Дневник летучей мыши - Наталья Александрова

Собака заволновалась. Она поставила оба уха торчком, принюхалась к ночному воздуху и подумала, что стоит на всякий случай обследовать свою законную территорию.

Однако напоследок решила все же нанести еще один удар по Лениному самолюбию. Подбежав вплотную к деревянной будке, она задрала заднюю лапу, и Леня услышал громкое журчание.

– Ах ты, наглая псина! – прошептал Леня. – Ладно, пусть это будет на твоей совести, главное – убирайся восвояси…

Собака сделала свое черное дело и потрусила прочь по залитой лунным светом дорожке.

Леня же облегченно вздохнул и поднял глаза на человека с сумкой.

Тот по-прежнему сидел на скамье.

По-видимому, с уходом собаки он успокоился, во всяком случае, перестал вертеть головой и оглядываться. Теперь он сидел неподвижно, уставившись прямо перед собой.

Леня взглянул на часы.

До назначенного времени оставалось шесть минут.

Вокруг царила тишина, в саду не было никаких подозрительных звуков или движений. Статуи наук и бюсты великих педагогов дремали в своих деревянных домиках, дожидаясь наступления весны. Человек на скамейке тоже не шевелился, как будто превратился в такую же статую, олицетворяющую одну из новомодных наук – к примеру, маркетинг или информатику.

Маркиз решил, что еще немного – и он выберется из своего укрытия и подойдет к человеку на скамье, но пока еще две-три минуты понаблюдает за ним. Все-таки уж слишком он неподвижен – даже не ежится от сырого ночного холода…

Маркизу показалось, что в кустах на берегу пруда что-то шевельнулось. Чтобы лучше разглядеть это подозрительное движение, Леня снова уперся в стенки своего домика и немного передвинул его в сторону пруда.

При этом, наверное, нижний край деревянной будки зацепился за поребрик или просто за какой-то камень. Так или иначе, будка с жутким треском повалилась на бок.

Маркиз барахтался внутри, как опрокинутая на спину черепаха. Будка упала окошком вниз, поэтому он перестал видеть окружающее. Однако пола в будке не было, поэтому Леня пополз ногами вперед и вскоре выбрался наружу.

Он встал на ноги, отряхнулся, облегченно вздохнул и огляделся по сторонам.

Леня не сомневался, что грохот, вызванный падением будки, спугнул человека на скамейке и тот либо улепетывает из сада, либо принимает какие-то меры для своей безопасности.

Однако тот сидел в прежней позе, глядя прямо перед собой.

Пока Маркиз выбирался из своего укрытия, на луну снова набежала туча и в саду потемнело, поэтому лицо незнакомца было плохо видно, однако поза его была совершенно спокойной.

«Ну и нервы у него! – подумал Леня. – Этого человека ничем не испугаешь!»

Он решил, что дольше откладывать встречу бесполезно, и решительно подошел к скамейке. Сел рядом с незнакомцем, внушительно откашлялся и проговорил:

– Извините меня за такое шумное появление. Я немного не рассчитал свои силы. Впрочем, раз уж вы остались, это не играет роли. Дневники при вас?

Незнакомец молчал и вообще никак не показал, что заметил Ленино появление.

– Это по крайней мере невежливо! – Леня повысил голос. – Понимаю, вы, должно быть, замерзли, но ведь вы сами назначили мне встречу в этом саду, так что теперь нечего дуться! Надо было заранее сообразить, что ночью здесь холодно и неуютно. В общем, давайте покончим с нашим делом и разойдемся.

Незнакомец даже не пошевелился.

Леня почувствовал, как волосы под шапкой зашевелились от скверного предчувствия. И тут луна снова выглянула из-за туч, озарив сад своим холодным сиянием.

Она озарила не только сад, но и лицо сидевшего рядом с Маркизом незнакомца.

Самые ужасные Ленины предчувствия подтвердились: незнакомец смотрел перед собой широко открытыми, немигающими глазами, какие могут быть только у мертвого человека.

Что же это творится? Ведь Леня специально пришел сюда задолго до назначенного времени и не спускал глаз с незнакомца… к нему никто не мог подобраться незамеченным! Разве что в ту минуту, когда Маркиз отвлекся на нахальную собаку… или когда он выбирался из опрокинувшейся будки…

У Лени было сильнейшее желание припустить прочь из этого ужасного места. Забыть обо всем, примчаться домой, напиться горячего чаю и залезть под теплое одеяло, сделав вид, что ничего этого не было – ни ночного зимнего сада, ни промерзших скульптур в деревянных домиках, ни мертвого человека на скамейке… Но он преодолел себя и решил завершить начатое дело. Ведь он пришел в этот сад ради дневников Саломеи Леонардовны, мерз из-за них в деревянной будочке, пережил множество неприятных моментов… одна собака чего стоит! И вот наконец эти чертовы дневники рядом, стоит только руку протянуть…

Как раз протянуть руку было очень страшно. Больше того – просто невозможно. Ни левая, ни правая Ленина рука никак не хотела выполнять недвусмысленный приказ хозяина. Непослушные руки ни за что не хотели прикасаться к вещам мертвеца. Слишком уж пристально он смотрел перед собой широко открытыми немигающими глазами. Казалось, он только и ждет Лениного неосторожного движения, чтобы схватить Маркиза за руку и заорать: «Кто взял мою сумку?!»

Леня вспомнил далекое детство, вспомнил, как в пионерском лагере по вечерам, когда вожатые гасили свет и уходили, кто-нибудь из мальчишек непременно начинал загробным голосом рассказывать одну из страшных историй – про Безголового Водителя или про Говорящую Собаку, но чаще всего – про Черную Руку…

Все в комнате замирали, до подбородка укрывшись одеялами, и ждали, когда рассказчик, страшно подвывая, произнесет последнюю фразу:

– Кто взял мою-у черную-у ру-уку!!!

И тогда все вскрикивали от ужаса, а самый маленький и трусливый в отряде, Валерик Синичкин, заливался слезами. А иногда не только слезами.

Туча снова набежала на луну. В саду потемнело, но странным образом Лене стало легче. Действительно, в темноте он не видел широко открытых мертвых глаз незнакомца, а потому не чувствовал исходящий от него леденящий ужас.

Леня сжал зубы, зажмурился и немыслимым напряжением воли заставил свои руки схватить матерчатую сумку мертвеца. Он хотел сразу же броситься наутек со своей добычей, но что-то удержало его.

Он тут же понял, что именно: сумка была слишком легкой.

Леня открыл ее, запустил руку внутрь… и застонал от разочарования!

Сумка была пуста.

Дневников в ней не было.

Значит, за то время, пока Маркиз выбирался из опрокинутой будки, кто-то успел не только убить человека на скамейке, но проделать целую кучу дел!

За одну минуту! Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы за одну минуту незаметно подобраться к человеку, убить его, украсть дневники и скрыться из сада…

Кстати, как он убил человека на скамейке?

Тот сидел рядом с Маркизом совершенно как живой – и на первый взгляд не было видно ни раны, нанесенной ножом или пулей, ни пробитой головы…

Луна снова вышла из-за тучи, осветив мертвеца, и Леня пригляделся к нему в ее призрачном свете.

На первый взгляд все как будто было в порядке. Но, внимательно всмотревшись в своего безмолвного соседа, Леня заметил небольшой темный шип, торчащий из его шеи за ухом.

Чрезвычайно экзотический способ убийства! И во всяком случае, очень быстрый… Для того чтобы выстрелить таким шипом, достаточно одной секунды, а потом ничто не помешает скрыться…

Впрочем, с чего это Леня взял, что убийца сбежал из сада? Может быть, он прячется где-то совсем рядом и только выбирает подходящий момент, чтобы напасть на него, Леню…

Вокруг в мертвенном свете луны выстроились деревянные будки со статуями внутри, и в каждой из них мог притаиться таинственный убийца, как сам Леня прятался несколько минут назад…

Маркиз вскочил со скамьи как ошпаренный и понесся прочь, к той лазейке, через которую меньше часа назад он пробрался в этот проклятый сад…

Неужели с того времени прошло меньше часа?

В это просто невозможно было поверить!

Казалось, с тех пор прошло много дней, а может быть, и недель, и Леня ничуть не удивился бы, если бы за это время он постарел и поседел от страха…

Наконец он добежал до знакомой лазейки в заборе, протиснулся в нее и с облегчением подумал, что еще несколько минут – и он будет в машине, а потом уедет из этого отвратительного места и больше никогда ни за какие сокровища сюда не вернется!

Как он раньше мог любить этот сад? Что хорошего он в нем находил? Жуткое, отвратительное место!

Леня отряхнул одежду, распрямился…

И вдруг в бок ему уткнулось что-то холодное и твердое.

Леня был достаточно опытным человеком, чтобы без дополнительных пояснений понять, что это такое: ствол пистолета. Больше того, он мог поставить дырявую шляпу против перегоревшей кофеварки, что это ствол девятимиллиметровой «беретты».

Впрочем, дополнительные пояснения все же последовали.

Резкий, скрежещущий голос проговорил прямо над его ухом:

– Не дергайся, красавчик, а то станешь на девять грамм тяжелее…