Трагическая любовь атамана Артема - Валерий Марценюк

— Думаю, что и тебе следует подумать над тем, чтобы возвратится к мирной работе, тем более, что такая возможность сейчас есть.

Выслушав рассказ Артема, Ходак, мрачно пережевывая свой обод, долго сидел, молча призадумавшись. Так случилось, что жизнь тоже подводила его к аналогичному выводу. Основная часть отряда разгромлена большевиками, другую уже деморализованную часть он сам распустил по домам. С ним осталось пять казаков, и только вопрос времени, что и их найдут и убьют. А то, что найдут, то в том сомнений нет. Вот и Артем его нашел без особых проблем.

— Хорошо, друже Артем, я подумаю, посоветуюсь со своими казаками, и завтра, или быстрее всего, послезавтра дам тебе окончательный ответ. А сейчас хозяйка дома разместит тебя с невестой на ночевку, отдыхайте, — после долгого тяжелого молчания произнес Ходак и вышел, закончив обед, во двор к своим казакам.

Когда Эльза с Артемом завершили обедать, хозяйка дома лесника, которую звали Харитиной, повела их устраиваться в флигель. Во дворе за обеденным столом сидели три казаки, которые приехали вместе с атаманом, сам атаман и еще один незнакомый мужчина. Судя по внешнему виду, это был хозяин дома — лесник. Они о чем-то возбужденно говорили, и было похоже — спорили.

Во флигеле было две небольших комнатушки, обшитых белыми строганными досками. Первая из этих комнатушек явно служила местом расположения разного домашнего скарба, который не всегда используется, но может понадобиться в любое время. На стенах этой комнатушки была развешена разная, преимущественно зимняя, одежда. Также на одной из стен висели вязанки высушенных трав, судя по их запаху — врачебных. В уголке комнатушки стояло две широкие кадки, наверное, с капустой, огурцами или грибами. Рядом с теми кадками на стуле было приспособлено ведро с водой и железный военный котелок.

Вторая комната была уже более похожа на человеческое жилье. В ней находился небольшой стол, два стула и широкая деревянная кровать. Харитина, которая принесла с собой чистое белье, быстро перестлала постель.

— Располагайтесь, гости дорогие, и отдыхайте, устали, вероятно, с дороги. А я тем временем пойду ребенка и скот покормлю, а затем займусь приготовлением ужина, — заторопилась она во двор.

Тем временем «дорогие гости» не стали объяснять Харитине, что они не так уж и устали, проехав от Потуша к Шендерову всего лишь пять километров. И то, что атаман взял на раздумье два дня Артема и Эльзу совсем не огорчило. Находясь в состоянии влюбленности, они были бы, наверное, не против, когда бы атаман взял на раздумье еще несколько дней. Тогда был бы повод вернуться для отчета в Винницу немного позже.

Тем временем Эльза сняла из ног сапожки и удобно устроилась на постели, зазывно приглашая Артема своими округлыми обнаженными ногами сделать тоже самое. Того долго просить не пришлось. И, хорошо отдохнув в доме Павла, после вчерашних любовных соревнований, влюбленные снова погрузились в мир любовных наслаждений. Поскольку им никто не мешал, то во двор они вышли только тогда, когда хозяйка пригласила ужинать.

В доме, на то время, находился только лесник, которого звали Кондрат, со своей женой и малым сыном. Атамана с казаками нигде не было видно, наверное, разъехались по домам совещаться с родственниками и близкими. Поужинав, влюбленные снова вернулись во флигель, где продолжили свои амурные дела.

Атаман появился, как и обещал только утром третьего дня и сразу же позвал к себе Артема с Эльзой. Когда те зашли в обеденную комнату, Ходак сидел на стуле возле стола и взмахом руки пригласил их присесть рядом с собой.

— Ну что же, друже Артем, покумекал я над твоими предложениями, посоветовался с казаками, расспросил друзей и знакомых. Похоже на то, что говорил ты правду и теперь действительно большевики, чтобы прекратить сопротивление их власти, объявили амнистию повстанцам. Поэтому, мы пришли к тому заключению, чтобы пристать на эту амнистию, потому что уже сила наша не та и светит нам только одна дорога — в могилы, — мрачно, рассматривая отсутствующим взглядом что-то за окном, проговорил атаман.

— Но большую часть отряда я распустил еще к вашему приезду и собирать их теперь уже не буду, то поедем к Виннице только с теми, что остались. Если это устраивает, тогда будем отправляться в дорогу, — закончил Ходак свою мысль.

— Хорошо друже атаман, думаю, что ты верно все обмозговал. А что ребята уже и так оставили оружие и разошлись по домам, то пусть так и будет, — подтвердил свое согласие Артем, искоса посматривая на Эльзу, чтобы увидеть нет ли у нее каких возражений на ту его речь.

Эльза молча кивнула, но так чтобы этого не заметил Ходак. Иначе он бы, наверное, не понял, почему в этой паре решения принимает «невеста». Однако атаман, который тем временем продолжал смотреть в окно, не заметил тех пересматриваний.

Приняв такое решение, атаман пошел во двор готовить казаков в дорогу. Таким образом, в конце июня 1921-го года Артем вместе с Эльзой привел для амнистии в Винницу остатки отряда атамана Ходака [8,11,18].

8. Подпольный центр

После сдачи атамана Ходака Артем был зачислен секретным сотрудником в штат Подольской губчека. Ему установили денежное довольствие, на которое он нанял на Старом городе, недалеко от моста через реку Южный Буг, небольшую комнатушку, с отдельным от хозяев входом.

Эльза, которая проживала в общежитии губчека, когда они возвращались из поездок к атаманам, часто наведывала его в той квартире, после завершения рабочего дня. Обычно влюбленные не афишировали своих отношений, не желая, чтобы о них узнал более широкий круг сотрудников. Однако шила в мешке не утаишь, и многие в губчека догадывались о их взаимной симпатии.

Артем в дальнейшем, также в сопровождении Эльзы, вел подобные переговоры об амнистии с атаманом Нечаем (П. Бокало — псевдо Нечай) [8, 17, 18]. К тому времени атаман Нечай был известным повстанческим предводителем района. Его отряд возник в 1920-м году и насчитывал в отдельные моменты до тысячи человек. Вместе с войсками УНР в ноябре 1920-го года Нечай отступил за границу в Польшу, но уже через месяц двадцатого декабря 1920-го года с отрядом в три сотни человек снова вернулся в Липовецкий и Уманский уезды. Помощником атамана был к тому времени О. Головащенко, начальником штаба — Желудь, а адъютантом — А. Даценко.

Нечай активно действовал против большевиков до июня 1921-го года, когда под ударами их регулярных войск распустил почти весь свой отряд. С собой атаман оставил только старшинское ядро отряда из шестнадцати человек. В дальнейшем атаман Нечай перешел в отряд атамана Лыхо, оставив свой отряд под управлением начальника штаба Желудя. Под влиянием разговоров с Артемом Онищуком в начале июля Нечай сдался большевикам по амнистии и со временем помогал Подольской Губчека вести переговоры с атаманом Лыхо.