Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Молодая герцогиня наблюдала за приближением Алии, покинувшей гостевой домик. Во взгляде жрицы читались неуверенность и беспокойство. Давно стало ясно, что маска служительницы скрывала ранимую душу.

На мгновение Калин отвела взгляд.

«Что было бы, проявись её Зов до нашего брака с Оло?» — часто задавалась она вопросом. И расстраивалась, понимая, что рада подаренной отсрочке, позволившей избежать порочной связи с древним стариком. Личная выгода перевесила справедливость. И теперь ранила ту, которая не признавала внебрачные отношения, но вопреки желанию оказалась в них втянута.

— Вы быстро освободились, мисс Сейт, — обратилась она к жрице. Двусмысленная фраза, с лёгкой въедливостью, отражала внутренние противоречия. Оставалось смягчить резкость. Приветливо улыбнуться и пригласить присесть рядом, таким образом демонстрируя сердечное расположение.

Не сработало. Жрица замедлилась и замерла поодаль. Следуя приличиям присела в почтительном реверансе.

— Ваша Светлость…

— Мы теперь семья. Опустим формальности, — отмахнулась та, в открытую досадливо поморщившись. — Я рада вашей связи с Оло, — кивком подтвердила сказанное, глядя с подлинной теплотой. Она хотела рассеять ожидаемые опасения девушки, но стало только хуже. Та попятилась. «Была не была». — Я люблю Серго. Вы знаете? — заявила, как есть.

Жрица опешила.

— Его Светлость упоминал, — пробормотала растерянно.

«Как реагировать на странности герцогини? Мало того, что за полночь сидит рядышком с гостевым домиком, где её супруг с другой… Так ещё в откровенность подалась, словно секретничает с подругой. — Алия ещё больше насторожилась. — Не к добру случившаяся подстава…»

Калин обняла себя за талию, побарабанила кончиками пальцев по широкому поясу домашнего платья, украшенному бриллиантами. Огладила один, надавила на острую вершинку.

Собравшись с мыслями, продолжила:

— Вы должны понимать: в аристократических кругах формальный брак — не редкость. В моём случае супружество стало спасением. Из двух вариантов: выйти замуж за заморского старика или спрятаться за широкой спиной знакомого с детства старшего, я выбрала второе.

— В противовес чувствам?

— Порицаете мой выбор?

— Я не смею… — Алия поёжилась от порыва прохладного ветерка.

— Лукавите, мисс Сейт, — осуждающе выдохнула аристократка. — Впрочем, не вы первая обвиняете, — отсылка к младшему Висту. — Поймите, мой отец — сложный человек.

— Вы могли…

— Восстать? — под гнётом спасительного титула Калин посмотрела на журчащий фонтан. Вопреки общему мнению, она воспротивилась отцу, но никогда не признается, каким образом. — На кону была жизнь, мисс Сейт, — озвучила часть правды.

— Хотите сказать… — выдохнула.

— Вы правильно поняли. Отец хотел убить Серго. И не думайте, что раскрытие его намерений решило бы проблему. Для большинства Гастинг Арже — святой.

— Не сказала бы, — импульсивно заявила девушка.

Калин внимательно на неё посмотрела, улыбнулась.

— Фэр убедителен, не находите? — вдруг подмигнула, чем словно уменьшила между ними дистанцию. И уже серьёзнее продолжила: — Есть люди, знающие правду. Но без доказательств любое обвинение голословно.

— Совсем ничего? — не сдержалась Алия, начавшая симпатизировать Её Светлости, запертой в клетку официальных отношений. За их незаконными пределами — любящая и любимая, вопреки демонстративной гневливости младшего Виста. И неспособная очернить имя своего супруга.

— Может, присядете? — повторно похлопала герцогиня по свободной части скамейки.

Поколебавшись, жрица приблизилась и пристроилась на краешке. Цивильно опустила ладони на прикрытые шёлковым халатиком колени. Разговор частично снял напряжение, что сковывало с момента заселения во владения Вистов. Цели Её Светлости не ясны и полностью терять бдительность не стоит. Однако открыто противостоять тоже не дело.

«Наблюдай», — объявилась Розалия. Которая всегда советовала одно и тоже в тупиковой или запутанной ситуации.

«Неужели наблюдение — панацея от неприятностей?» — удивлённо спросила Алия, но ответа не получила. Связь снова пропала.

— А младший господин Вист… — вернулась она к теме разговора.

— Не знает, — в голосе Калин радость смешалась с сожалением. Неведение защищало Серго от расправы. Но знай он правду, не стал бы…

Она измучилась от его ядовитых нападок и сомнительных связей, запятнавших чистую любовь. Его измены подтачивали силы, из-за них появлялись новые морщинки, которые приходилось замазывать косметикой. Иногда её душа кричала: «Сколько боли я ещё смогу вынести? Сколько шрамов, пока изодранное сердце окончательно остынет?» В переплетении дней ответ ускользал. Любить вопреки всему — тяжкое бремя. Оно хуже брачных оков с нелюбимым.

Осознав всю неприглядность судьбы молодой герцогини, Алия прислушалась к успокаивающему журчанию фонтана и хаотичному стрёкоту ночных обитателей. Под слабым ветерком шумела листва раскидистой кроны, часть которой отражалась на поверхности идущей волнами заводи. Сладко пахли магические цветы, что слабо мерцали в свете полной луны, а по ночному небу мерно плыли облака, то и дело скрывающие звёзды.

Красота природы шла в противовес реальной жизни.

Раньше казалось, за светской дружелюбностью герцогиня скрывала негативное отношение к связи супруга. Порой она глядела столь напряжённо, словно вынашивала недоброе. На деле несчастная прятала личные переживания и, наверняка, зависть.

«Но почему она решила открыться чужому человеку?» — недоумевала девушка.

Ощутив, как настроение жрицы изменилось, герцогиня честно призналась:

— Вы мне нравитесь. Я на вашей стороне, мисс Сейт. В большей степени, чем думаете. В детстве мама многое рассказывала о жрицах. Объясняла, почему некоторые Хвори принимают статус Шальэ и Эпэлэ. Мама призывала не осуждать подобный выбор, ибо судьба поиска своей пары у вас трудна и итог не всегда счастливый. Зов гарантирует пожизненную связь, а насколько та будет полновесной зависит от многого. Иногда характеры людей настолько разнятся, что годы совместной жизни больше разделяют, чем даруют взаимопонимание.

— Неужели ваша мама… — встрепенулась Алия.

— Она была послушницей. Слабый дар, слабое здоровье. С подобным несовершенством отец не смирился до самой её смерти. Он — амбициозный человек.

Калин понимала, что это слабое определение его замашкам. Отцу нравилось находиться в центре внимания, сиять благочестием и доброжелательностью, воплощать образ праведности и всемогущества. Но Фэр правильно подмечал, что великосветская маска скрывала гнилую натуру.

— Что вы хотите мне сказать? — спросила Алия. Разговор не походил на праздную беседу.

— Мой отец желает вас уничтожить, мисс Сейт, — очередная честность и осведомлённость о планах родителя. — Помимо меня он втянул в свои планы Кларисс.

— Кларисс? — Недоумение жрицы было оправданным. Эпэлэ против Шальэ, как горох против стены. Их иллюзии сами собой рассеивались, стоило коснуться тактильных жриц, что выбирались из сильнейших в обители Хвори. И не иллюзорным с ними тягаться. Похоже, причина выбора крылась в другом. — Какая ей выгода? Узнает абонесса, мало не покажется.

С удручённым вздохом аристократка попеняла:

— Оло умеет молчать о важном. Проявившийся дар Хвори лишил Кларисс статуса супруги Его Светлости. Их помолвили, когда ей и пяти не было. С той поры…

— Кларисс⁉ — эмоционально перебила Алия.

Калин Вист чуть сощурилась.

— Вас задела связь Кларисс и Оло? — спросила осторожно.

«Задела ли? — Жрица не понимала возникшего жжения в груди, чувства, какое испытываешь падая с большой высоты. Стремительно приближаешься к ухабистой земле, ветер свистит в ушах. Ты вот-вот разобьёшься, оставив после себя… — Что? Магические ошмётки?»

«Ты вполне человек, — встряла вновь объявившаяся Розалия, недовольная зацикленностью „дитя“ на ненормальности своего происхождения. — По-твоему, люди на картинах — не люди? Ты „рождена“ мной! Прими родительский совет — завязывай унижаться!»