Взмах веера (СИ) - Анна Гринь

Клант потер щеку и криво усмехнулся — еще никогда ему не удавалось вывести тетю настолько из себя, чтобы Элеонора занялась рукоприкладством.

Слуги тревожно поглядывали на него, пока киашьяр шагал между рядами стойл, собираясь оседлать своего небесного скакуна и немного подумать на свободе. Не успел он добраться до нужного ряда, дорогу ему преградил Рэндалл.

— Я тебя искал, — деловито сообщил старший брат, подхватил легарда под руку и развернул к выходу из легалдира, — нужно кое‑что обсудить.

Клант застонал и попытался выдернуть руку из захвата, но брюнет держал крепко.

— Что случилось? — смирившись, выдохнул киашьяр. — Если ты про Элеонору, то я потом извинюсь.

— Не только… — уклончиво ответил Рэнд и хмуро воззрился на брата: — Есть новости.

— Эфран объявился? — понял блондин и перестал сопротивляться, сам ухватив легарда за край синего камзола.

Рэнд медленно кивнул и двинулся к выходу, точно зная, что Клант последует за ним.

— Что стало известно и как?

— Тот мальчишка оказался не единственной жертвой чьих‑то злобных козней, — на ходу принялся объяснять киашьяр. — Было еще несколько случаев, все с детьми.

— Да, я уже думал об этом, — согласился Клант, поймав взгляд брата, — кто‑то пытается нас напугать появлением новых перерожденных, а обратить для этой цели детей проще всего — они не окажут сопротивления. Если бы Эмма не перенесла сюда мальчишку, стража по всему королевству просто уничтожила бы детей, а их родители, узнав всю правду, подняли бы бунт.

— Это усложнило бы и так шаткое положение отца на троне, — вздохнул Рэнд. — Бойню по вине Джеймена ему еще не простили.

— Бунт… Что‑то еще? — Клант спросил, хотя и без этого знал, что из‑за одной новости Рэндалл бы его не разыскивал.

— Агенты доносят новые сведения.

Легарды обошли Лесс и поднялись по лестнице. Клант хотел было направиться в верхние уровни замка, но Рэнд покачал головой и повел брата в подземелье. Блондин настороженно замолчал, боясь узнать подробности.

— Мелкие фигурки по всему континенту снимаются с насиженных мест и движутся на север Легардора, — не стал томить с ответом Рэндалл. — Такого не было даже пятнадцать лет назад, а это говорит о том, что…

— Эфран решил окончательно выйти на свет и стягивает силы, — закончил мысль Клант. — Этого следовало ожидать.

— Но есть еще одна странность, — Рэнд распахнул потайные двери, открывая лестницу вниз. — Пока невозможно понять, почему это произошло, но… Оракул не реагирует на происходящее, хотя все знают, как бурлят его воды в смутные времена.

— Может не все так плохо? — с надеждой предположил Клант, но тут же сник под жестким взглядом Рэндалла.

Спустившись вниз и войдя в зал Оракула Зеркал, киашьяры тревожно переглянулись. Очень немного тайн друг о друге братьям приходилось скрывать, а в детстве легарды и вовсе делились даже мелочами. Клант души не чаял в брате, так непохожем на других малышей, а Рэнд всегда радовался новым приключениям на двоих. Некоторые игры приводили к наказаниям от тети — мать никогда не занималась ими — или отца, но бывали случаи, когда никто так и не узнавал, в чем провинились юные лоботрясы на этот раз.

Зачинщиком приключений всегда был Клант. Его увлекало все: от воровства запрещенных сладких булочек прямо с подноса в кухне и до опасных игр с настоящим оружием. В память о той поре блондин тщательно скрывал ото всех узкий шрам, пересекавший руку на три пальца выше запястья — след от отравленного клинка. Обычно отметины исчезали сами собой, но яд глубоко проник под кожу, прежде чем Рэнд уговорил брата показаться Элеоноре. Регенерация яд не вывела, его не магический состав просто игнорировался телом, как опасность. Самостоятельно легарды удалить отраву тоже не смогли, хотя будь Рэндалл более опытен, то смог бы просто выжечь ее из крови брата. В итоге тонкая полоска навсегда поселилась на теле блондина, в числе немногочисленных следов опыта и знаний.

Но был в копилке киашьяров еще один случай, оставивший шрамы. Правда, это были невидимые шрамы, ощущавшиеся лишь как след в воспоминаниях.

В тот день Кланту пришло в голову, и братья задумали увидеть Оракул. Во все времена заглядывать в зеркальные воды боялись, но мальчикам казалось, что взрослые скрывают от них что‑то важное. Тогда им казалось, что Оракул нужно перенести наверх, в тронный зал, чтобы отец мог каждую минуту узнавать что‑то новое. Им не верилось, что за всю свою долгую жизнь Эдин видел отражение лишь трижды, а все остальное время изменения в видениях ему рассказывала специальная служба охраны замка, проверявшая Оракул каждый день на рассвете.

Узнав все, что было возможно выведать из приносимых гэллами книг, киашьяры выждали подходящего момента и отправились вниз. Уверенный в долгом путешествии, Рэнд захватил завернутый в платочек пирожок, в итоге позабыв его на вершине лестницы в подземелье.

Гордые собственной ловкостью и героизмом, легарды подкрались к Оракулу с двух сторон и, неуверенно встав на цыпочки, заглянули в чашу. Расширившимися от ужаса глазенками они несколько минут наблюдали картины своего будущего, а потом одновременно отстранились и переглянулись.

Те видения стали первым случаем в жизни, когда они не рассказали друг другу, что видели.

Еще раз переглянувшись, киашьяры подступили к широкому блюду — чаше, служившей пристанищем Оракулу Зеркал, стараясь не смотреть на вспыхивающие на стенах узоры с вплетенными в них словами. Кланта всегда настораживало упоминание в книгах, что надписи, не смотря на язык изображения, всегда понятны любому, даже человеку. Возникало ощущение, что магия Оракула заглядывает в душу каждого, кто решил заглянуть в зеркало.

Блондин усмехнулся, вспомнив свое видение. Тогда он был еще очень мал и ничего не понимал, а рассказывать кому‑то из взрослых казалось глупым. Поэтому однажды ночью, не сказав даже Рэнду, Клант совершил повторную попытку разобраться в видении.

Оракул лукавил, как в первый, так и во второй раз, не говоря точно, кому из братьев достанется трон, но мелкие подсказки дали знать легарду, что его минет участь правления королевством и ворох обязанностей.

Склонившись над чашей, почти окуная в нее длинные светлые пряди волос, Клант долго смотрел на движущиеся образы, среди которых постоянно мелькал Рэнд. По всему выходило, что судьбы киашьяров связаны навсегда, так что и не понять, где одна ниточка пути, а где другая.

— Рэнд, — отвлекшись от воспоминаний, спросил блондин, — а что ты тогда увидел в отражении?