Прошу, найди маму - Син Гёнсук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама.
Из его глаз вдруг хлынули слёзы, а мама повела его к горе за школой. Она закатала его штаны, чтобы оголились икры. Достав из-под одежды розгу, она начала стегать его по икрам.
– Ты почему не ешь?! Ты думал, что я буду рада, если не будешь есть?
Мать била его безжалостно. Ему и без того было обидно, что младшие братья и сёстры не слушаются, а тут ещё и от матери влетело. Он никак не мог этого понять, и обида становилась ещё сильнее. И ещё он не мог понять, почему мама так злилась.
– Так ты будешь брать с собой еду или нет?!
– Не буду брать!
– Ах, ты всё равно?
Мать стала бить ещё сильнее. Он ни разу не пожаловался, что ему больно, пока мать не обессилела. Он не только не пытался убежать, а даже не изменил позы, только стоял, плотно сжав губы, получая удары розгами.
– А так?
Следы от побоев широко расплылись, и на его икрах начали появляться кровавые раны.
– Всё равно! – крикнул он в ответ.
В конце концов мать сдалась и выбросила розгу. «Эх ты! Хёнчхоль, Хёнчхоль!» – она обняла его и разрыдалась. Успокоившись сама, она стала успокаивать сына. Она сказала, что кто бы еду ни приготовил, надо есть: «Ты должен хорошо питаться, тогда мне будет не так грустно». Грусть… В тот момент он впервые услышал от мамы слово «грустно». Он никак не мог понять, почему маме будет менее грустно, если он будет хорошо питаться. Ему казалось, что ей, наоборот, будет плохо, если он будет есть то, что готовит та женщина, потому что именно из-за неё мать ушла из дома, но, оказывается, всё было наоборот. Неужели ей будет менее грустно, если он будет есть, даже если эта еда приготовлена той женщиной… Он не мог этого понять, но не хотел делать матери больно, поэтому отрывисто сказал: «Ладно, буду есть!» – «То-то же», – в её полных слёз глазах промелькнула улыбка.
– Тогда пообещай, что вернёшься домой!
Он хотел взять с матери слово. Её глаза дрогнули.
– Я не хочу возвращаться домой.
– Почему, почему?
– Не хочу больше видеть твоего отца.
Из его глаз опять хлынули слёзы. Было похоже, что она действительно не намерена возвращаться. Наверное, поэтому она и сказала, что надо есть, кто бы ни приготовил. Ему вдруг стало ужасно страшно, что мать никогда не вернётся домой.
– Мама, я буду всё делать. Я буду работать на плантации, на поле, и двор я буду подметать, и воду я буду носить, и рис буду молотить, и топку всегда я буду топить. Я буду мышей отлавливать, и кур тоже буду ловить для поминок. Ты только вернись!
Перед поминками или праздниками мать упрашивала всех мужчин семьи, начиная с отца, поймать курицу. Она могла целый день на поле в горах поднимать стебли сои, которые прибил к земле ливень в сезон дождей, тащить домой пьяного отца, практически волоча его на собственной спине, могла палкой лупить выбежавшую из свинарника свинью, загоняя её назад. Она не могла делать лишь одного – резать живых кур. Когда сын приносил пойманного в канаве карася, мать не разрешала трогать его, если он был живым. В школе иногда объявляли «день ловли мышей» и заставляли приносить отрезанный мышиный хвост как доказательство того, что действительно поймали мышь. В других семьях матери ловили мышей, обрубали хвост и заворачивали в бумагу, но у Хёнчхоля мать, только услышав об этом, охала и вся съёживалась. Она была крепкого телосложения, но когда видела в кладовой мышь, выбегала оттуда с криком: «Караул!» Уж тем более ловить мышей ей было не под силу. «Да уж!» – осуждающе говорила тётя, глядя на раскрасневшуюся мать, когда та в панике выбегала из кладовой. Даже когда Хёнчхоль сказал, что будет ловить мышей и резать кур, мать всё равно не соглашалась вернуться домой.
– Я стану выдающимся человеком.
– Например?
– Прокурором.
Глаза матери заблестели.
– Чтобы стать прокурором, надо много учиться. Намного больше, чем ты думаешь. Я знаю одного человека, который, чтобы стать прокурором, занимался днём и ночью, но у него всё равно не получилось, и он от этого сошёл с ума.
– Я тебе обещаю, если только ты вернёшься…
Мать пристально смотрела в его взволнованные глаза. Потом улыбнулась.
– Да, у тебя должно получиться. Тебе не было и ста дней от рождения, когда ты сказал мне «мама». Тебя и грамоте никто не учил, но в школе ты сразу научился читать. Ты всегда был лучшим в классе. Как я могла тебя бросить… Не знаю, почему я об этом не подумала. Ведь у меня есть ты.
Мать долго смотрела на его икры с подтёками крови от розог, потом присела, повернувшись спиной. Он непонимающе посмотрел на её спину. Мать повернула голову.
– Быстрее влезай на спину, пойдём домой…
Она прямиком направилась домой, выгнала из кухни любовницу и приготовила рис. Отец взял любовницу, и они сняли себе отдельный дом. Однажды мать, засучив рукава, наведалась к ним, достала из топки котёл с мытым рисом и вылила в канаву. Она была готова даже пустить в ход кулаки ради того, чтобы выполнить обещание вернуться домой. Не выдержав нападок со стороны матери, отец ушёл с любовницей в другую деревню. Мать позвала сына и посадила его перед собой. Он был напуган, что вслед за отцом мать тоже уйдёт из дома, но она спокойным голосом спросила у него: «Как твоя учёба?» Он протянул экзаменационный лист с оценкой в 100 баллов, и в мрачных глазах матери мелькнула искра. Увидев,
