему именно она?..

И кто мог это провернуть — спецслужбы?.. Создатели ВИРТУСа?.. Какая–нибудь корпорация?..

Впрочем, создатель ВИРТУСа уже мёртв — точнее, мертва.

Диана Кнежик — программист, биоинженер и соучредитель компании «ВИРТУС Корпорэйшн», а впоследствии её технический директор, — подарившая миру ВИРТУС, погибла около года назад. Её смерть СМИ назвали безмерной утратой, явив редкий пример уместного пафоса: вклад Кнежик в развитие виртуальности и впрямь безмерен, и её бы несомненно ждал ещё вагон свершений, не уйди она из жизни в пятьдесят восемь лет. Виртуальность возникла ещё до Кнежик, но вот ВИРТУС появился благодаря ей — а точнее, её успехам в биокомпьютеринге: ведь биочипы — её детище. Именно Кнежик сделала так, что «умные шарики» в наших телах идеально взаимодействуют с клетками. А внедрённые Кнежик нейропроцессоры с биокомпонентами стали прорывом в IT-сфере: компьютеры «думают» почти как мы, а неписи ведут себя словно живые. И если вскрыть моё гейм–кресло, то среди привычных схем обнаружится блок с «паутиной», видимой лишь под микроскопом и состоящей из тысяч сверхпроводящих бактерий; это тоже заслуга Кнежик.