Декабристы - Бригита Йосифова

Члены «Общества соединенных славян» отличались от членов Северного и Южного обществ декабристов своим происхождением и имущественным положением. Они имели в основном небольшие офицерские чины в армии. Братья Борисовы привлекали в организацию главным образом подпоручиков, прапорщиков, юнкеров. Все они весьма бедные люди, их родители не имеют ни богатств, ни положения. Например, у отца братьев Борисовых, майора в отставке Ивана Борисова, было пятеро детей и лишь 200 рублей дохода в год! Не было у него ни земли, ни крепостных. Отец был в вечных поисках заработка: чертил планы постройки провинциальных домов, выполнял самые различные поручения. Это был умный и образованный человек. Он сам научил грамоте своих сыновей, преподавал им географию, историю, математику, астрономию.

«Мой отец, — писал позже Петр Борисов, — не стремился привить мне чрезмерную набожность. Он часто мне говорил, что богу будет приятно видеть честного человека, делающего людям добро, что этот человек смотрит не на богатых, а на чистые руки, а еще лучше, если он печется о чистоте своего сердца».

В тайную организацию «Славян» входили и люди, не состоявшие на военной службе. Так, например, ее членом стал канцелярист Павел Выгодовский (в действительности крестьянин Дунцов).

Членам организации были чужды какие бы то ни было сословные предрассудки. Когда П. Борисов предложил юнкеру Головинскому вступить в Тайное общество, последний смущенно спросил: «Возможно ли это, ведь я не офицер?» Петр Борисов не без гордости ответил, что организация существует для всех, кто любит свободу.

«Причина, которая вынудила нас бороться, — гордо писал в своих показаниях перед следствием Петр Борисов, — было угнетение народа. Чтобы облегчить его участь, я решил принести себя в жертву!»

«Славяне» были своего рода предтечи разночинцев. Широкая демократичность обусловила и их политическую платформу, направленную против сословного неравноправия. Они не только говорили о народе, о его благе — им была чужда сама мысль о революции без поддержки народа. Именно поэтому долгое время они противились идее Сергея Муравьева-Апостола и молодого Михаила Бестужева-Рюмина о военном перевороте без сознательного участия в нем солдатской массы.

Южное общество декабристов и «Общество соединенных славян» долго не были связаны между собой, даже не знали одно о другом.

Но вот однажды один из «Славян», Федор Тютчев, только что принятый в Тайное общество, встретился со своими старыми знакомыми, офицерами, с которыми когда-то служил в Семеновском полку: Сергеем Муравьевым-Апостолом и Михаилом Бестужевым-Рюминым. Говорили о солдатской доле, о бунте Семеновского полка в 1820 году.

— Мы должны сами завоевать свободу, — сказал Сергей Муравьев-Апостол. — Не хочешь ли стать членом одного тайного общества?

Федор Тютчев вздрогнул. Он был крайне изумлен, что есть, оказывается, еще одно политическое общество, почти «по соседству». Стал расспрашивать о целях их Тайного общества и понял, что есть много такого, что их объединяет, вернее, сближает. И тогда, без ведома своих товарищей, сказал, что у них в полку имеется тайная организация «Соединенные славяне».

Сергей Муравьев-Апостол высказал пожелание познакомиться с новыми собратьями по идее и борьбе. Он горячо просил Тютчева передать это пожелание его руководителям.

В конце концов после длительных и многочисленных переговоров Петр Борисов согласился познакомиться с Сергеем Муравьевым-Апостолом и Михаилом Бестужевым-Рюминым. Он приехал на встречу с несколькими своими товарищами.

«Муравьев принял нас с исключительным радушием, осыпал нас добрыми словами и всяческими похвалами, — писал в своих воспоминаниях Иван Горбачевский. — Говорили о необходимости реформ, об объединении Южного общества со “Славянами”».

Уже при той первой встрече Сергей Муравьев-Апостол сказал откровенно:

— Ваша цель чрезвычайно трудная, и очень сложно ее воплотить в жизнь когда-нибудь. Кроме того, следует больше думать о наших соотечественниках, нежели об иностранцах.

Петр Борисов сосредоточенно слушал. Он крайне осторожен и предельно сдержан. Перед ним сидят дворяне с самыми аристократическими фамилиями. Отец Сергея Муравьева-Апостола, например, был послом России в Испании.

В ходе разговора Петр Борисов быстро убеждается, что Муравьев-Апостол очень хорошо осведомлен о целях «Славян» и клятве.

После этой встречи «Славяне» собираются отдельно. Разгорелись бурные споры. Одни заявляли, что следует немедленно предать смерти Тютчева, который нарушил конспирацию и выдал организацию «посторонним», другие выражали радость, что встретили братьев по убеждениям, и настаивали на скорейшем объединении с ними.

Петр Борисов заявил, что согласен на объединение с Южным обществом при условии, что его члены войдут в организацию «Славян». Если они не согласятся, тогда возьмем «честное слово у Сергея Муравьева-Апостола», что существование «Общества соединенных славян» останется в строгой тайне от других членов Южного общества. «Вместе с тем мы их заверим, — говорил Петр Борисов, — что все „Славяне“ готовы принять участие в перевороте, как только он начнется, и всеми силами будем помогать и способствовать его успеху».

Сергей Муравьев-Апостол направил для переговоров со «Славянами» своего сподвижника и товарища Михаила Бестужева-Рюмина.

— Достаточно мы страдали, — говорил Рюмин, — достаточно натерпелись позорного угнетения. Все благородно мыслящие люди решили сбросить со своих плеч ненавистное иго. Благородство должно воодушевить каждого, чтобы осуществить великое дело — освободить наше несчастное Отечество… Наши потомки с вечной признательностью увенчают нас славой избавителей от тирании.

Бестужев-Рюмин рассказал о целях Южного общества. «Славяне» с изумлением слушали его — Южное общество уже выработало свою конституцию!

«Славяне» задумываются, они явно колеблются. Некоторые восторженно восприняли эти слова, другие же выражают явное сомнение — пойдет ли дело так гладко и легко, как говорит им посланец.

Но Бестужев-Рюмин восторженно говорит об огромных силах и возможностях их Тайного общества. Среди его членов самые блестящие офицеры, князья, генералы. Он подробно рассказал о конституции, сообщил, что князь Трубецкой возил текст этой конституции для ознакомления и консультаций во Францию и Англию…

Разумеется, ничего этого не было, кроме как в горячем воображении молодого заговорщика.

«Славяне» не верят на слово. Они настаивают, чтобы им показали конституцию, они хотят также познакомиться с программой Южного общества. Только тогда можно будет обсуждать вопрос о слиянии двух тайных обществ.

Пестель диктует Бестужеву-Рюмину «Государственный завет» — краткое изложение основных положений «Русской правды». Бестужев-Рюмин передает его «Славянам».

Наконец в их руках программный документ о целях Южного общества! Наконец они могут не только слушать блестящие речи молодого Бестужева-Рюмина, а прочесть и обсудить программу тайной политической организации!

«Славяне» тщательно обсуждают отдельные пункты, делают замечания, предлагают дополнения, спорят и хотят получить некоторые разъяснения. К ним опять приезжает Бестужев-Рюмин, чтобы услышать об их окончательном решении.

«Славяне» забрасывают его вопросами, они хотят знать все о будущем России. Бестужев-Рюмин им отвечает, что рассматривать сейчас в деталях будущую конституцию «совершенно излишне». Он обещает сделать это при следующей встрече. Затем добавляет:

— Сейчас могут возникнуть споры, разногласия, и мы лишь потеряем время, а она, конституция, уже одобрена великими умами!

Но не только эти последние слова огорчают «Славян». Задело их предложение — оказать неограниченное доверие и войти в полное подчинение Верховной думе Южного общества.

— Мы хотим иметь доказательства, мы хотим получить исчерпывающие разъяснения! — заявляют некоторые из них.

Майор Спиридов из «Славян» хочет знать, кто входит в Верховную думу.

— К чему такое любопытство? — спрашивает Бестужев-Рюмин. — Следует почитать за счастье входить в такое общеполезное и важное дело.

Но «Славяне» не соглашаются. Они не желают вслепую вступать в борьбу.

Тогда Бестужев-Рюмин достает лист бумаги и перед всеми начинает чертить схему организации Южного общества. Начертил большой круг и в центре его поставил Верховную думу, а радиусами обозначил посредников между ею и отделениями общества. Он назвал имена многих высших офицеров, генералов, штабных офицеров из корпусов, дивизий и полков.

— Все это благороднейшие люди, — говорит он в заключение, — пренебрегающие почестями и роскошью, поклявшиеся освободить Россию от рабства и готовые умереть за благо отечества.

Бестужев-Рюмин с воодушевлением рассказывает о связях с Польским обществом, с горячностью рисует картину будущей революции.