Трагическая любовь атамана Артема - Валерий Марценюк

Из того, как плескалась горячая влага между ногами Эльзы, из ее сладких протяжных стонов, Антон понял, что у нее давно уже не было половых отношений с другим мужчиной. Постоянно находясь на переднем краю борьбы за советскую власть, эта красивая тридцатилетняя смугляночка почти не имела времени, на то чтобы хоть как-то устроить свою личную жизнь. Однако девушкой она тоже уже явным образом не была. Это было полностью понятно хотя бы из того, что инициатива перейти к любовной игре исходила именно от нее. Она четко знала, за какую часть тела нужно взять мужчину, чтобы он в дальнейшем себя не смог сдержать.

После короткой передышки, любовная игра продолжилась еще на протяжении почти часа. По окончанию той, явным образом уже не классовой борьбы, оба попадали утомленные на постель. За несколько минут Эльза повернулась в сторону Артема и припала своей разлохмаченной коротко стриженной головой к его широкой груди.

— Артем, знаешь, а ты мне понравился еще с тот первой встречи, когда я тебя мельком увидела в коридоре. Тебя тогда вели на допрос в кабинет Констандогло, — тихо прошептала она прямо в ухо Артема.

— И знаешь, это именно я подсказала Заковскому мысль отправить тебя к атаманам в сопровождении «невесты», роль которой сама и должна была сыграть, — продолжала Эльза свою исповедь.

— Эльза, ты мне тоже очень нравишься, однако я совсем не знаю как мне себя с тобой вести. Ведь в будущем я стану разве, что простым сельским учителем, а ты едва ли выйдешь за меня, потому что не отпустят тебя из ЧК, — прошептал в ответ Артем.

— И я совсем не знаю, что из того хорошего может на самом деле выйти? — продолжил он свою речь.

— Артем, давай не думать в том, что будет завтра. Давай пока удовлетворимся тем, что нам сейчас друг с другом очень хорошо. Мне кажется, что я тебя уже очень сильно полюбила, а дальше мы вместе подумаем над всем остальным, — послышался в ответ шепот Эльзы.

Затем рука Эльзы снова начала свое путешествие в заветные места на теле «жениха» и их уже не классовая борьба продолжилась далеко за полночь.

Довольно поздним утром, когда солнце уже стало стремительно подниматься в зенит, Татьяна разбудила молодых и пригласила их к столу, чтобы позавтракали. Артем и Эльза, поочередно слили во дворе друг другу на руки, умыли холодной колодезной водой лица и расположились после того за столом.

— А где это Иван, что не наливает нам в рюмки на похмелье. Он вчера меня так усиленно обхаживал, наливал и наливал без устали, а сегодня куда-то исчез, — обратилась Эльза с вопросом к Татьяне.

— Если останетесь у нас на ужин, то он снова будет наливать, а пока утром пусть немного сена покосит. Вечером росы нет, то и косовицы тоже не будет, — прояснила Татьяна ситуацию с Иваном.

— Я думаю, что нам к ужину побыть с вами, Татьяна, не удастся, да и хлопот не хочется больше доставлять. После завтрака мы поедем дальше, нам тоже нужно делами заниматься, время не терпит, — ответил в свою очередь Артем на то приглашение сестры.

7. На поиски атаманов

После сытного завтрака, тепло простившись с сестрой, Артем покормил лошадей, запряг их в тачанку, открыл ворота и выехал на улицу. Эльза, тем временем, все никак не могла распроститься с Татьяной. Обе, похоже, стали ощущать одна к другой родственные чувства, а потому прощались долго. Распрощавшись все же с Татьяной, Эльза на этот раз расположилась уже не на заднем, а на переднем сидении тачанки рядом с Артемом. Приклонившись к плечу Артема, она теперь действительно стала очень похожей на его невесту. В этой трогательной позе ощущалось, что иногда и в этом бесстрашном и жестоком всаднике революции просыпалась беззащитная хрупкая женщина с неудержимым влечением к истинной любви.

Артему очень хотелось проведать свою мать и сестру Софию в Соколинцах, однако времени на то было маловато. В ЧК им предложили вернуться из первой разведывательной поездки к атаманам не позже следующего понедельника.

Посоветовавшись с Эльзой, за селом Артем повернул тачанку возле крайней усадьбы направо в сторону паромной переправы, которая вела к селу Никифоровцы. Конечно же, в Никифоровцы они не поедут, а повернут, переправившись через реку, налево и возьмут направление на село Потуш. А от Потуша и до Шендерова рукой подать.

Вокруг стоял теплый летний день. Около дороги колосились хлебные, пока что зеленоватые поля высокорослой ржи и невысокой пшеницы. С другой стороны дороги в низине отливали серебром листвы поля капусты и темно-зеленые поля свеклы. Тихо шелестели о чем-то своем участки молодой кукурузы. Эта идиллия погожего летнего дня усиливалась пением жаворонков, которое доносилось с обеих сторон полевой дороги.

Для Артема такая картина украинской лесостепи была довольно обычной. В то же время Эльзе, которая еще в пятнадцать лет покинула родительский дом и с головой погрузилась в революционные бури, все это навевало воспоминания о полузабытом родительском доме. С малых лет она помогала отцу и матери в полевых роботах. Однако, разве сравнишь суровую природу латвийских поселений с разноцветом украинской лесостепи. И потому Эльза, опершись на крепкое плечо Артема, удивленно оглядывалась вокруг.

Состояние зачарованности Эльзы усиливалось также вследствие настроения влюбленности, которое она стала ощущать из того момента, как тачанка выкатилась с окраин Винницы. Уже четыре года она находилась в самом аду революции и гражданской войны, без сожаления убивала сама, давала приказы убивать другим, была коварной и жестокой, совсем забывая о том, что она еще совсем молодая красивая женщина. И здесь, почти впервые за эти долгие годы, поняла, что есть и другая жизнь, где существует любовь, где живое желание приносить добро, прорастает в трепетной душе ожиданием счастья. Эльза в этот момент совсем не задумывалась над тем, чем все это может вскоре закончиться — она жадно пила эти струи свободы и любви.

Тем временем тачанка, свернув с полевой дороги, выкатилась на опушку молодого, посаженного людьми, леса. А, минув его, направилась на неширокую дорогу, которая вела к паромной переправе. Выехав на паромную пристань, лошади как вкопанные остановились над водой. Парома на этой стороне реки небыло, он стоял на противоположном берегу. Возле парома тоже небыло видно ни одной живой души, только над водным плесом кружили ласточки в погоне за игривыми насекомыми. Артем соскочил с тачанки, приставил рупором обе руки к своему рту и зычно прокричал:

— Эй, дядя Петр, где вы там, путешественники прибыли!

Ни на первый крик, ни на второй дядя Петр не отозвался. Артему пришлось около получаса надрывать глотку, бросая через реку призывы к перевозчику. Тем временем Эльза тоже слезла с тачанки и пошла берегом реки, с любопытством рассматривая растительность и стаи игривых рыбок, которые плескались в прозрачных водах Южного Буга.