Любить и верить - Марианна Лесли

Она даже не приостановилась, а продолжала ходить от одного окна к другому.

— Едва ли ты научишь меня тому, чему я хотела бы научиться, так что не трать понапрасну силы и время.

— А я терпеливый, Клэр, — напомнил он. — Очень терпеливый.

Она остановилась, посмотрела на него, затем отвела взгляд.

— Ты сравниваешь разные вещи. Это несопоставимо.

— Нет. Я говорю о том, что день-другой безвылазного сидения вдвоем со мной в уединенном доме в горах не идет ни в какое сравнение с пятью годами в тюремной камере. Ты даже представить себе не можешь, что значит быть заключенным в четырех стенах на долгий срок, не знаешь, каково это не иметь возможности свободно передвигаться.

Клэр посмотрела на него долгим взглядом.

— Не знаю, но могу понять.

— Едва ли, — скептически бросил он.

Клэр возобновила свое беспокойное хождение.

— Сядь и успокойся, — холодно посоветовал ей Брюс. — Ты действуешь мне на нервы. Вздремни или почитай книгу. Гроза не прекращается, поэтому благодари Бога, что ты не на улице и у тебя есть крыша над головой. Не надо изображать из себя святую мученицу.

— Ничего я не изображаю. Все просто прекрасно. И прекрати обращаться со мной, как с глупым ребенком, который не знает, как ему повезло.

— А ты и ведешь себя, как глупый, капризный ребенок. — Он усмехнулся хорошей мысли, пришедшей ему в голову. — Кстати, лучшее средство от хандры — заняться каким-нибудь делом. Раз уж ты не можешь пока уехать и вынуждена терпеть мое общество, могла бы сделать что-нибудь полезное, например приготовить поесть.

— Ради бога, перестань допекать меня, я устала от твоих насмешек и язвительности. И готовить я ничего не буду, сам готовь. Я тебе не прислуга.

— Ну тогда ты можешь начать развлекать меня, — с нахальной улыбкой предложил он.

— Развлекать тебя?! — возмутилась Клэр. — Прошу прощения, но я не танцую, не пою, не рассказываю анекдоты. Каких же развлечений ты от меня ждешь?

— Почему бы тебе не рассказать мне о мужчинах, которые были у тебя за эти шесть лет? Уверен, что это было бы весьма забавно, не находишь?

Клэр резко остановилась и прижала к груди ладони?

— Я не ослышалась? Ты просишь меня рассказать о моих мужчинах?

— Вот именно, Клэр. О твоих мужчинах. О мужчинах, которые в мое отсутствие научили тебя многим забавным и полезным вещам. Кстати, интересно было бы знать, как они отнеслись к тому, что твой бывший муж сидит в тюрьме, или меня уже не принимали в расчет? Понравилось ли им то, чему я научил тебя в постели?

— Ты ненормальный.

— Я так не думаю, да и ты тоже, учитывая твое поведение прошлой ночью. — Брюс вскочил. — Совсем недавно ты наслаждалась моими ласками, разве нет? Ты положила мои ладони на свою грудь, уселась ко мне на колени и всячески пыталась соблазнить меня, забиралась буквально ко мне под кожу. Ты стонала, когда я целовал тебя, трепетала от удовольствия, чуть ли не плавилась от вожделения, не пытайся отрицать очевидного.

— Очевидного? — Клэр побледнела. — И что же тебе очевидно? К чему ты клонишь?

— К тому, детка, что ты заводишься с полуоборота. Такая пылкость приобретается большой практикой в постели.

Клэр вздохнула, и столько всего прозвучало в этом вздохе, что Брюс даже не попытался разобраться. Он суровым взглядом пригвоздил ее к месту и спокойно наблюдал за внутренней борьбой, которая отражалась у нее на лице. По ее глазам было видно, как ей не хочется признавать правду.

— Хорошо, Брюс. Я расскажу тебе все, о чем ты просишь, только потом не забудь, что ты сам этого хотел. — Клэр гордо выпрямилась и вскинула голову, взглянув ему в глаза без всякого страха. — Думаю, что мне лучше начать с Бенджамина Вермоута. Он известный в Лондоне аукционист, обожает искусство и театр. Мы с ним посещали выставки, посмотрели несколько новых спектаклей.

— А что еще он обожает? — допытывался Брюс, отказываясь признавать, какую боль причиняют ему ее слова.

Она улыбнулась.

— Он без ума от моей фигуры, поэтому для него я всегда надевала облегающие открытые платья. Затем, конечно, Алекс Данлоп.

— А, сын банкира, которого твой папочка прочил тебе в мужья! Но разве он не женился на твоей подруге?

Она невозмутимо взглянула на него.

— Да, он женат на моей подруге. И что из того?

Брюс не мог поверить своим ушам.

— Ты спишь с женатыми мужчинами?

Клэр с безразличным видом пожала плечами.

— Почему бы и нет? Все так делают. Кроме того, они не так привередливы и меньше болтают. — С довольной улыбкой она легонько постучала себя пальцем по подбородку. — О, не забыть бы про Тимоти Кларенса. Он старый друг моего отца. Тим такая душка, несмотря на то что на двадцать два года меня старше, поэтому мы с ним старались не терять времени даром. Тим — вице-президент крупной корпорации, член палаты лордов, весьма влиятельная личность. Ему нравится повсюду появляться со мной, особенно когда приходится давать интервью средствам массовой информации. Кстати, ты должен помнить его. Он присутствовал на нашей свадьбе.

Потрясенный откровениями бывшей жены, Брюс смотрел, как Клэр невозмутимо поправляет свои рубиновые волосы, отточенным светским жестом убирая прядь со щеки. У него зачесались руки свернуть ей шею.

— Хотя, если уж откровенно, больше всех мне нравится Кевин Фэнтон. Кевин — страстный любитель лошадей и скачек. У него две конюшни и несколько десятков скаковых лошадей. Он несколько раз возил меня в свое поместье под Оксфордом, где мы скакали на прекрасных чистокровных лошадях и развлекались в свое удовольствие.

Брюс старался не подать виду, как ему неприятно все это слышать. Едва только он представлял Клэр в объятиях другого мужчины, как неукротимый гнев закипал в нем. Не может быть, чтобы все это было правдой. Да она просто смеется над ним!

— Ты лжешь. Ты все это выдумала.

— Разве? С чего ты взял?

Он почувствовал, что теряет над собой контроль.

— Зачем? — Его тон стал резким.

— Ну, на тебя не угодишь. Ты же сам просил развлечений, вот я и стараюсь. Чем же ты недоволен? К тому же разве не ты так жаждал услышать о моих многочисленных сексуальных похождениях? Ведь ты же хотел доказать самому себе и мне, что я стерва и дрянь без моральных устоев и жизненных принципов, вот тебе и доказательства. Ты должен благодарить меня за то, что я сделала за тебя всю черную работу. Я подтвердила твое низкое мнение обо мне как о женщине. Не слышу аплодисментов и слов благодарности.

— Сейчас ты говоришь, как настоящая стерва.

— Что ж, ты единственный, кто считает меня таковой. Ну что, теперь ты доволен? Мы закончили этот дурацкий разговор?